Ещё два года назад я могла не открывать компьютер месяцами. Ну, что мне там было нужно: подготовиться к сессии, написать научную статью, поиграть в Sims 4 (или 2, третья часть как-то прошла мимо меня), когда сильно накроет усталость («запойно» дня два, а потом перерыв на полгода), совсем редко – обработать фотографии на доисторическом ФШ.
Сейчас не открывать ноутбук день – это маленькая победа отдыха над делами, но такое случается очень редко. Работа, вёрстка постов для канала, курсы – каждый день, каждый день, каждый день. И вот (я пишу «и вот», хотя к этому давно шло) он сломался.
Отдыхаю ли я, пока его починят? Нет. Снимает ли это с меня дела? Нет. Чувствую ли я себя как без рук? Оооо. Хотя я бы сравнила это с отсутствием обуви. Вроде и идти куда-то надо, но босиком же не пойдёшь. В итоге сидишь дома и тревожишься.
Переживаю свой стокгольмский синдром в отношении ноутбука под аудиокниги Сельмы Лагерлёф. Правда, она, хоть и шведка, больше ассоциируется со своим родовым поместьем Морбаккой, а не столицей, но я всё равно чувствую себя главной юмористкой на районе. Следующая стадия: смотреть на фотографии работающего компьютера под All by Myself Селин Дион. Я пока нашла только одну, с самой великолепной прекрасной восхитительной кошкой на свете – моей Плюшкой.
Ещё два года назад я могла не открывать компьютер месяцами. Ну, что мне там было нужно: подготовиться к сессии, написать научную статью, поиграть в Sims 4 (или 2, третья часть как-то прошла мимо меня), когда сильно накроет усталость («запойно» дня два, а потом перерыв на полгода), совсем редко – обработать фотографии на доисторическом ФШ.
Сейчас не открывать ноутбук день – это маленькая победа отдыха над делами, но такое случается очень редко. Работа, вёрстка постов для канала, курсы – каждый день, каждый день, каждый день. И вот (я пишу «и вот», хотя к этому давно шло) он сломался.
Отдыхаю ли я, пока его починят? Нет. Снимает ли это с меня дела? Нет. Чувствую ли я себя как без рук? Оооо. Хотя я бы сравнила это с отсутствием обуви. Вроде и идти куда-то надо, но босиком же не пойдёшь. В итоге сидишь дома и тревожишься.
Переживаю свой стокгольмский синдром в отношении ноутбука под аудиокниги Сельмы Лагерлёф. Правда, она, хоть и шведка, больше ассоциируется со своим родовым поместьем Морбаккой, а не столицей, но я всё равно чувствую себя главной юмористкой на районе. Следующая стадия: смотреть на фотографии работающего компьютера под All by Myself Селин Дион. Я пока нашла только одну, с самой великолепной прекрасной восхитительной кошкой на свете – моей Плюшкой.
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today."
from sg
