Теперь о рабочих руках. Как нам доложили, необходимо этих рук три миллиона. Т.е., полтора миллиона работников.
Цифры нам известны. За год в Шереметьево прилетело сто семь тысяч украинцев, не пустили к нам двадцать четыре тысячи человек. Допустим, пропустили всех. Как двадцать четыре тысячи «однонарода» помогут решить нам проблему? Это же капля в море!
Тут следует понять, что далеко не все приезжающие — это рабочие руки. Среди них есть пожилые люди, претендующие на пенсию и на место в поликлинике, а не на рабочее место. Есть дети, которым расти ещё, расти — они претендуют на места в школах. Есть домохозяйки. Они, конечно, ни на что не претендуют. Ну, может, на какого-нибудь миллиардера.
Сколько всего приезжает тех, кто поможет нам решить проблему, нам никто не скажет.
Нам скажут, что украинцы сюда не едут именно потому, что существует пункт допуска. А как мы можем понять, сколько вообще есть претендентов? Исходя из чего?
Основная волна беженцев появляется после начала конфликта. Так что в России сегодня живут и работают миллионы бывших украинцев. Они уже в нашей экономике, они уже учтены статистикой. Где взять новых?
Границы на Украине закрыты. Кто хотел уехать к нам — уехал к нам. Кто хотел в Европу, уехал в Европу. Основные потоки разошлись.
Мы знаем, что Украина ужесточает пребывание своих граждан за рубежом. Появились проблемы с документами, с консульским обслуживанием. Люди находят способы решить эту проблему. Мы в курсе, к примеру, сколько украинцев прибывает к нам, получает российский паспорт и убывает обратно в Европу? Не собираясь тут оставаться и работать. Им лишнее гражданство не помешает.
А сколько приезжает к нам за социальными благами, получив которые, тут же линяет на Запад, чтобы по-прежнему ходить там по площадям, обернувшись жовто-блакитным? Есть такие данные?
Предположим, мы ликвидируем пункт пропуска в Шереметьево. Но получаем не рабочие руки, а толпу иждивенцев и пару десятков тысяч русофобов.
Что последует дальше? Нам скажут, что мы плохо конкурируем за украинскую рабочую силу с Польшей и Германией. Надо предлагать украинцам особые условия.
Такого не может быть? Уже сегодня люди говорят о пенсиях для украинцев в Херсонской и Запорожской областях. Есть очень серьезные вопросы. Очень. Нам по телевизору часто говорят о справедливости, но, похоже, у нас вновь появляются граждане, которые ровнее.
Ситуация была заложена ещё в СССР. Метрополия у нас содержала периферию. Граждане из республик приезжали в Россию (за исключением столицы), обнаруживали, что живут у себя гораздо лучше, делали понятные выводы: в России обитают пьющие глупые лентяи, а в республиках — трудолюбивые умницы. Это сыграло гигантскую роль при распаде нашей общей страны. «Отделимся и заживем». В итоге счет на табло.
Так и чего? Неужели у нас пытаются наступить на те же грабли?
А моральный аспект?
Жил-был токарь где-нибудь в Челябинске. Хороший город. Работал себе на заводе, приносил зарплату жене, водил детей в парк, возил тещу на дачу. Получил повестку в 22-м, ушел воевать. Воюет до сих пор. Получает письмецо из дома: «Не волнуйся за свой завод! Всё в порядке! К твоему станку встал отличный мужик из Тернополя! Теперь он возит тещу на дачу! Так что воюй спокойно! Бей там этих… Ну, таких же, из Тернополя».
Мы же понимаем, откуда у нас такая нехватка рабочих рук. Чего скрывать? «Так случилось, мужчины ушли» (с) Сражаться с нацизмом на Украине.
Получается, пока наши сограждане освобождают Украину, сами украинцы, так и быть, поработают вместо них в тылу?
Нам ведь именно такой вариант предлагают, я ничего не путаю?
Ничего никому не жмет. Кому-то важнее быть на информационном фронте, кому-то в тылу работать. Пассионарии же. Столько энергии.
Теперь о рабочих руках. Как нам доложили, необходимо этих рук три миллиона. Т.е., полтора миллиона работников.
Цифры нам известны. За год в Шереметьево прилетело сто семь тысяч украинцев, не пустили к нам двадцать четыре тысячи человек. Допустим, пропустили всех. Как двадцать четыре тысячи «однонарода» помогут решить нам проблему? Это же капля в море!
Тут следует понять, что далеко не все приезжающие — это рабочие руки. Среди них есть пожилые люди, претендующие на пенсию и на место в поликлинике, а не на рабочее место. Есть дети, которым расти ещё, расти — они претендуют на места в школах. Есть домохозяйки. Они, конечно, ни на что не претендуют. Ну, может, на какого-нибудь миллиардера.
Сколько всего приезжает тех, кто поможет нам решить проблему, нам никто не скажет.
Нам скажут, что украинцы сюда не едут именно потому, что существует пункт допуска. А как мы можем понять, сколько вообще есть претендентов? Исходя из чего?
Основная волна беженцев появляется после начала конфликта. Так что в России сегодня живут и работают миллионы бывших украинцев. Они уже в нашей экономике, они уже учтены статистикой. Где взять новых?
Границы на Украине закрыты. Кто хотел уехать к нам — уехал к нам. Кто хотел в Европу, уехал в Европу. Основные потоки разошлись.
Мы знаем, что Украина ужесточает пребывание своих граждан за рубежом. Появились проблемы с документами, с консульским обслуживанием. Люди находят способы решить эту проблему. Мы в курсе, к примеру, сколько украинцев прибывает к нам, получает российский паспорт и убывает обратно в Европу? Не собираясь тут оставаться и работать. Им лишнее гражданство не помешает.
А сколько приезжает к нам за социальными благами, получив которые, тут же линяет на Запад, чтобы по-прежнему ходить там по площадям, обернувшись жовто-блакитным? Есть такие данные?
Предположим, мы ликвидируем пункт пропуска в Шереметьево. Но получаем не рабочие руки, а толпу иждивенцев и пару десятков тысяч русофобов.
Что последует дальше? Нам скажут, что мы плохо конкурируем за украинскую рабочую силу с Польшей и Германией. Надо предлагать украинцам особые условия.
Такого не может быть? Уже сегодня люди говорят о пенсиях для украинцев в Херсонской и Запорожской областях. Есть очень серьезные вопросы. Очень. Нам по телевизору часто говорят о справедливости, но, похоже, у нас вновь появляются граждане, которые ровнее.
Ситуация была заложена ещё в СССР. Метрополия у нас содержала периферию. Граждане из республик приезжали в Россию (за исключением столицы), обнаруживали, что живут у себя гораздо лучше, делали понятные выводы: в России обитают пьющие глупые лентяи, а в республиках — трудолюбивые умницы. Это сыграло гигантскую роль при распаде нашей общей страны. «Отделимся и заживем». В итоге счет на табло.
Так и чего? Неужели у нас пытаются наступить на те же грабли?
А моральный аспект?
Жил-был токарь где-нибудь в Челябинске. Хороший город. Работал себе на заводе, приносил зарплату жене, водил детей в парк, возил тещу на дачу. Получил повестку в 22-м, ушел воевать. Воюет до сих пор. Получает письмецо из дома: «Не волнуйся за свой завод! Всё в порядке! К твоему станку встал отличный мужик из Тернополя! Теперь он возит тещу на дачу! Так что воюй спокойно! Бей там этих… Ну, таких же, из Тернополя».
Мы же понимаем, откуда у нас такая нехватка рабочих рук. Чего скрывать? «Так случилось, мужчины ушли» (с) Сражаться с нацизмом на Украине.
Получается, пока наши сограждане освобождают Украину, сами украинцы, так и быть, поработают вместо них в тылу?
Нам ведь именно такой вариант предлагают, я ничего не путаю?
Ничего никому не жмет. Кому-то важнее быть на информационном фронте, кому-то в тылу работать. Пассионарии же. Столько энергии.
BY Вестник родимых болот
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice.
from sg
