Сначала надо ехать до зелёного луга, похмелье, трамвай взбирается на отвесный дом. Мы не платили за проезд, и потому выходим через звенящий воздушный тоннель.
Из этих домов были самые страшные виды, как всех насадить на турник и заставить играть в человеческий кикер, но не в футбол, а вроде — вы крутитесь по оси на одной прямой, и в ушах визжит.
Открывается Аквабел по правую руку, палящий бэкрум. На деле — последний шанс упасть на пол, спросить, когда мы уже приедем, заплатить за парковку и больше не возвращаться.
Надо входить через лес. На лодыжках марлевая вода, тропинки за нами жирнятся, но мы не даём пить земле, гнёзда в деревьях, как засученные рукава, скатывают день в жар. Целофан покрывает просветы.
Кресты стоят, рогаткам остригли волосы, и их часовые стерегут время, но не места: их глаза кучерятся ягодами белладонны, свечами от дальнего чтения. Мы не решаемся
смыть это, хотя под их выпуклыми губами есть подписи «мразь», «предатель», «урод», а скульптор не сделал им рук. Как в ещё одном кикере, они вытащены на расстояние клочьев команды.
Ещё долго нет урочищ не-Куропат, колокола отправляют комки промокашек в фотоприцел. Промах, биатлон на аллее прерван, глаза стрелков залеплены белым, рефери роет яму свистку.
Сначала надо ехать до зелёного луга, похмелье, трамвай взбирается на отвесный дом. Мы не платили за проезд, и потому выходим через звенящий воздушный тоннель.
Из этих домов были самые страшные виды, как всех насадить на турник и заставить играть в человеческий кикер, но не в футбол, а вроде — вы крутитесь по оси на одной прямой, и в ушах визжит.
Открывается Аквабел по правую руку, палящий бэкрум. На деле — последний шанс упасть на пол, спросить, когда мы уже приедем, заплатить за парковку и больше не возвращаться.
Надо входить через лес. На лодыжках марлевая вода, тропинки за нами жирнятся, но мы не даём пить земле, гнёзда в деревьях, как засученные рукава, скатывают день в жар. Целофан покрывает просветы.
Кресты стоят, рогаткам остригли волосы, и их часовые стерегут время, но не места: их глаза кучерятся ягодами белладонны, свечами от дальнего чтения. Мы не решаемся
смыть это, хотя под их выпуклыми губами есть подписи «мразь», «предатель», «урод», а скульптор не сделал им рук. Как в ещё одном кикере, они вытащены на расстояние клочьев команды.
Ещё долго нет урочищ не-Куропат, колокола отправляют комки промокашек в фотоприцел. Промах, биатлон на аллее прерван, глаза стрелков залеплены белым, рефери роет яму свистку.
BY Новые дворники, сторожа и кочегары {Лиза Хереш}
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth."
from sg
