Редактором третьей «Новой критики», рассматривающей музыку за пределами столиц, был Денис Бояринов, и книга напоминает сборник статей с «Кольты». Преимущественно одинаковых и похожих не на критические разборы, а на журналистские тексты. Это не значит, что всё плохо, есть крутые работы — про «Газель смерти», рейвы на автомойке в Кирове, «Темноямск» из Светлогорска или «Оргазм Нострадамуса» из Улан-Удэ. Интересно было узнать, что Воронеж — город не только «Сектора Газа», но и Вени Дркина, «Бутырки» и хора Пятницкого. Монументален текст Серёжи Мезенова про «сложность применения системного подхода к анализу творческих процессов в Сибири — регулярно оказывается, что системе попросту не из чего выстроиться, что всё держится на индивидуальных решениях отдельных людей, оказавшихся в данных обстоятельствах». Татарстан, Кубань, черкесская музыка (зачем-то сразу две статьи), уральский интеллектуальный андерграунд — побольше бы «сцен и явлений», страна-то огромная, а книга все равно, увы, вышла только в электронном виде.
Редактором третьей «Новой критики», рассматривающей музыку за пределами столиц, был Денис Бояринов, и книга напоминает сборник статей с «Кольты». Преимущественно одинаковых и похожих не на критические разборы, а на журналистские тексты. Это не значит, что всё плохо, есть крутые работы — про «Газель смерти», рейвы на автомойке в Кирове, «Темноямск» из Светлогорска или «Оргазм Нострадамуса» из Улан-Удэ. Интересно было узнать, что Воронеж — город не только «Сектора Газа», но и Вени Дркина, «Бутырки» и хора Пятницкого. Монументален текст Серёжи Мезенова про «сложность применения системного подхода к анализу творческих процессов в Сибири — регулярно оказывается, что системе попросту не из чего выстроиться, что всё держится на индивидуальных решениях отдельных людей, оказавшихся в данных обстоятельствах». Татарстан, Кубань, черкесская музыка (зачем-то сразу две статьи), уральский интеллектуальный андерграунд — побольше бы «сцен и явлений», страна-то огромная, а книга все равно, увы, вышла только в электронном виде.
Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from sg
