Новый роман Жоэля Диккера я прочел за несколько часов, как и первые три. С крутыми детективами всегда так: если начал, трудно остановиться. Я помню, «Правду о деле Гарри Квеберта» (мне посоветовала ее Макеенко, немного удивив: Ленка и детективный роман?) я открыл вечером в поезде до Красноярска и заставил себя лечь спать только под утро. С «Книгой Балтиморов» такого уже не было, «Исчезновение Стефани Мейер» тоже так не зашло, хотя романы хороши, а вот от «Загадки номера 622» я в восторге. Труп появляется на первой странице, но лишь на 399-й мы узнаем, кто убит. Время действия, точки зрения и жанры сменяют друг друга с восхитительной скоростью, каждый из рассказчиков по-своему ненадежный, а потом Диккер снова несколько раз переворачивает всё с ног на голову, и угадать разгадку не получится, просто потому что мы смотрим не туда. Главный герой «Загадки» — писатель по имени Жоэль, написавший когда-то бестселлер «Правда о деле Гарри Квеберта»: да, это еще и роман про шаткие границы между реальностью и литературой.
Новый роман Жоэля Диккера я прочел за несколько часов, как и первые три. С крутыми детективами всегда так: если начал, трудно остановиться. Я помню, «Правду о деле Гарри Квеберта» (мне посоветовала ее Макеенко, немного удивив: Ленка и детективный роман?) я открыл вечером в поезде до Красноярска и заставил себя лечь спать только под утро. С «Книгой Балтиморов» такого уже не было, «Исчезновение Стефани Мейер» тоже так не зашло, хотя романы хороши, а вот от «Загадки номера 622» я в восторге. Труп появляется на первой странице, но лишь на 399-й мы узнаем, кто убит. Время действия, точки зрения и жанры сменяют друг друга с восхитительной скоростью, каждый из рассказчиков по-своему ненадежный, а потом Диккер снова несколько раз переворачивает всё с ног на голову, и угадать разгадку не получится, просто потому что мы смотрим не туда. Главный герой «Загадки» — писатель по имени Жоэль, написавший когда-то бестселлер «Правда о деле Гарри Квеберта»: да, это еще и роман про шаткие границы между реальностью и литературой.
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from sg
