Раньше в доме передач нашего благословенного ФКУ СИЗО-1 была смотрящая цыганка Катя со списком - собираешься приехать с передачей, записываешься накануне у Кати, она называет твой номер в списке, наутро приезжаешь к открытию окна в СИЗО, сначала проходят кто не успел вчера, с ними иногородние, а потом ближе к обеду очередь доходит до сегодняшнего списка. Пару раз случалось, что мы, взяв накануне очередь у Кати, стояли весь день и все равно не успевали сдать передачу до закрытия окна, но чаще всего ближе к вечеру все сдавались.

Недавно по жалобам граждан Катю упразднили, теперь запись только через живую очередь у администрации, и в доме передач царит скорбь, ропот и скрежет зубовный. Сегодня за час до закрытия окна осталась кучка людей, которые приехали с сумками еще вчера. Благо есть электронная очередь, но там запись только на следующий месяц, новые окна открываются каждый день в 8 утра и через пять минут обычно никаких окон уже нет.

Я когда в первый раз ехала с передачей в СИЗО, очень волновалась, потому что в очередях и присутствиях с этой стороны меня всегда оттирают, а той стороны орут. Но вещи передать хоть как надо – у человека там ни белья, ни зубной щетки, ни чашки с ложкой.

В реальности очередь в СИЗО оказалась самой душевной из всех, в которых мне доводилось стоять. Растерянных направят, отчаявшихся – утешат. И с той стороны тоже никто не орет, вещами не швыряется, все по-человечески. Скажем, в приемном отделении роддома было намного страшнее.

Стоять, конечно, приходится долго, и в первый месяц, когда особенно нужны передачи, никакой тебе электронной очереди. Но у нас хотя бы была Катя. А вот как без Кати обходятся люди в переполненных московских СИЗО, ума не приложу. И тут становится особенно интересна мотивация человека, который передал Надежде Буяновой 20 кило соли. Это ведь не просто соль купить и заявление заполнить, а еще дня два в очереди отстоять.

Люди не должны годами гнить в СИЗО. Люди с ненасильственными статьями в большинстве случаев вообще не должны там сидеть. Люди в СИЗО не должны оставаться без медицинской помощи. Суды должны быть независимы от следствия, если суд в 9 случаях из 10 удовлетворяет ходатайства следствия об аресте, это приводит только к разложению следствия. Вроде прописные истины, но не вредно их повторить, тем более люди часто бывают жестоки к тем, кто оказался “по ту сторону”: “значит, было за что”, “материалов дела мы не видели”, “невиновных не бывает”. Даже представить себя в шкуре заключенного очень страшно – проще зажмуриться и думать, что ты вел себя правильно, с тобой так никогда не обойдутся, а им поделом. Поэтому я очень благодарна Еве Меркачевой за то, что она повторяет эти истины и продолжает упорно их отстаивать.

Когда я в первый раз написала про нашу историю, среди поддерживающих комментариев встречались и такие: “Всей правды мы не знаем, следствию виднее, суд разберется”. Я тоже очень надеюсь, что суд разберется. Но до суда надо еще дожить. Пока ясно, что следствию этого очень не хочется, за последний месяц папе еще дважды предложили уйти на СВО - следователь привозит рекламные буклеты и упирает на то, что даже в идеальной перспективе папе прописан СИЗО еще на год минимум. Подумай про родных, их ресурсы не безграничны. Подумай про себя, зачем зря мучиться. А лучше ни о чем не думай, просто возьми и подпиши.

ДЕЛО ОЛИМПИЙСКОГО ЧЕМПИОНА
15.11.2024
Перлову А.Б. снова поступило неформальное предложение: заключить контракт на военную службу (на СВО), в противном случае, он по-прежнему будет находиться под стражей в следственном изоляторе, в том числе, во время суда; в суде его действия переквалифицируют на более мягкую статью, он «получит» условно, но до приговора он будет «сидеть», а приговор нынче можно ждать годами…
Такова нынче суровая правда российского уголовного судопроизводства: следователи заранее знают, когда и какое решение примет суд, в том числе, по мере пресечения.
В последние годы применительно к судьям все чаще приходится слышать словосочетание: «Да, он (она) – грамотный, думающий судья, но он (она) – человек системы». Это значит, что судья судит не по Закону, а по чьим-то «просьбам» и указаниям, подчиняясь чьим-то интересам и каким-то неписанным правилам. Увы, сегодня даже в юридической среде это уже не вызывает отторжения, воспринимается как факт.
Можно ли побороть эту «систему»? В нынешних условиях – нет. Ее можно только изменить. Через Закон. Правда, для этого нужна политическая воля. Сверху. Такова сегодняшняя реальность. Поясню.
В Главе 31 «Преступления против правосудия» Раздела X «Преступления против государственной власти» Уголовного кодекса РФ есть статья 294, которая устанавливает ответственность за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия. Максимальное наказание по ней - лишение свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового. Данное преступление относится к категории преступлений средней тяжести, это не тяжкое и, тем более, не особо тяжкое преступление.
Законодательство также устанавливает, что информация о внепроцессуальных обращениях должностных лиц или граждан к судье, к председателю суда подлежит преданию гласности и доведению до сведения участников производства по делам путем размещения данной информации на официальном сайте суда в сети "Интернет".
Вмешательство в деятельность судов сегодня есть, уголовная ответственность за это установлена, но приговоров за вмешательство в деятельность суда нет. Как нет и информации о внепроцессуальных обращениях должностных лиц по делам на официальных сайтах судов. Кстати, сайты судов уже месяц как не работают, их «обвалили».
Система живет и здравствует!
Можно ли что-то сделать, чтобы уже в краткосрочной перспективе изменить ее? Можно! Для этого нужно, во-первых, усилить уголовную ответственность за вмешательство должностных лиц в деятельность суда, отнести данное преступление к категории особо тяжких преступлений. Во-вторых, нужно дополнить Уголовный кодекс РФ, например, статьей 294-1, предусматривающей уголовную ответственность судьи, председателя суда за умолчание о факте вмешательства в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия.
Конечно, укрепление независимости судей не должно сводиться лишь к предлагаемым изменениям в уголовный закон, но, убежден, уже сегодня эти меры дали бы шанс Перлову А.Б. и таким как он на справедливое независимое правосудие.
В прилагаемом файле мой запрос в суд, из которого видно, через что нужно пройти, чтобы апелляционная жалоба на первичный арест Перлова А.Б. была принята к производству областного суда. #делоЧемпиона

К новостям про дело наше уголовное. Сегодня был очередной суд по продлению, арест продлили до 23 января. Папа в СИЗО уже восемь месяцев.

Следователь на суд не пришла. Вообще на суде по продлению она была только один раз – в конце июля, выступала очень неуверенно, получила нагоняй от судьи. В мае и сентябре брала отпуск, за нее отдувались коллеги. Сейчас просто не пришла, и никто не пришел. Наверное, дел много.

За восемь месяцев ареста с отцом провели ровно два следственных действия – допрос в день ареста и крайне неловкую очную ставку перед вторым продлением. Но заявления на СВО следователь исправно возит – за последний месяц приехала с ними дважды. Пока всех арестованных обойдешь с этими заявлениями, никакого времени на следственные действия не останется.

Сегодня наш адвокат потребовал отвода судьи Петровой, которая уже дважды принимала решения по делу в пользу следствия. Судья Петрова, взмахнув мантией, уцокала в комнату для совещаний, быстро прицокала обратно и объявила, что отводить себя не будет. Представительницы прокуратуры у нас всегда разные, их роднит только форма, пустой взгляд и мантра “законнаобоснованна”.

Папа не падает духом, говорит, что мы все равно пробьем эту стену, продолжает каждый день тренироваться, летом делал по 500 отжиманий и 500 приседаний каждый день, теперь дошел до 600. Очень благодарит всех за письма. Я тоже стараюсь держаться, но всю весну, лето и осень папа провел за решеткой. И кто вернет нам это время? Никто не вернет, никто даже не извинится, ни следователь Ошестюк, ни помощник прокурора Купченко, ни судья Петрова.

Ева Меркачева взяла для МК интервью у моего папы о том, как ему живется в неволе. Он пересылал мне ответы в письмах, подробно расписал тренировочный план, как отжимается “на тазах”, какие делает упражнения на растяжку, но это бы ни в какое интервью не поместилось, пришлось сократить. Мне было важнее узнать больше про режим, про быт, про то, что помогает держаться на плаву. Кажется, хорошее интервью получилось, не зря мы столько бумаги исписали (а если хотите узнать про тазы, а также получить подробную программу тренировок в СИЗО, пишите, всё отправлю))

— Каково это — жить в неволе?

— Человек может приспособиться к любым условиям. — Конечно, все по-разному переживают такую перемену в жизни. Это шок практически для всех, кто оказывается в тюрьме в первый раз. Попадаешь в другой мир. И потому первые дни — самые сложные. Решетки, проходы, руки за спиной, двери — опять же из решетки — перед тобой открывают-закрывают, камера («хата») — 4,5 кв. метра на человека. В общем карантине нас было трое на 15 кв. метров. Сейчас камера 30 кв. метров, нас семеро.

— Что вас спасало?

— На первых порах, в самые тяжелые дни, помогли первые письма от родных, первая передача. И внутренний настрой. Настрой простой: раз так произошло, надо научиться жить здесь, в этих условиях. На спортивных сборах доводилось попадать в разные условия, но сборы никогда не были такими долгими. Не думал, за что мне это, не пускал в голову такие мысли. Раз так произошло, надо извлечь пользу из опыта и найти возможность стать лучше и внутренне, и внешне. Видимо, спорт мне здесь в помощь. Тренировки помогают, и умение терпеть, наверное, тоже. Еще стараюсь отключать голову во время медитаций. Не всегда, но получается.

— Что тяжелее всего переносить за решеткой?

— Полное отсутствие личного пространства. Нехватку солнца, особенно осенью и зимой. Весной и летом было в этом плане веселее, на прогулке можно было ловить солнце в прогулочных двориках (25–30 кв. м) — бетон, сверху решетка и козырек. Освещение в «хате» есть, причем круглые сутки. И камера видеонаблюдения есть. Свет из окна сейчас очень слабый, тем более у нас не солнечная сторона. И немного зрение подсело, очков не хватает в сумраке. Но это не страшно. В камере душно, окно открываем редко, у одного соседа гайморит, он мерзнет. Что поделать, дышу на прогулках.

— Возможно ли вообще наладить какой-то тюремный быт?

— В быту главное — соблюдать установленные правила поведения и гигиены. Когда это входит в привычку — не сразу, — тогда проще. Все делятся передачами и посылками с воли. Стол общий в этом смысле. Я не ем сладкого и мучного, мне в этом смысле и тяжелее, и легче.

— Как строится ваш распорядок дня?

— По-моему, необходимо для себя выработать режим существования, соотносимый с общим режимом, и не отходить от него. Наверное, мне проще: у меня режим был всегда, я и дома вставал в 5.30. Здесь встаю около 6 утра, что-то перекусываю, потом через час примерно начинаю первую тренировку (растяжка + силовая). Да, с вечера наливаю ведро воды, утром ставлю греть кипятильником, чтобы помыться. Остальные спят, главное — не мешать никому. Кстати, еще один из принципов совместного проживания: не мешать, не раздражать по возможности соседей. Первая тренировка занимает 2,5 часа, после моюсь из ведра, потом завтракаю. Дальше отдых, стараюсь медитировать на «шконке». Через 1,5–2 часа прогулка, там у меня вторая тренировка. По приходе опять моюсь из ведра (вода греется, пока гуляем). Дальше обед, потом отдых, стараюсь днем не спать, иначе не уснуть вовремя, а потом вставать будет тяжело в темноте. У нас теперь есть ТВ, работает весь день, кое-что смотрю, но привык уже не обращать на него внимания. Читаю, когда есть что и хватает света. Ужин обычно в районе 8 вечера — вот день и закончился. Раз в неделю ходим в «баню» — душ по-вашему. Там стирка. Но стираю и в обычные дни — после тренировок необходимо. Через день уборка в «хате» по очереди.

Продолжение:

— Опишите ваши тренировки: возможно, они пригодятся другим узникам.

— С утра сначала делаю растяжку 1,5 часа: один день продольный шпагат, один день поперечный шпагат, один день — спина. После растяжки силовая тренировка. Один день плечи, второй день руки, третий день спина и бицепс. И после каждый день разные отжимания. Утром отжимаюсь 150 раз. Вторая тренировка — на улице во время прогулки, ежедневно, кроме дней, когда есть судебные заседания. Делаю разные приседания, выпады, потом снова отжимаюсь. Получается каждый день 600 приседов или 500 выпадов и 450 отжиманий. Итого — на улице 450 отжиманий каждый день и в «хате» 150. По итогу 600 в день. У меня все точно! Да, после улицы прихожу и делаю скручивания на пресс или стою в планке пять подходов по минуте. Такая программа. Жаль, нет возможности посещать тренажерный зал: было бы намного проще.

Есть спортивные результаты. Мосты стали очень хороши, после растяжки спины делаю два моста, стою по одной минуте. Шпагаты чередую, один день продольные, один — поперечный. Стал лучше продольный шпагат на отстающую правую ногу, но сесть до пола все еще не могу. Держу шпагаты по 2–2,5 минуты. Поперечный тоже улучшился. Суставы разработались — поперечка и пошла. Народ ждет, когда я разъедусь до пола, как Ван Дамм...

— Кто ваши сокамерники?

— Я выступал за общество «Динамо», имею звание майора, поэтому нахожусь на этаже, где сидят бывшие сотрудники силовых структур. Или те, которые раньше служили или кого задержали во время службы. Люди разные, в основном адекватные, но попадаются всякие. Сокамерники меняются. Из тех, кто был в апреле, не осталось никого. Есть товарищ по прогулкам, он и по возрасту почти сверстник. Вообще он сейчас самый «древний», и поговорить с ним можно. Больше не буду в подробности вдаваться — не принято.

У меня всегда было мнение, что в своих неудачах надо винить себя, искать ошибки и стараться их исправить. Это еще со времен профессионального спорта. И здесь у меня та же позиция.

Пытаюсь осознать свои ошибки, понимаю, что доверял излишне не тем людям, неправильно относился к своим близким, жене, детям. Уделял недостаточно внимания, любви. На первом месте всегда было что-то другое. Это очень нехорошо, в этом моя главная вина. Перед семьей, перед женой, детьми. Без искренней поддержки семьи здесь было бы гораздо труднее. Когда дома все в порядке, и легче жить. Когда знаешь, что тебя ждут, что поддерживают, тогда и эмоции другие, хочется жить и бороться. Кроме писем и возможности увидеться в судах, нет общения с близкими. Потому письма всегда в радость.

Главное — чтобы злобы не было, спокойнее быть, не раздражаться, хотя иной раз это непросто. Для меня это прекрасный тренинг, характер у меня всегда был вспыльчивый. Учусь владеть эмоциями, изменилось отношение к ценностям. Стараюсь ценить то, что есть, в том числе и то, что есть здесь и сейчас. Может ведь быть гораздо хуже.

— Чего особенно не хватает?

— Здесь не хватает семьи, не хватает солнца, деревьев, травы, земли. Но это не важно в моменте, в том смысле, что не надо думать об этом, не надо жалеть себя, жаловаться, иначе сгоришь. Я и не писал раньше об этом, и стараюсь не думать, не говорить. Так проще. Ставлю себе задачу выйти в лучшем состоянии внутренне, не озлобленным, более спокойным, да и внешне нормальным и в хорошей форме. Время — его больше всего жаль, его не вернуть. Люди, ворующие у нас время, самые вредные. Гоните их от себя метлой!

ФСИНовский сервис Зонателеком, после недавнего ребрендинга переименовавшийся в ZT, прислал мне новогоднее письмо: “Каким был ваш год с ZT?”

Даже не знаю, что и ответить, дорогой ZT. Не обижайся, но я бы предпочла вообще не знать о твоем существовании.

Люблю их сервильные формулировки: не “заключенный”, а “ваш близкий”, не “места лишения свободы”, а “учреждения”. И дурацкий котик с криво прифотошопленным колпачком, и “несмотря на расстоянии”. Это твоя родина, сынок)

Надо сказать, Зонателеком работает довольно исправно, но в каждом жесте чувствуется прижимистость. Не знаю, как там со звонками, нам они не положены, но одна страница письма стоит 55 рублей, столько же - один ответный бланк. Отправить фотографию - 80 рублей, так что каждое письмо выходит у меня рублей на пятьсот. А когда оплачиваешь, с тебя еще обязательно берут комиссию 15 рублей. Да-с, чтобы общение с близкими было еще комфортнее.

Цензоры у нас в СИЗО не лютуют, из папиных писем пару раз вычеркнули что-то про условия содержания, а наши письма вроде не трогали. Письма “оттуда” всегда доходят быстрее, чем “туда” - подозреваю, дело в принтере: электронные письма с воли надо печатать, а у них то картридж закончился, то бумага, то еще какая беда. А письма из “учреждения” только пробежать глазами и отсканировать.

Но вот начинаются каникулы, и у заключенных две недели не будет ни писем, ни посылок, ни передач. Последние посылки надо было отправлять числа десятого, чтобы успели доставить перед Новым годом. Думаю, в СИЗО хуже новогодних каникул времени нет.

Папе продлили арест еще на два месяца, до конца марта. Год как возбуждено дело, десять месяцев он в СИЗО. Сил никаких нет, ничего нет, только злость.

Кошмарная история о девочке в СИЗО. Экспертиза через три месяца после ареста - конечно, следователь занят, у экспертов очередь, а как вы хотели.

Вижу, что люди пишут обращения в прокуратуру, чтобы там хоть как-то повлияли на следствие. Думаю, ответ будет примерно такой, мы его каждый раз получаем, кто бы ни обращался, какой бы ни был запрос. Болванка одинаковая:

В прокуратуре рассмотрено Ваше обращение от _ о несогласии с действиями сотрудников правоохранительных органов при расследовании уголовного дела №______ и по другим вопросам. Установлено, что в производстве следователя находится уголовное дело №______, возбужденное по признакам преступления, предусмотренного ч. ст. УК РФ. К уголовной ответственности привлечен . Разъясняю, что в соответствии с п.2.5 Инструкции о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры РФ, утвержденной и введенной в действие приказом Генерального прокурора РФ от 30.01.2013 № 45, жалобы на действия (бездействие) и решения органа дознания, дознавателя, начальника подразделения дознания, следователя, руководителя следственного органа, прокурора, а также на действия (бездействие), приговоры, определения, постановления и решения суда, в том числе на решения, принимаемые в ходе досудебного производства по уголовному делу, проверяются в порядке и в пределах - полномочий, предусмотренных процессуальным законодательством. Согласно ст. 123 УПК РФ действия (бездействия) и решения органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда могут быть обжалованы в установленном УПК РФ порядке участниками уголовного судопроизводства, а также иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. Как установлено, Вы не являетесь участником уголовного судопроизводства по делу № , производимые по нему процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения не затрагивают Ваши интересы. Нарушений при возбуждении уголовного дела, задержании __, предъявлении ему обвинения, избрании и продлении в отношении него меры пресечения не допущено. В настоящее время расследование не окончено. Ход и результаты расследования уголовного дела находятся на контроле в прокуратуре области. Оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется.

Наверное, все видели: новосибирского писателя Сергея Баталова хотят исключить из Союза писателей, потому что он единственный проголосовал против избрания Мединского главой СП.

(Еще Сергей один из немногих у нас в городе, кто открыто выступил против ареста моего отца. Да, за все время почему-то только журналисты и писатели выступали и писали письма в его защиту, а спортсмены, наверное, просто писать не умеют.)

Сергей, моя вам поддержка. Я понимаю, что СП давно выродился, но все равно не могла себе представить такого единодушия. Еще интересно, что формальная процедура голосования перестала быть такой уж формальной. Давайте все проголосуем, а если кто проголосует неправильно, тот пария и не наш, не наш. Примерно как во время китайской кампании “пусть расцветают сто цветов”: высказывайтесь, товарищи, высказывайтесь, партии полезна ваша критика. Оп-па, а вот и чистка правых элементов как раз назрела.

Наши новости: 28 марта прошел год с папиного ареста. Следователь в последний момент успела запинать дело в прокуратуру, прокуратура – в суд, но слушания пока не начались, дату назначили только сегодня. И все равно 24 марта прошло заседание по мере пресечения, и папе продлили арест еще на полгода, до сентября. По закону человек в статусе подозреваемого и обвиняемого не может находиться под стражей дольше одного года, если статья не особо тяжкая, но судью с прокурором наши доводы не особенно интересуют.

Все, кто писал: “Да ладно, год посидит, потом обязаны отпустить”, горячий вам привет.

Папу увезли из суда обратно в СИЗО, там он попросил, чтобы ему показали постановление суда, на каком основании он остается под арестом, это обязаны сделать сразу (и всегда делали сразу). Постановление как назло куда-то запропастилось, и несколько дней он сидел в клеточке вообще непонятно почему. Потом руководство СИЗО подсуетилось, привезло из суда постановление, явно подписанное задним числом, без исходящего номера. Бывает, да. Наверное, потом когда-нибудь можно будет даже отсудить двести рублей компенсации за незаконное содержание под стражей.

Зато в суде во время перерыва мы впервые смогли поговорить с ним через решетку. До этого следователь нам даже зайти в зал не разрешала – чтобы в другой раз подумали, хотим ли писать посты, общаться с журналистами и устраивать всю эту, ткскзть, шумиху. Все заседания были закрытые.

Я понимаю, что снаружи наши приключения кажутся каким-то жутким беспросветным кошмаром, но на самом деле через год понимаешь, что пока все живы и здоровы, убиваться и лезть на люстру не надо. Конечно, все равно мы надеялись, что отпустят, но вот жизнь такова и больше никакова. И такую тоже можно жить, несмотря на боль, Сизиф улыбается, спускаясь с горы. Да, папа похудел, но тренировки у него по-прежнему три раза в день, скоро будет спать в планках и шпагатах. Еще осенью переправила ему “Тоннель” Яны Вагнер, его долго держали в библиотеке, наконец принесли, теперь вся хата читает “Тоннель” и новую книжку Янь Лянькэ. Очень хвалят. Дальше планирую закинуть “Когнату” и “Четверокнижие”.

Про помощь: если вдруг у вас есть время написать письмо в СИЗО (СИЗО-1 Новосибирска, Перлов Андрей Борисович, 1961 г.р.) или генеральному прокурору, мы будем очень благодарны. Или приходите в суд 10 апреля, начнутся основные слушания, заседания будут открытые. А так все у нас нормально, бывает хуже)

Наша криминальная хроника. Наконец начался судец (а дело туда передали 13 марта). На сегодняшнем заседании судья успела отклонить два наших ходатайства: об изменении меры пресечения и о том, чтобы муж мой Юра, журналист, ученый и человек, который по такому случаю выучил, чем тесть отличается от зятя, сделался общественным защитником наряду с адвокатом. Потом мы послушали обвинение, а потом – отношение к обвинению. Следующее заседание в силу каких-то неумолимых обстоятельств назначили на 16 июня.

Из обвинения мы узнали следующее:

В деле три эпизода. О первом я уже писала: на поле, арендованное футбольным клубом, в свободные часы пустили тренироваться детей, и это нанесло ущерб областному бюджету размером в один миллион рублей. Родители детей за аренду не платили.

Второй эпизод – про несчастный газон, там ущерб еще три миллиона: вместо того, чтобы обслуживать поле, подсудимый украл деньги и попилил их с бухгалтером и спортивным директором, поэтому газон, вероятно, обслуживал себя сам, об этом я тоже писала.

Третий эпизод самый тупой, зато там ущерб солиднее: двадцать миллионов. Его возбудили летом, когда пошел шум в прессе и депутатские запросы. Клуб брал в безлимитную аренду несколько полей, но следователь взяла калькулятор и посчитала, что арендовать по часам те же самые поля было бы выгоднее. Как-то приткнуться между кем-то и кем-то, найти окошки, утром потренироваться, в конце концов. При этом один арендодатель вообще отрицает, что снимал со счета и передавал подсудимому какие-то “излишне перечисленные средства”, и движений по счетам, которые подтверждали бы версию следствия, нет. А второй арендодатель говорит, что деньги выводил, только не миллионами, а 80-150 тысяч, и отдавал их не моему отцу, а единственному свидетелю обвинения, и договаривался обо всем с ним же. То есть не Рабинович, а Иванов, и не Волгу, а сто рублей.

И выходит, что обвинение против моего отца в многомиллионном хищении строится на словах одного очень испуганного человека, который не знал, куда себя деть на очной ставке.

Но суд разберется, аминь. 16 июня будет следующее заседание, потом наверняка судья уйдет в отпуск, потом отдохнуть надо будет прокурору, дальше не смогут дозваться кого-нибудь из свидетелей, потом конвой не сможет привезти подсудимого в суд, потому что конвоя не хватает (так уже было, не смейтесь), в общем, суд может разбираться с этим делом годами. И каких-то ограничений, которые регламентировали бы сроки ареста под судом, нет.

Как можно помочь: оглаской и письмами. Писать удобнее всего через зонутелеком, адрес прежний: СИЗО-1 Новосибирска, Перлов Андрей Борисович 1961 г.р.

Отправили посылочку с книгами в СИЗО: за год с лишним всё годное, что было в библиотеке, уже перечитано. А еще сидеть и сидеть. В передаче книги не принимают, их можно отправить только посылкой, но это и хорошо: лимит передачи 30 кг в месяц, а с посылками никакого лимита нет. Поэтому мы стараемся через передачи отправлять то, что быстро портится (фрукты, овощи, хлеб, мясо), а в посылку забрасывать разные крупы и супы, которые можно развести в кипятке, сыр, орехи, сухофрукты и вот, книжки. Чтобы посылка дошла быстрее, лучше отправлять из отделения рядом с СИЗО. Обычно у нас получается в месяц три передачи и одна посылка, но в этот раз, чтобы побольше книг отправить, пришлось разбить на три посылки. В СИЗО книги из посылки выдают не сразу, сначала их какое-то время "принимают". Потом, когда книга прочитана, заключенные сдают ее в библиотеку СИЗО.