group-telegram.com/hallogermans/39
Last Update:
Про трудный возраст.
В психологии есть понятие «внутреннего ребенка» и что с ним обязательно нужно работать, но никто почему-то не рассказывает про страшного зверя под названием «внутренний подросток» с прыщами и кучей комплексов. Если внутренний ребенок — это про твои базовые эмоции, неразрывно связанные с детством (к примеру, радость, страх, грусть), то внутренний подросток — это про ту часть тебя, которая стремится к истине, проявляет бунтарство, бывает капризной, раздраженной, неуверенной в себе, ничего не понимающей в этой жизни и вместе с тем стремящейся сепарироваться от родителей, дабы развить свою личность.
Внутреннего ребенка любить легко, и работать с ним тоже легко — ты смотришь на фото себя в возрасте маленького ангелочка, и твое нормальное желание — защитить его от всего мира, став для него мудрым взрослым. С внутренним подростком все гораздо сложнее: во-первых, потому что этот возраст изобилует огромным количеством неловких или постыдных ситуаций; во-вторых, не все из нас в этом возрасте выглядели как набоковская Лолита или сын маминой подруги. Я помню, когда мне было около 9 лет, взрослая соседка Тамара, размышляя о подростковом возрасте (ее сыну было 15) сказала: «Если бы мне пришлось прожить жизнь заново, этот период я бы точно пропустила. Ты неуверенная, тело меняется, и ты только и ждешь, когда вместо ужасных прыщей вырастет нормальная грудь». Она тяжело вздохнула и резюмировала: «Мрак». Мне было невдомек, о чем она говорила, но через пять лет (late bloomer) до меня-таки дойдет.
Была я максимально творческим подростком — мне нравились языки, пение, танцы и сочинять истории, но училась я на физмате (естественно, на отлично). Танцами мне заниматься было не позволено якобы по причине того, что это мешало учебе, на хор ходила до самого его расформирования, а английский учила по песням. Вместе со мной на хор ходила Аня из параллельного класса, с которой мы как раз только на кружке и общались. В 9-м классе она перешла в лингвистический лицей, потому что хотела поступать в будущем на иняз, но осталась другом в Контакте.
Пока наши одноклассники пили Ягу* за гаражами, мы с Аней сидели над учебниками. Хотя иногда мне кажется, что лучше бы мы пили Ягу за гаражами. У нас с ней была очень похожая ситуация в автобиографии — мы были продуктом воспитания на запретах, сопровождающихся установкой о том, что мир очень страшный и непредсказуемый. Побочный эффект включал в себя синдром хорошей девочки. Сам продукт приправлялся соусом: «Вот будут свои дети — тогда поймешь» и соусом «Я в твои годы…». Короче, ты понял. Я думаю, что с большой вероятностью у тебя был какой-то похожий соус, но, может быть, со вкусом вины, страха неудачи или низкой самооценки. You name it. Как говорится, дело вкуса. Но об этой нашей трагической схожести мы тогда не подозревали.
Наши дорожки снова пересеклись уже в университете: Аня поступила на немецкое отделение, а я — на английское. К Контакту добавился Instagram, но общения у нас по-прежнему не было, только лайкобмен длиною в годы. После окончания бакалавриата я уехала в Питер, а Аня — в Германию, где, как ты мог догадаться, мы встретились снова.
В психологии также существует идея, что чем сильнее контроль в семье, тем больше ребенок будет стремиться дистанцироваться от нее, причем довольно частый кейс — это как раз географический аспект. Причина заключается в естественной потребности в автономии и как раз в том, что такого важного момента, как подростковое бунтарство, с подростком не случилось, и эта физическая дистанция — не что иное, как манифестация того самого бунта, но на более позднем этапе жизни. Хорошо, если в целом бунт на этом заканчивается, но, как выяснилось, у нас с Аней он с этого только начался.
*Ягуар (сленг. Яга, яжка), алкогольный энергетический коктейль, популярный среди молодежи из-за своей дешевизны.
Лайк не забудь
