Заметки историка / Historian's notes

Достойный дяди-гестаповца из Гатчины: #ИльяГлазунов
Часть 6/35

8 сентября 1941 г. войска Адольфа Гитлера, чья политическая карьера начиналась с поддержки эмигрировавших Романовых, и «русского генерала» (как предлагает вспоминать его Российское военно-историческое общество) Карла Маннергейма замкнули кольцо блокады вокруг Ленинграда. При этом финские подразделения вышли на разграничительную линию раньше немецкой группы армий «Север».

22 января 1942 года #Маннергейм подписал "Общую инструкцию для деятельности Ладожского отряда флота на время навигации 1942 г.", в которой предписывал атаковать советские караваны с продовольствием, шедшие к осажденному городу по "Дороге жизни". За полторы недели до этого приказа, 13 января 1942 г. от голода в Ленинграде скончался отец Ильи Глазунова. А через два с половиной месяца после этого людоедского приказа финского империалиста, 8 апреля 1942 г., скончалась мать Ильи Глазунова.

Но смерть матери Илья не застал. В феврале 1942 г. он был эвакуирован по «Дороге жизни» в новгородскую деревню стараниями своего дяди, выдающегося советского патологоанатома и коллекционера картин Михаила Федоровича Глазунова.

На счастье 11-летнего паренька, его обоз не попал под огонь солдат Маннергейма – бывшего финского кавалегарда на коронации Николая II. Казалось, сама жизнь делает из Глазунова противника монархии и национализма. Но семейное воспитание взяло верх, ведь, как вспоминал художник, «дома у нас среда была антисоветская. Отец люто ненавидел большевиков и все, с ними связанное».

Когда блокаду сняли, Глазунов вернулся в родной город и сразу пошел в Эрмитаж. «Куда мне было податься, полному сироте? - рассказывал он впоследствии. - Великие полотна успокоили меня. Я вдруг понял, что не одинок. Со мной моя Родина, ее искусство, история. В тот момент я и стал художником». Он проживал у родственников по линии матери и поступил в среднюю художественную школу при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина.

Несмотря на монархическое воспитание по окончании этой школы Глазунов в 1951 году был принят на живописный факультет того же Института в мастерскую Бориса Иогансона – одного из самых именитых художников сталинской эпохи. Этот крутой поворот судьбы не могут объяснить биографы И. С. Глазунова, особенно если учесть что впоследствии главным критиком его работ был Иогансон.

Можно лишь предположить, что здесь (как и в заметке о подростке-художнике в одном из номеров «Ленинградской правды» 1948 г.) не обошлось без участия уже упоминавшегося «дяди Миши» - известного советского патологоанатома, к тому времени – уже члена-корреспондента Академии медицинских наук СССР.

Племянник с благодарностью напишет о нем в своей лирической исповеди «Дорога к тебе», опубликованной в центральном советском издании для молодежи – журнале «Молодая гвардия» (№№ 10 и 12 за 1965 год и №№ 2 и 6 за 1966 год), который в те годы совершенно выродится и никак не будет связан со знаменитой группой краснодонских подпольщиков. Их память, кстати, сегодня чтут в ЛНР.

Продолжение следует

Telegram

Заметки историка / Historian's notes

Гестаповец-дядя из #НТС
Глазунов Борис Федорович, штабс-капитан. Дядя художника Ильи Глазунова. В годы Первой мировой войны служил на Двинском фронте в 1916 – 1917 гг. Работал в наркомате путей сообщения. Проживал в Царском Селе у Ленинграда, где и попал…

www.group-telegram.com/sg/historiansnotes.com/11522

935 viewsedited  Mar 15, 2022 at 15:44

Достойный дяди-гестаповца из Гатчины: #ИльяГлазунов
Часть 6/35

8 сентября 1941 г. войска Адольфа Гитлера, чья политическая карьера начиналась с поддержки эмигрировавших Романовых, и «русского генерала» (как предлагает вспоминать его Российское военно-историческое общество) Карла Маннергейма замкнули кольцо блокады вокруг Ленинграда. При этом финские подразделения вышли на разграничительную линию раньше немецкой группы армий «Север».

22 января 1942 года #Маннергейм подписал "Общую инструкцию для деятельности Ладожского отряда флота на время навигации 1942 г.", в которой предписывал атаковать советские караваны с продовольствием, шедшие к осажденному городу по "Дороге жизни". За полторы недели до этого приказа, 13 января 1942 г. от голода в Ленинграде скончался отец Ильи Глазунова. А через два с половиной месяца после этого людоедского приказа финского империалиста, 8 апреля 1942 г., скончалась мать Ильи Глазунова.

Но смерть матери Илья не застал. В феврале 1942 г. он был эвакуирован по «Дороге жизни» в новгородскую деревню стараниями своего дяди, выдающегося советского патологоанатома и коллекционера картин Михаила Федоровича Глазунова.

На счастье 11-летнего паренька, его обоз не попал под огонь солдат Маннергейма – бывшего финского кавалегарда на коронации Николая II. Казалось, сама жизнь делает из Глазунова противника монархии и национализма. Но семейное воспитание взяло верх, ведь, как вспоминал художник, «дома у нас среда была антисоветская. Отец люто ненавидел большевиков и все, с ними связанное».

Когда блокаду сняли, Глазунов вернулся в родной город и сразу пошел в Эрмитаж. «Куда мне было податься, полному сироте? - рассказывал он впоследствии. - Великие полотна успокоили меня. Я вдруг понял, что не одинок. Со мной моя Родина, ее искусство, история. В тот момент я и стал художником». Он проживал у родственников по линии матери и поступил в среднюю художественную школу при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина.

Несмотря на монархическое воспитание по окончании этой школы Глазунов в 1951 году был принят на живописный факультет того же Института в мастерскую Бориса Иогансона – одного из самых именитых художников сталинской эпохи. Этот крутой поворот судьбы не могут объяснить биографы И. С. Глазунова, особенно если учесть что впоследствии главным критиком его работ был Иогансон.

Можно лишь предположить, что здесь (как и в заметке о подростке-художнике в одном из номеров «Ленинградской правды» 1948 г.) не обошлось без участия уже упоминавшегося «дяди Миши» - известного советского патологоанатома, к тому времени – уже члена-корреспондента Академии медицинских наук СССР.

Племянник с благодарностью напишет о нем в своей лирической исповеди «Дорога к тебе», опубликованной в центральном советском издании для молодежи – журнале «Молодая гвардия» (№№ 10 и 12 за 1965 год и №№ 2 и 6 за 1966 год), который в те годы совершенно выродится и никак не будет связан со знаменитой группой краснодонских подпольщиков. Их память, кстати, сегодня чтут в ЛНР.

Продолжение следует

BY Заметки историка / Historian's notes