Сегодня. Москва.

Друзья, публикуем детскую версию "Шапочки"
(без ярковыраженной бранности)

В общем-то так получилось, что я стал первым русским Дедом Морозом, пришедшим в освобожденную русскую Авдеевку.

НЕПОЭТИЧЕСКИЕ ХРОНИКИ/АВДЕЕВКА/ДОЛГ

Утро началось с привычной тошноты и покалывания сердца, но так как печень уже дня два назад сказала, что ушла в отпуск, я не стал её перегружать таблетками и решил терпеть.

А в Авдеевку мы должны были поехать вчера, только опять что-то не получилось. Я потерял всякую надежду. Оставалось только дедморозить. "Дедморозить" - это инфинитив несовершенного вида, родившийся год назад, когда мы решили, что детские подарки раздавать нужно в костюмах Деда Мороза и Снегурочки. Желательно с песнями, загадками и шутками. После дебюта в туберкулезной больнице я вдруг понял, что Дед Мороз из меня, как балерина из страуса, и решил быть снеговиком. По легенде, которую мы придумали на ходу, я шел из заснеженного Петербурга, на подходе к Донецку растаял, заболел и принял совершенно отмороженный вид человека в зеленых штанах и берцах, но с гитарой. К всеобщему удивлению дети охотно верили в этот бред и смеялись.

А я хотел попасть в Авдеевку, потому с утра был мрачен и зол. Последнюю надежду убил Герман, когда сказал, что со скрипом согласовывают проезд Деда Мороза Вадика и Снегурки Анжелики. Снеговик Илья Валерьевич остаётся за бортом и идёт поздравлять детей на мероприятие, где должен был появиться кто-то из администрации Донецка.

В последний момент во мне умер снеговик, Вадик стал водителем Деда Мороза, а я напялив бороду, шубу и шапку, добрался до Авдеевки...

Мы стояли у стелы на въезде в город, мимо проезжала военная техника и водители изумленно смотрели на нас. Вдруг откуда-то издалека донёсся истеричный, быстро приближающийся крик:

- Бля, смотри! Это же Снегурочка! Обалдеть! Тут еще и Дед Мороз!

Из кустов выехала багги с бойцами в полной амуниции. Они остановились и, смущаясь, стали нас разглядывать.

- С наступающим Новым годом! - орал я. - Идите сюда! Я вас обниму, друзья!

- А можно с вами сфотографироваться? - спросили бойцы.

- Конечно! Нужно!

А потом мы поехали по разбитому городу...

Я был в Мариуполе после освобождения, в Северодонецке - через две недели после боёв, но разрушения Авдеевки словами передать сложно. Там нет целых зданий. И тем не менее город не убит. Город живет, если в нём есть жители и есть храм. Примерно 180 мирных жителей сейчас живут в городе. Мы подходили к домам. Испуганные люди недоверчиво и не сразу выходили к нам. Представляю, как по-идиотски я выглядел. Сумасшедший, с бородой набекрень, размахивающий руками, орущий на всю улицу Дед Мороз:

- Люди! С наступающим Новым годом! Выходите! Я вам подарки привез!

Это потом я понял, почему на нас поначалу так странно смотрели - на Украине давно боролись с Дедом Морозом, а в 23-м году и вовсе запретили, как символ "кровавого имперско-советского тоталитаризма". Логики в этом нет. Впрочем, люди подходили, брали продовольственные пакеты и искренне нас благодарили.

Я запомнил старика с седой бородой. Он стоял какой-то потерянный, с отрешенным взглядом.

- Вы здесь с самого начала? - спросил я.

- Да. С самого. Никуда не уезжал.

- Низкий Вам поклон. Я не могу представить, что Вам довелось пережить. Спасибо Вам, что дождались нас.

- Пережили многое.

- Мы тоже к вам долго шли. Здесь погибло очень много наших друзей...

- Я... я десять лет вас ждал... - неожиданно выдохнул старик, обнял Снегурочку и заплакал навзрыд. Мне тоже не удалось сдержать слёз.

Я понял вдруг, что мы пришли домой. Туда, где нас ждали. Первый русский Дед Мороз и русская Снегурочка вернулись в русскую Авдеевку - убитую, снесенную, в ранах, язвах и дырах, вернулись к своим - русским людям, которые пережили Ад и смерть и победили смерть.

И стоят в Авдеевке пару-тройку домов, в которых живут люди. И в окнах этих домов по вечерам горит свет, как луч новой жизни.

И стоит храм - искалеченный, но живой. И там живёт в сторожке сторож с двумя собаками, которые достались ему по наследству от старушек-хозяек, которые погибли под завалами обрушившегося дома. А нацисты до сих пор пытаются убить этот храм и стреляют
по нему. Рядом с храмом из щербатого асфальта торчат неразорвавшиеся снаряды РСЗО.

И всё это время - в минуты разговоров, объятий и молитвы в храме я сжимал в руке шеврон моего друга Макса Мешкова, на котором вышит его позывной "Поэт". Это и мой позывной. Он отдал мне его в Минеральном под Авдеевкой. Во время гибели Макса и его отряда я был в Донецке. Мне очень хотелось верить, что они вернутся... Макс, благодаря тебе и таким как ты чудо произошло. Авдеевка наша! Русская! Она вернулась домой! Мы дошли! И ты тоже дошёл. Дело сделано. Работаем дальше!

Не так давно мне довелось оказаться на командном пункте и наблюдать в режиме реального времени за штурмом лесополосы на подходах к Курахово. Штурм - страшная работа, а точки на экране - это уставшие люди, которые из последних сил зарылись в лисьей норе, где их через несколько секунд накрыл дрон. И какое облегчение я испытал, когда понял, что камикадзе промахнулся, а наши бойцы остались живы... В эти минуты в моей голове звучали строчки: "...А грунтовки в полях ржавеют сожжённой техникой,
А поля засеяны минами и снарядами... "

1487 - для меня не просто цифры. Это полк, в котором служили мои друзья. Многие из них погибли. В этом полку служит Дмитрий Филиппов, автор стихотворения "Русская география".

Музыка родилась мгновенно.
Нам было очень важно правильно передать эмоцию и не разрушить замысел автора. На записи в самом начале звучит голос "Вожака", записанный прямо в блиндаже на передовой... Там же он первым услышал песню.

Доброе утро, Страна!
Слушайте радио «Вожак FM».
Не переключайтесь.

https://music.yandex.ru/album/34533554

А есть у нас для вас, друзья, ещё одна премьера, для симметричного завершения года.
"Волонтёрский марш" на стихи Даниэля Орлова, разорвавший летом волонтёрские сообщества и уже ставший народным, теперь на всех музыкальных платформах.

Работаем дальше!

https://music.yandex.ru/album/34500943

С Новым годом, друзья! В бесснежной зиме остается только впадать в спячку...