Эту песню мы написали, отдыхая на даче Беспределкино, с поэтом-песенником Михаилом Данвичем и армянским композитором Ашотом Шогготовичем Ктулхуяном, прогуливаясь и рыбача в затоке, у пятого лабораторного блока Мискатоникского института.

Вновь скребется в двери щупальцами кто-то
Древний страх веками дремлет испокон
Человечьей плотью накормлю Шоггота
Почитаю на ночь Некрономикон
Засыпает тихо, обнимая куклу
Маленькая инсмутская дочь
И осколок эха вечным Зовом Ктулху
Вновь пронзит сентябрьскую ночь
А на дне колодца расплескалась тихо
Радуга неведомых миров
Не будите Ктулху, не будите лихо
Он как пионер, всегда готов
У меня в лукошке пять опят с Юггота
Мне сегодня крупно повезло
Вместо своей кошки глажу Йог-Сотота
Древнее неведомое зло
Пробудилась дочка, съела свою куклу
Солнышко лесное вдруг произнесло
Фпой мне папа пефню, пло Кота и Ктулху
Длевнее неведомое злё
Я сегодня ночью уезжаю в Аркхэм
Утром в Мискатоникский НИИ
Вазочка со слизью, в чашке чай и сахар
Род людской считает свои дни
Приезжайте летом в наш посёлок дачный
За хребты безумий левый поворот
Наш посёлок люди называли Данвич
Здесь живёт зловещий радостный народ
Здесь народ глубинных ловит сельдь в заливе
Закоптит рыбешки на костре Дагон
Сварим в котелке мы с ним Лавкрафтового пива
Почитаем на ночь Некрономикон

Инфоцыганские и пригородные романсы

Мохнатый лап
На солидный куш
Схема серая в камыши
А чиновничья дочь
С лихоимцем в ночь
По родству продажной души

Шабес-шабесгой, Шабесгой, шабесгой
Каждая еврейка хочет танцевать с тобой

Былина о Золотаре
Ой ты гой еси, берегись, сын Петров, ибо осклизло все еси тутать
Сорок лет золотарем
Бочки я возил с говном
За три сотни серебром
Я, возы черпал с говном
Ой, ой, ой ой, люли люли
Не ямщик да не извозчик
А зловонный перевозчик
Ой ой ой ой люли люли
И пою вам дабы злились
Зело много испражнились
Золотарь нощно и денно
Дело делает смиренно
Ему должно быть степенным
Имать широкия рамена
Ой, ой ой ой люли люли
Так испачкан мой калевом воз
Не очистить от кола навоз
Окропил намедни ладан
Всё одно смердит как падаль
Ой ой ой ой люли люли
Иноземцы приидоша
Не смиренны не пригожи
Плод диковинный съедят
За нуждой не следят
Осквернят все, вот те крест
Нужники отхожих мест
А потом гузно возьмёт
И перстами оботрет
Ой ой ой ой ладу ладу
Не видал земель за морем
Может не чадит в уборной
Наши изгадит в нужнике
Слышно будет вдалеке
Вроде был и мор и глад
Только справно серит зад

Альтушка скуфа погубила
В карман подкинув "колесо"
А мог бы пригубить он пива
И в ЧГК кричать "СЕРСО!!!"
Из цикла "Скуфы и альтушки"

МЕСТЬ ВОЕНБЛОГЕРУ

СИДЕТЬ В ОКОПЕ ЭТО ВАМ НЕ МЕД
ЛЮБОЙ ТАРАС ТАКУЮ МЫСЛЬ ПОЙМЕТ
ОШИБКИ ЮНОСТИ МНЕ НЕ СПУСТИЛИ С РУК
МЕНЯ ПРОДАЛ ЕДИНСТВЕННЫЙ МОЙ ДРУГ

ТЕПЕРЬ НА ТЕЛЕКЕ ВЕЩАЕТ, ПЬЕТ ВИНО
А Я В ПОСАДКЕ ВШЕЙ КОРМЛЮ ДАВНО
НО ЛУЧИК СОЛНЦА ПОДМИГНЕТ ВО ТЬМЕ
Я ЗНАЮ ВНОВЬ ФОРТУНА УЛЫБНЕТСЯ МНЕ

А ЗА ОКНОМ КАЧАЕТ ВЕТЕР ВЕТОЧКУ
МНЕ ПОДЕЛОМ ЧТО МОЕ НЕБО В СЕТОЧКУ
СИЖУ ГРУЩУ И ВСПОМИНАЮ КАК Я ЖИЛ
Я НЕ ПРОЩУ ТЕХ КТО В ТЕЛЕГЕ ХОХЛАМ СЛИЛ

ОДНАЖДЫ МЕНЯ СОН КОНКРЕТНО УДИВИЛ
КАК БУДТО Я С ПАЛЬМОЙ ГОВОРИЛ
ГЛАЗА ПРОДРАЛ И ЧУТЬ НЕ ПОСЕДЕЛ
ПАЛЬМА ОН ВОТ ОН, ЗДРАСТЕ, ПОДОСПЕЛ

КО МНЕ С АДМИНКОЙ НАГЛО ВХОДИТ ОН
И НАЧИНАЕТ МНЕ ГУТАРИТЬ ГЛЮЧНЫЙ СОН
КАК БУДТО ТОЛЬКО ЧТО ВО СНЕ МЕНЯ ВИДАЛ
И ТИПА Я С НИМ КАРГАЧ ВМЕСТЕ ПОДНИМАЛ

А Я ЕМУ ЧТО ТИПА ТОЖЕ ПО КУРСАМ
КО МНЕ В ОКОП НЕ ДАРОМ ОН ПРИПЕРСЯ САМ
ЕГО ДЕЛА ХОТЬ НЕ ОТНОСЯТСЯ КО МНЕ
КОЛЬ МАСТЬ ПОШЛА Я НЕ ОСТАНУСЬ В СТОРОНЕ

ОН ЧИРКАНУВ МЕНЯ РЕШИЛ ПОД ШУБУ ВЗЯТЬ
ЧЕРЕЗ ФИЛЕНКУ МНЕ ПОМОГ НА ЛЫЖИ ВСТАТЬ
НО МНЕ ХОДИТЬ В АДМИНАХ СТАЛО ЗАПАДЛО
Я ОЧЕНЬ СКОРО В СВОЙ КАНАЛ ПОГНАЛ БАБЛО

И ПАЛЬМУ ЧУТЬ НЕ ПОПИСАЛИ ФАРМАЗОНЫ
У НИХ НА ТО СВОИ БЫЛИ РЕЗОНЫ
А Я НЫРНУВ В МЕТРО И ЛИХО ТАК СБЕЖАЛ
ЛЕПИХУ СПРАВИЛ ТАМ И ПЕРЫШЕК ДОСТАЛ

КОМУ СКАЖИ ЧТО В БАРЕ В ЦЕНТРЕ ГОПОТА
ЧТО ТАМ ШИЗЫ И ЧТО ФАНАТИКОВ ТОЛПА
КИШКИ ПОРВЕТ И СКАЖЕТ «ХВАТИТ ЗАЛИВАТЬ!
В МОСКВЕ ЖИВЕТ ОДНА ПОРОДИСТАЯ ЗНАТЬ»

ЗА СТЕНЫ БАРА Я ПРОШМЫГНУЛ КАК МУХА
МЕНЯ ТАМ ВСТРЕТИЛА КРАСАВИЦА ТАНЮХА
РАЗИНУВ ЛЫБУ ТАК ЧТО ТРЕСНУЛА ЩЕКА
МЫ БОРМОТУШКОЙ НАСИНЯЧИЛИСЬ СЛЕГКА

А ПОСЛЕ ХЛОРКОЙ ОБШАБАШИЛИСЬ НА ХАЗЕ
МЫ ЗАБАКЛАНИЛИ КАК ОТПЛАТИТЬ ЗАРАЗЕ
ЧТОБ ВПРЕДЬ ОН ПОМНИЛ КАК ПРОГОНЫ ГНАТЬ
ХОТЕЛИ МЫ ЕГО СУРОВО ПОКАРАТЬ

АХ ЛУЧИК МОЙ МНЕ ПУТЬ ДОРОЖКУ ОСВЕТИ
В СВОЕМ ОКОПЕ КРЫС ПОЗОРНЫХ НЕ ЗАБЫЛ
ИЗ-ЗА КОГО Я В ГИПСЕ НЕ ЗА ЛЕНТОЧКОЙ
ИЗ-ПОД ТОГО Я ВЫБЬЮ ТАБУРЕТОЧКУ

ЧЕРТЕЖНИК БЫЛ ТУТ САМЫМ ЛЮТЫМ УРКАГАНОМ
ПРИДУМАЛ ГНИДУ ПЕРФОРИРОВАТЬ АРМАТОЙ
НО НЕ НАЙТИ ТАКОЙ ХУЙНИ НА УКРАИНЕ
НАШИНКОВАТЬ КОЗЛА ТОПОРИКОМ РЕШИЛИ

А РЫБАЧОК ТОТ БЫЛ НЕ РОБКОГО ДЕСЯТКА
К ТОМУ ЖЕ УТРОМ ОН ПРОДЕЛЫВАЛ ЗАРЯДКУ
И НИ В КАКУЮ СВОЙ КОСЯК НЕ ПРИЗНАВАЛ
ЗАТО ОХОТНО СОЛОВЬЕВУ НАСТУЧАЛ

НУ ЧТО ЗА ЖИЗНЬ МЕНЯ МЕТЕЛИТ ЧЕРТ МАХРОВЫЙ
А НУ СКАЖИ ЧТО СЛИЛ ПОЗИЦИИ ГАНДОНАМ
СУДЬБА ТВОЯ С МОЕЙ РАСХОДИТСЯ РОДНОЙ
СОСТАРЮСЬ Я А ТЫ ЗАГНЕШЬСЯ МОЛОДОЙ

И Я НЕ ЗРЯ ПРИПАС ЗАВЕТНЫЙ СВОЙ ТОПОР
ПРИГОВОРИЛ ИМ КАК ЗАПРАВСКИЙ ПРОКУРОР
РАСКОВЫРЯЛ ХМЫРЮ ЖЕЛЕЗКОЙ ПЕРДОБАК
ЗАСТАВИЛ ВЫШКОЙ ЗАПЛАТИТЬ ЗА СВОЙ КОСЯК

И ВНОВЬ КАК ПРЕЖДЕ МЫ ЗАЖИЛИ
УГЛЫ ВЕРТЕЛИ МЫ И ХОХЛОВ БОМБИЛИ
НО СКОЛЬКО Я СРЕДИ ЛЕСОВ НЕ ПАРТИЗАНИЛ
В КОНЦЕ КОНЦОВ МЕНЯ ОПЯТЬ КОНТРАКТОВАЛИ

Как-то, гостили мы на даче (гаче), в Гатчине, с секретарём Каргоградского отделения Союза каргописателей Корнеем Маршаковским, и речь зашла о дальнейших стилистических  перспективах в рамках каргсоцреализма. А гостями у него были, знаменитые, в ту пору функционеры партлитературы Нейрон Петрович Говновозов и Вансам Данженович Даргхолмаев. Оба трудились редакторами в старейших литературных журналах "Новое вритературное оборзение" и "Молодёжный Гачимиксер". А прославились они тем, что, ежели было какое достойное произведение, не ложившееся в прокрустово ложе цензуры или стиля, то оно редактировалось и пускалось в печать. Говновозов переделывал рассказы стихи и песни в истории о стахановце-ассенизаторе Петровиче, который выполнял 300% плана и поймал в туалете опасного шпиона-диверсанта, притворявшегося интуристом, а Даргхолмаев в подобных случаях переделывал повести и рассказы в сюжеты про местных героев Гражданской Войны в Забайкалье: комиссара в кожанке Вансаму, зверски замученного в подвале белобандитами или про героического подпольщика Вилена Харитонова, боровшегося с врагами молодой страны голыми руками (и не только руками). В результате, все были довольны, и литераторы, и редакторы, и читатели...
И вот отдыхая с нашими писателями, чуть позже, в Беспределкино, я предложил написать песню, которая изначально содержала бы в себе гачи-микс, будучи гачи-микшированной от рождения. Ну, а композитор Михаил Данвич и автор - исполнитель Вихрь Игорьков, уже положили слова на музыку и песня стала популярной в среде интеллигенции, часто исполнялись на гитаре у костров на ударных комсомольских стройках и в пионерлагерях

Осень в Гатчине

За окном сгустилась темень
NEXT DOOR BOY к дверям приник
По ручью стекает SEMEN
Клен опавший SUCK SOME DICK
В небе хмуром тучи-плаксы
В жёлтый перекрашен лес
И всего за триста баксов
Данжен-мастер FISTING ASS
В CUMине тлеет уголёк
Струится сизым дымом шлейф
И свесив с печки BIG FAT COCK
Устало дремлет FUCKING SLAVE
И Я засну без лишних слов
По даче раздаётся храп
Любовь это не LATEX GLOVE
Кто любит - тот не LUBE IT UP

Ян Натаныч Копиуман (настоящее имя Иван Степаныч Каргогоров) когда родился неизвестно - в церковную книгу не вписали. Жив до сих пор, курилка. Выдающийся, но не отсвечивающий, широко неизвестный неопостсоветский карго-поэт, переводчик, сценарист, критик, нытик и карготург, представитель Чугунного века русской поэзии, признанный лидер течения турбофутуристов, один из основателей художественного направления Каргсоцреализм, непризнанный корифей каргопрозы и турбопоэзии.
Родился в деревне Малые Бугры, Каргорецкого уезда Каргобургской губернии, в бедной семье среднего достатка богатого купца Степана Спиридоновича Каргогорова, дикоросса по национальности. Мать Сара Абрамовна Кучумбекова по матери происходила из захудалого шляхетского рода Ягодзицких (клана Жопешних, герба Дупа), по отцу из знатного рода касимовских мурз Кучумбековых, крещенных в 18 веке.
Рано начал писать стихи, окончил церковно-приходскую школу
Поздно осиротел, прокутив и пропив нехитрое имущество отца - дом, амбар, мельницу, маслобойню, винокурню и конюшню, двинулся в столицу с обозом сала.
В Каргобурге работал каменщиком, выбился в люди работающие. Рисовал вывески на трактирах и лавках, исполнял народные песни, выдавая за свои, познакомился с кружком молодых поэтов, издававших журнал "Псиопея", изображая себя представителем простого народа, стихоплетом от сохи стал провозвестником карго-крестьянской поэзии. Некоторые их стихов этого периода вошли в антологии детских стихотворений, учебники и даже буквари:

Как у Фёклы щеки-свёклы
Очи светлы словно стёкла
Как у Фёдры круты бёдра
Налитые словно вёдра
Ступай  Фёкла, свети вётло
Мы с тобой в разлуке
Фёдра, Хавай вёдрами
Виляй, пава, бёдрами
Вот тебе зарука

Карусель
Слова Я Н Копиуман, музыка Максим Галковский
Исполняет заслуженная артистка Еврейской Автономной области Анна Ебачёва.

Это увлекательный был аттракцион
Так ещё никто не брехал как пёс Патрон
Военкоры верили все в каргопсиоп
Только не проверили, всех предал новиоп

Зрадоперемоги карусель
Военклоуны по замкнутому кругу
Думно-копиумная качель
И штурвал голландский делают друг другу

Бериславля Катер уплыл за горизонт
И за тучи солнце ушло, откройте зонт
И погиб в зиндане Кабула хохол Найем
Всех вас нашутили опять и снова грустно всем

Зрадоперемоги карусель
И ДОГОБУРНЯК по замкнутому кругу
И с небес Навальный Алексей
Смотрит как Йоланду мацают упруго

Продолжение биографии:
Каргопереворот встретил, будучи на водах в Тифлисе.
Встретил восторженно, но без энтузиазма, вскоре Тифлис был наводнен соево-солевой эмиграцией, став шелтером для душевнобольных и телом убогих
Воспоминания об этих окаянных ночах были отражены в пьесе "Турбоночи Турбиных", повести "Соевая Гвардия", рассказе "Верхний Ларс" и циклом стихов "Тифлисские треды" о  развращенных нравах беглой наркобуржуазии в кафе-шантане "Вагон-Фрак"
Уроженец здешних мест, турбофутурист Володя Маньяковский, познакомил его  с местной каргрузинской богемой: художником Пиромани, писателем Змия Твария и поэтом Чача Чурчхела, тогда же он перевёл с верхнеларского поэму "Веган в тигровой экошубе"

Маша Войнович правнучатая племянница Ивана Натаныча

Пятый всадник (Апокриф на Апокалипсис)
И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвёртого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.

Йохана бен Заведа, по прозванию Бар Раам, что значит, по-арамейски, сын грома, отёр пот со лба и погрузил писчую палочку в плошку с чернилами. Его мутило и мучала изжога, вкус пепла застыл на губах, но, судорожно сжимая размоченную палочку стила, он продолжал выводить округлые эллинские письмена. Переведя дыхание, после нескольких строк, узник Патмоса вновь ощутил щемящее чувство под грудиной.  Ужасы ночных видений вновь преследовали его, как и призрак гонений на верных ему братьев. Иудеи и римляне словно стали заодно. Йохана сжал зубы и продолжил писать своё послание, которое собирался отправить в Эфес.
Десница привычно сжала калам и чуть дрожа, но все же твёрдо и уверено поползла по шелестящему папирусу, выводя:
И тогда Он снял пятую печать, и  услышал пятое животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, пони розовый, и на нем всадница словно блудница в пурпуре💃 и золоте💰, и имя ей Татьяна из Орифлейм. И слышал я голос посреди пяти животных🐵😼🦊🐣🐶 говорящий:
Девочки 💄👙👠 у меня место на 18:30 освободилось ❤️❤️❤️ Маникюрчик недорого👐, записываемся поскорее на ноготочки💅💅💅

Карго-архивы: черновой набросок перевода отрывка из "Коричневой оды" римского поэта и драматурга Икара Флакка Викария, творившего в Афинах, известного по последней строчке, ставшей латинской поговоркой Vale, non es lupa mea "Прощай, ты, блудница, не моя".

Sub praepuntii smegma collegit, iuventes
(из "Коричневых Од" Икара Викария)

Под препунцием смегмы ручьи изольются
Пряди Горгоны змеиные вьются
Взмахом клинка бы пора их отсечь
Смегму, из плоти, мне крайней извлечь
В ночи былые ты омывала
Собственноручно той смегмы нектар
Нежно тестикулы ты лобызала
Ныне изгой, я отринул твой дар
Я вспоминаю - была ты блудница
Верной рабыней, была ты моей
Ты в лупанарии станешь волчицей
Жалкая доля, в конце твоих дней
Я не прощу, тебе, с другом измены
Пусть лобызает он лона уста
В странствия выйду, за римские стены
Дальние я посетил бы места

Перевод висы знаменитого норвежского скальда конунга Йурика Виноградной Лозы "Мой драккар"

Мой Драккар (Drekinn minn)

На крохотной ладье
Под стон и вдовьи слезы
Сквозь тучи, злые грозы
Прах тихо вознесу

Плоть вражью на копье
коней пришпорив борзых
как великан морозный
В чертоги Битв несу

Прочь, не от тех поверь
Кто в нидах яд пророчит
Им и теплей и проще
Соломенная смерть

Мой драккар
Свитый из драпы и саг
Тлеет как дома очаг
Вовсе не так уж стар

Надёжный джерело,
Засевший в Кремле,
Сказал мне: Братела,
Готовься к земле
Не двигай вперед,
Оглянешься назад:
Измазан весь рот:
Очевидный инсайд
По сети всемирной
Крадется паук
По-над Украиной
Потужний нахрюк
Источник надежен
И близок к АП
Прикорм унавожен
Поешь дефлопе

Наполнив мозг из унитаза
Я захожу в информотдел
Ведь мой герой так тонко связан
С вонючим запахом джерел
Давай вечером, с тобой встретимся
Будем копиум курить, рить рить
Давай вечером - псиопь весело
Переможем думерить
Не прячь клоунов, они копиум
Но не для нас, тонкий нюанс
Запустим псиоп с АИ слопами
Поиграем в деграданс
Нанюхав Зелю кокаином
Я начинаю гой-парад
И финки светят Украиной
И раздаётся зрады смрад

Группа Рогата Дристи
Альбом Деграданс 1994 год
Неопост-панк/репост-рок

Хитрой Европы
Скважину вскрыли винтом
Выстрелы в псину
Лучше оставь на потом
Для Украины
Нету снарядов уже
НАТО не згине
Пилим военный бюджет

Каллас порвали анус
Каюс Каюс Каюс
Анус порвали Каллас
Каюс Каюс Каюс

Лиловый транс
В. Колдовой
Где Вы теперь? Ужель на Онлифансе?
Куда ушел Ваш куколдёнок Ли?..
Я видел Вас тогда на Верхнем Ларсе
В Батуми вас рэлоцырОвали.
В последний раз я жарил вас на вписке.
И "Веган Фрик-кафе" уже был хлев
И снится мне как в лофтах Сан-Тбилиско
Лиловый транс вам впаривает меф