Кремлёвский безБашенник

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков)

Несправедливая справедливость

Нет ничего опаснее, когда люди начинают требовать справедливости. Дело в том, что из всех абстрактных определений – это наиболее субъективное. У каждого – своя правда, но и понятие о справедливости – также очень специфическое у каждого, кто имеет свою систему ценностей. Вот, Шариков у Булгакова требовал «все отнять и поделить», а какие-нибудь протестанты видят справедливость в поговорке «сколько потопаешь, столько полопаешь». Аристотель выделял два типа справедливости: уравнительную и распределительную, что очень хорошо ложится на наш советский опыт всеобщей «уравниловки». Так какой справедливости сегодня хотят люди?

Пригожинский марш на Москву шел под флагами «справедливости». Вагнеровцы видели ее в своей упрощенной модели «пошатать Рублевку», т.е. удовлетворить народный запрос на расправу с олигархами и коррупционерами. Стрелков рассуждал о некоей «полезной справедливости», которая также отвечала бы народным чаяниям о том, чтобы власть сбросила с крыльца пару нерадивых бояр. Теперь его место занял Дугин, чью концепцию хорошо сформулировали коллеги: «справедливость сейчас — это когда всем плохо. Чем не дугинское наслаждение общенародным «страданием и болью»? Вместо борьбы с первопричиной страдания мы получаем желание вовлечь в него как можно больше людей. Страдание дает чувство общности».

Конечно, где-то в мире неоплатоников еще жива идея древнегреческого философа, который считал справедливым то общество, в котором каждый человек занимается тем, что ему дано от природы. Но идеалисту Платону у нас все больше предпочитают логику Аристотеля. В нашем пост-СССР со справедливостью есть и такая особенность – постоянное подталкивание нас к ещё одному шагу в сторону «социальной справедливости» социализма. Что несовместимо с конкурентным рыночным порядком, а также с ростом и даже поддержанием существующей численности населения и достигнутого уровня богатства. Из-за подобного рода ошибок люди стали называть «социальным» то, что является главной помехой для самого поддержания жизни, т.е. «антисоциальное». В России, где социальное расслоение достигло своего пика, справедливость и вовсе становится лишь инструментом антиэлитной политики.

По большому счету, все, кто сегодня поднимают на свои знамена тему справедливости, лишь апеллируют к власти, требуя смены элит. В этом смысле те же дугинцы – лишь рупор или даже таран для определенной элитной группы, которая бы хотела зачистки прежних элит, в лице «ельцинских», «сислибов», «западников», «прогрессоров» и т.д. Казус же в том, что во время боевых действий смена элит – практически невозможна, так как исторический опыт убедительно доказывает, что в этот момент государство максимально ослабевает. Так что без перехода к мирному времени никакие ротации (а это и есть тот самый трансфер власти) в элитах невозможны, а так как переходом будут заниматься те, кто в данный момент и образуют собой Систему управления страной, то он будет проходить в рамках их логики и сценариев.

Собственно, отсюда же и логика требований репрессий. Считая устоявшееся положение вещей несправедливым, контрэлиты хотели бы добиться хотя бы локальных чисток, так как они бы образовали те пространства внутри системы, на которые впоследствии можно было бы претендовать. Национально-патриотическая оболочка тут выступает в роли идейного клея, нечто вроде сменовеховства, Устрялова, Ключникова и других «релокантов», которые после Революции 1917 года покинули страну, а вернувшись в 1930-е в итоге были расстреляны НКВД. Опасность этих идей в том, что требование справедливости очень легко овладевает массами, но в чем именно она заключается – каждый решает для себя сам. В итоге, как выясняется, все недовольны тем, что справедливость оказалась какой-то не такой. Кстати, в природе такого понятия нет в принципе, и животный мир суров, но несправедлив. Так что в этом своем стремлении человечество издревле идет против течения.

www.group-telegram.com/sg/kremlebezBashennik.com/34557

60.1K viewsAug 5, 2023 at 09:48

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков)

Несправедливая справедливость

Нет ничего опаснее, когда люди начинают требовать справедливости. Дело в том, что из всех абстрактных определений – это наиболее субъективное. У каждого – своя правда, но и понятие о справедливости – также очень специфическое у каждого, кто имеет свою систему ценностей. Вот, Шариков у Булгакова требовал «все отнять и поделить», а какие-нибудь протестанты видят справедливость в поговорке «сколько потопаешь, столько полопаешь». Аристотель выделял два типа справедливости: уравнительную и распределительную, что очень хорошо ложится на наш советский опыт всеобщей «уравниловки». Так какой справедливости сегодня хотят люди?

Пригожинский марш на Москву шел под флагами «справедливости». Вагнеровцы видели ее в своей упрощенной модели «пошатать Рублевку», т.е. удовлетворить народный запрос на расправу с олигархами и коррупционерами. Стрелков рассуждал о некоей «полезной справедливости», которая также отвечала бы народным чаяниям о том, чтобы власть сбросила с крыльца пару нерадивых бояр. Теперь его место занял Дугин, чью концепцию хорошо сформулировали коллеги: «справедливость сейчас — это когда всем плохо. Чем не дугинское наслаждение общенародным «страданием и болью»? Вместо борьбы с первопричиной страдания мы получаем желание вовлечь в него как можно больше людей. Страдание дает чувство общности».

Конечно, где-то в мире неоплатоников еще жива идея древнегреческого философа, который считал справедливым то общество, в котором каждый человек занимается тем, что ему дано от природы. Но идеалисту Платону у нас все больше предпочитают логику Аристотеля. В нашем пост-СССР со справедливостью есть и такая особенность – постоянное подталкивание нас к ещё одному шагу в сторону «социальной справедливости» социализма. Что несовместимо с конкурентным рыночным порядком, а также с ростом и даже поддержанием существующей численности населения и достигнутого уровня богатства. Из-за подобного рода ошибок люди стали называть «социальным» то, что является главной помехой для самого поддержания жизни, т.е. «антисоциальное». В России, где социальное расслоение достигло своего пика, справедливость и вовсе становится лишь инструментом антиэлитной политики.

По большому счету, все, кто сегодня поднимают на свои знамена тему справедливости, лишь апеллируют к власти, требуя смены элит. В этом смысле те же дугинцы – лишь рупор или даже таран для определенной элитной группы, которая бы хотела зачистки прежних элит, в лице «ельцинских», «сислибов», «западников», «прогрессоров» и т.д. Казус же в том, что во время боевых действий смена элит – практически невозможна, так как исторический опыт убедительно доказывает, что в этот момент государство максимально ослабевает. Так что без перехода к мирному времени никакие ротации (а это и есть тот самый трансфер власти) в элитах невозможны, а так как переходом будут заниматься те, кто в данный момент и образуют собой Систему управления страной, то он будет проходить в рамках их логики и сценариев.

Собственно, отсюда же и логика требований репрессий. Считая устоявшееся положение вещей несправедливым, контрэлиты хотели бы добиться хотя бы локальных чисток, так как они бы образовали те пространства внутри системы, на которые впоследствии можно было бы претендовать. Национально-патриотическая оболочка тут выступает в роли идейного клея, нечто вроде сменовеховства, Устрялова, Ключникова и других «релокантов», которые после Революции 1917 года покинули страну, а вернувшись в 1930-е в итоге были расстреляны НКВД. Опасность этих идей в том, что требование справедливости очень легко овладевает массами, но в чем именно она заключается – каждый решает для себя сам. В итоге, как выясняется, все недовольны тем, что справедливость оказалась какой-то не такой. Кстати, в природе такого понятия нет в принципе, и животный мир суров, но несправедлив. Так что в этом своем стремлении человечество издревле идет против течения.

BY Кремлёвский безБашенник