Когда речь идет о контрнаступлении Киева, совершенно непонятно каким образом ВСУ собрались прорывать километры фортификационных линий с бетонками, дзотами, минными полями прикрытыми РЭБ, артиллерией и авиацией.
Причем прорыв этот нужно проводить в условиях дефицита снарядов, без достаточного количества средств ПВО и практически без авиации. Вдобавок ко всему у вновь сформированных бригад отсутствует боевой опыт. Очевидно, что в истории примеров такого рода успешных контрнаступлений не было.
Известный западный военный эксперт Марк Галеотти считает, что у Киева нет иного реального выбора, кроме как начать крупное весеннее или летнее наступление, хоть оно и обречено на провал. Зеленский долгое время умело манипулировал Западом, но, сейчас, чтобы сохранить его поддержку, он должен показать то, что вашингтонские инсайдеры называют «возвратом инвестиций».
В этих условиях Украина пытается создавать видимость активности, одновременно откладывая наступление на максимально долгий срок, в надежде хотя бы на авиацию.
Когда речь идет о контрнаступлении Киева, совершенно непонятно каким образом ВСУ собрались прорывать километры фортификационных линий с бетонками, дзотами, минными полями прикрытыми РЭБ, артиллерией и авиацией.
Причем прорыв этот нужно проводить в условиях дефицита снарядов, без достаточного количества средств ПВО и практически без авиации. Вдобавок ко всему у вновь сформированных бригад отсутствует боевой опыт. Очевидно, что в истории примеров такого рода успешных контрнаступлений не было.
Известный западный военный эксперт Марк Галеотти считает, что у Киева нет иного реального выбора, кроме как начать крупное весеннее или летнее наступление, хоть оно и обречено на провал. Зеленский долгое время умело манипулировал Западом, но, сейчас, чтобы сохранить его поддержку, он должен показать то, что вашингтонские инсайдеры называют «возвратом инвестиций».
В этих условиях Украина пытается создавать видимость активности, одновременно откладывая наступление на максимально долгий срок, в надежде хотя бы на авиацию.
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from sg
