Как пишут оппоненты, 72-я бригада ВСУ, после того как в беспорядке отступила из Угледара, брошена на новые рубежи обороны, которые находятся севернее. Отдыха понесшему тяжелейшие потери подразделению не дают, переформированием и не пахнет.
Почему украинские генералы так делают?
Объяснение «потому что хохлы дебилы» оставьте для телевизора, причина тут совершенно другая — потому что помимо избитой, но все еще мотивированной 72-й бригады местное командование ВСУ не может ни на кого положиться.
Ранее брошенная на выручку угледарскому гарнизону вроде бы полнокровная 123-я бригада ТРО ненадежна. Ранее один из батальонов сбежал с позиций, другие батальоны отказываются воевать. Солдаты 123-й бригады митингуют в Вознесенске (Николаевская область).
Солдаты отказываются воевать, не верят командирам, митингуют, на фронте появляются ненадежные части…
Ничего не напоминает?
Два года СВО хохлы и наиболее истеричные ультрапатриоты нас пугали 1917-м годом.
Теперь же ледяное дыхание 1917-го года дохнуло в затылок Украине.
Как пишут оппоненты, 72-я бригада ВСУ, после того как в беспорядке отступила из Угледара, брошена на новые рубежи обороны, которые находятся севернее. Отдыха понесшему тяжелейшие потери подразделению не дают, переформированием и не пахнет.
Почему украинские генералы так делают?
Объяснение «потому что хохлы дебилы» оставьте для телевизора, причина тут совершенно другая — потому что помимо избитой, но все еще мотивированной 72-й бригады местное командование ВСУ не может ни на кого положиться.
Ранее брошенная на выручку угледарскому гарнизону вроде бы полнокровная 123-я бригада ТРО ненадежна. Ранее один из батальонов сбежал с позиций, другие батальоны отказываются воевать. Солдаты 123-й бригады митингуют в Вознесенске (Николаевская область).
Солдаты отказываются воевать, не верят командирам, митингуют, на фронте появляются ненадежные части…
Ничего не напоминает?
Два года СВО хохлы и наиболее истеричные ультрапатриоты нас пугали 1917-м годом.
Теперь же ледяное дыхание 1917-го года дохнуло в затылок Украине.
Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from sg
