Нежное письмо маркизы, хозяйки литературного салона Мари Дюдеффан: «С чего вы взяли, скажите, пожалуйста, что я поддалась романтическим порывам и позволила себе бестактность? Ладно бы только бестактность — с натяжкой можно так сказать, но романтические порывы приводят меня в ужас, я бы с радостью вырвала ваши глаза, о которых говорят, что они так прекрасны, но которые, как вы можете подозревать, не вскружили мне голову».

Мы или не мы?

#царапины_бытия

Вася
понимаешь, я всем всегда был немножко совсем чужой, и в этих вещах тебя понимаю, но процентов на 70
 
Вы отправили
а почему чужой?
 
Вася
трудно объяснить; все чужие конфликты казались какой-то хуйнёй в бессмысленно выбранной точке на бесконечной плоскости
 
Вы отправили
конфликты это правда хуйня
люди не хуйня
 
Вася
в людей прорастаешь, но больно -- когда им больно, а не когда они донимают тебя какой-то своей ерундой
 
Вы отправили
не знаю что такое «донимают тебя». будто что-то лишнее и царапающее
 
каждый человек занимает какое-то место внутри и чем больше ты его узнаешь тем больше ему требуется полочек и приходится становиться больше самому чтобы он влез со всей своей фигней и прекрасным и добрым и никаким
 
а если не хочешь становиться больше то можно его выгнать и сказать хаха я тебя не знаю
 
Вася
да
 
у тебя много лет подряд растёт душа каждый день
 
Вы отправили
ну а делать-то нечего больше просто
 
Вася
но чем она больше, тем больше точек, куда её можно поранить, и боль будет той же интенсивности
 
Вы отправили
ну да
 
но это не страшно

ты вообще когда-нибудь чувствовал что чему-то принадлежишь?
 
что тебе есть за что удержаться
 
Вася
я держался всегда только за пресловутый "долг", за то, что я кому-то микро-опора
 
Вы отправили
а радость где?
от долга скучно и невесело
быть постоянно должным
 
Вася
радость всё время вспыхивает, но она -- общая штука, взаимная с кем-то/чем-то: пришла-ушла, а долг неотменим
 
Вы отправили
короче ты философ-стоик
ужас
тебя надо долго тянуть за уши и тереть за щеки
 
Вася
да

..я скучаю по Васе каждый день, а долг неотменим

Теория и практика образования составляют важную часть моих интересов. Я много думаю об идеологии в образовании — когда любые занятия вдруг оказываются должны воспитать какого-то особого, выгодного власти (или, как принято считать, обществу) человека. Утешаюсь тем, что еще сто лет назад педагог Константин Вентцель разделял мой скепсис. Вот как он критикует морализаторство позднего Льва Толстого:

«Ни религия, ни нравственность не могут быть основою воспитания. Всякое воспитание, в основу которого положена религия или нравственность, уже по этому самому есть не свободное воспитание. Вообще всякая внешняя цель, которую мы ставим себе в деле воспитания, делает его несвободным. Воспитание и образование не должно служить никакой внешней цели, оно должно служить самому себе. Если же воспитание и образование основано на чем-либо, то уже сам факт этого обоснования извращает его истинный характер. Всякое воспитание и образование, основанное на чем-либо, а не на самом себе, есть ложное воспитание и образование, хотя бы для обоснования воспитания и образования служило то, что Толстой называет религией и нравственностью.

Если я говорю, что религия и нравственность не должны быть основою воспитания, то это вовсе не значит, что я отрицаю религию и нравственность. Я отрицаю их только в качестве основы воспитания, но не отрицаю их самих по себе. Человек - творец религии и нравственности и, если мы хотим, чтобы он создал высшие формы религии и нравственности, мы должны освободить его развитие от давления низших форм религии и нравственности».

#царапины_бытия

Вот такую поэтическую штуку делаем в июле. Это хороший шанс показать свои стихи, узнать много классных и неожиданных вещей и познакомиться с единомышленниками 🤍

На улицах этого города замечен новый герой!

(Пока герой истошно воет, не понимая, что это за орудие пыток, и дальше коридора мы не продвинулись)

Спешу задать вопрос: как вы думаете, какой период можно назвать «эпохой тревоги»?

Нет, не только наши ревущие от цен на ипотеку 20-е. Читаю сейчас книжку Эрика Доддса Pagan and Christian in an Age of Anxiety («Язычник и христианин в эпоху тревоги», 1965) — это исследование религиозной, философской и психологической жизни позднеантичного общества в период с конца II до начала V века н.э.

Доддс рассматривает, как люди той эпохи — и язычники, и христиане — пытались справиться с ощущением нестабильности, угроз и утраты прежнего миропорядка. На фоне упадка Римской империи, гражданских войн, экономических кризисов и болезней люди начали искать защиту и смысл в иррациональном: прямо как мы с марафонами желаний, посланиями от Вселенной и метафорическими картами. Только древние с прорицаниями и неоплатонизмом.

Это классный (в смысле ставший классикой) труд о том, как поздняя античность оказалась почвой для формирования христианской духовности, монашества, апокалиптических ожиданий и философской мистики.

Рекомендую всем ценителям запредельных учений!

#ухты_книжка