Жизнь такова, что для подавляющего большинства из нас главное в ней — это принудительный труд, а слова «работа» и «рабство» вовсе не случайно однокоренные.
Это очень хорошо понимают наши товарищи из проекта «Сизиф of труд», которые делают интервью с представителями самых разных профессий о том, как устроена их работа — заводскими рабочими, монтажником, художником, пожарным, воспитателем в детском саду...
Недавно товарищи из «Сизиф of труд» при участии кандидата экономических наук С. А. Белановского собрали из своих производственных интервью сборник «Труд познает себя», который мы рады и горды были издать. Получившаяся книга представляет собой одновременно и полевое антропологическое исследование, и хронику борьбы трудящихся за свои права, которая помогает многое понять в современной России.
Книга стоит 600 рублей, заказать можно через @napilnik_bot.
Жизнь такова, что для подавляющего большинства из нас главное в ней — это принудительный труд, а слова «работа» и «рабство» вовсе не случайно однокоренные.
Это очень хорошо понимают наши товарищи из проекта «Сизиф of труд», которые делают интервью с представителями самых разных профессий о том, как устроена их работа — заводскими рабочими, монтажником, художником, пожарным, воспитателем в детском саду...
Недавно товарищи из «Сизиф of труд» при участии кандидата экономических наук С. А. Белановского собрали из своих производственных интервью сборник «Труд познает себя», который мы рады и горды были издать. Получившаяся книга представляет собой одновременно и полевое антропологическое исследование, и хронику борьбы трудящихся за свои права, которая помогает многое понять в современной России.
Книга стоит 600 рублей, заказать можно через @napilnik_bot.
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from sg
