Пожилым москвичам и мамам с колясками дорога к поликлиникам очень трудна.
Ежедневно пешеходный железнодорожный мост в Нижегородском районе столицы, где проживает более 50 тысяч человек, становится камнем преткновения для пожилых людей и мам с колясками. Шесть лет назад Народный фронт в Москве, после многочисленных просьб жителей, добился от РЖД установки лифта. Однако проработал тот, как говорят москвичи, недолго.
Нижегородский район разделяет на две части железная дорога. Так случилось, что социальная инфраструктура: поликлиники, управа, пенсионный фонд, – находятся в одной части района, а ближайший путь к ним через мост. И если летом этот путь тяжел, но преодолим, то особенно зимой, когда ступени и полозья для колясок не чищены, невыносим.
Обращения жителей в компетентные органы с просьбой отремонтировать лифт, остались без ответа. Тогда москвичи написали на прямую линию с президентом.
Эксперты вышли в рейд, пообщались с жителями. Народный фронт обратился в РЖД с просьбой решить проблемы людей.
Пожилым москвичам и мамам с колясками дорога к поликлиникам очень трудна.
Ежедневно пешеходный железнодорожный мост в Нижегородском районе столицы, где проживает более 50 тысяч человек, становится камнем преткновения для пожилых людей и мам с колясками. Шесть лет назад Народный фронт в Москве, после многочисленных просьб жителей, добился от РЖД установки лифта. Однако проработал тот, как говорят москвичи, недолго.
Нижегородский район разделяет на две части железная дорога. Так случилось, что социальная инфраструктура: поликлиники, управа, пенсионный фонд, – находятся в одной части района, а ближайший путь к ним через мост. И если летом этот путь тяжел, но преодолим, то особенно зимой, когда ступени и полозья для колясок не чищены, невыносим.
Обращения жителей в компетентные органы с просьбой отремонтировать лифт, остались без ответа. Тогда москвичи написали на прямую линию с президентом.
Эксперты вышли в рейд, пообщались с жителями. Народный фронт обратился в РЖД с просьбой решить проблемы людей.
"This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from sg
