Марина Ахмедова из-за общего гуманизма к детям мигрантов подменяет понятия.
«с теми миллионами (мигрантами — прим.), кто уже приехал, ничего не сделать. Получившие гражданство останутся тут жить. Их детей надо учить. Можно, конечно, махать кулаками и кричать на эмоциях - "Пусть уезжают!". Но если посмотреть на ситуацию рационально, ясно же, что большинство никуда не уедет, мы будем с ними соседствовать. Их дети ни в чем не виноваты, и, да, мы сами заинтересованы в том, чтобы эти дети были обучены русскому, а не шатались по улицам, не зная чем заняться, если уж фарш не провернуть назад»
Дети мигрантов, само собой, ни в чем не виноваты. И, если развить эту мысль, они не будут виноваты даже в том, что станут вести себя на улицах городов по-хамски, насиловать русских женщин, хвататься за нож за косой взгляд или когда просто что-то не понравилось.
Какой у них был выбор, если их воспитанием занимались люди, которые также относились к России и к русским — в лучшем случае это место для заработка, в худшем — площадка для удовлетворения своих потребностей.
Только вот от этого жертвам мигрантов не легче. Как не легче и родителям, чьи дети учатся в классах, где большинство учеников — отпрыски мигрантов. Как не легче и тем, кто уже успел обогатиться культурой дорогих гостей с юга — спросите у жителей Котельников.
Сначала знание русского языка, уже потом школа. Обеспечить это должны родители-мигранты, кстати, а не власти бегать за ними и умолять выучить русский язык. Если хоть вся семья не знает русского — милости просим на выход, а всех причастных к выдаче гражданства «новым россиянам» — на проверку.
А вот что думает по поводу «большинство никуда не уедет» правоприменительная практика
Приезжие могли получить паспорт РФ незаконно. И тогда они должны быть лишены гражданства — это закон, плюс разъяснения Верховного суда.
В отношении их детей все не так однозначно. Лишить их гражданства, если родители получили его незаконно, можно. Но решение о лишении можно обжаловать, и тогда суд в большинстве случае гражданство детям вернет, если те ничего плохо не сделали.
Марина Ахмедова из-за общего гуманизма к детям мигрантов подменяет понятия.
«с теми миллионами (мигрантами — прим.), кто уже приехал, ничего не сделать. Получившие гражданство останутся тут жить. Их детей надо учить. Можно, конечно, махать кулаками и кричать на эмоциях - "Пусть уезжают!". Но если посмотреть на ситуацию рационально, ясно же, что большинство никуда не уедет, мы будем с ними соседствовать. Их дети ни в чем не виноваты, и, да, мы сами заинтересованы в том, чтобы эти дети были обучены русскому, а не шатались по улицам, не зная чем заняться, если уж фарш не провернуть назад»
Дети мигрантов, само собой, ни в чем не виноваты. И, если развить эту мысль, они не будут виноваты даже в том, что станут вести себя на улицах городов по-хамски, насиловать русских женщин, хвататься за нож за косой взгляд или когда просто что-то не понравилось.
Какой у них был выбор, если их воспитанием занимались люди, которые также относились к России и к русским — в лучшем случае это место для заработка, в худшем — площадка для удовлетворения своих потребностей.
Только вот от этого жертвам мигрантов не легче. Как не легче и родителям, чьи дети учатся в классах, где большинство учеников — отпрыски мигрантов. Как не легче и тем, кто уже успел обогатиться культурой дорогих гостей с юга — спросите у жителей Котельников.
Сначала знание русского языка, уже потом школа. Обеспечить это должны родители-мигранты, кстати, а не власти бегать за ними и умолять выучить русский язык. Если хоть вся семья не знает русского — милости просим на выход, а всех причастных к выдаче гражданства «новым россиянам» — на проверку.
А вот что думает по поводу «большинство никуда не уедет» правоприменительная практика
Приезжие могли получить паспорт РФ незаконно. И тогда они должны быть лишены гражданства — это закон, плюс разъяснения Верховного суда.
В отношении их детей все не так однозначно. Лишить их гражданства, если родители получили его незаконно, можно. Но решение о лишении можно обжаловать, и тогда суд в большинстве случае гражданство детям вернет, если те ничего плохо не сделали.
BY Парламент с кнопкой
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from sg
