Przeszła północ, kogut pieje, Skończona straszna ofiara, Czas przypomnieć ojców dzieje. A.M.
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ совершенно справедливо то, что нацарапал Михась Чарот в одиночной камере гэбэшной тюрьмы. совершенно справедливо, что об этом же шепчутся птицы-уроды в будке, что им установили поверх отпочковавшегося пруда в арт-кластере. Как это странно: все сегодня говорят и пишут только об этом
1. завередившие рыболовные сети отвердело моховеют под хлебными ударами ветра. чтобы узнать скорость, нужно слюнявить палец и начать делить на 60 потом ещё на 60
асфальтовая скорлупа грецкого ореха манерные волнорезы которые то тетеревятники то уточники то, может быть, курятники или охотники до цапель не нам решать
шлагбаумы ограничивающие лес и лес пластиковые медузы — меня ничто не запутает мы помним чего здесь нет и помни кто твой враг
2. конспект лекции по Богдановичу и список нужной косметики я пишу в одну заметку с названием космос
косметика от слова космос напоминал мне наш друг, оказавшийся в вынужденной эмиграции сейчас. а я в добровольной псевдо-полу-бредо-эмиграции записываю в гугл-календарь расписание свиданий
3. я не могу перестать думать о губах франчески как о маленьком ненадежном козырьке и соснах как музыкальном инструменте Богдановна, хотя он совершенно точно думал о северных соснах, Новгородских, нетронутых. Дверь у Серафимы Ильиничны на засов — и я снова вру что-то про Герцена.
Przeszła północ, kogut pieje, Skończona straszna ofiara, Czas przypomnieć ojców dzieje. A.M.
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ совершенно справедливо то, что нацарапал Михась Чарот в одиночной камере гэбэшной тюрьмы. совершенно справедливо, что об этом же шепчутся птицы-уроды в будке, что им установили поверх отпочковавшегося пруда в арт-кластере. Как это странно: все сегодня говорят и пишут только об этом
1. завередившие рыболовные сети отвердело моховеют под хлебными ударами ветра. чтобы узнать скорость, нужно слюнявить палец и начать делить на 60 потом ещё на 60
асфальтовая скорлупа грецкого ореха манерные волнорезы которые то тетеревятники то уточники то, может быть, курятники или охотники до цапель не нам решать
шлагбаумы ограничивающие лес и лес пластиковые медузы — меня ничто не запутает мы помним чего здесь нет и помни кто твой враг
2. конспект лекции по Богдановичу и список нужной косметики я пишу в одну заметку с названием космос
косметика от слова космос напоминал мне наш друг, оказавшийся в вынужденной эмиграции сейчас. а я в добровольной псевдо-полу-бредо-эмиграции записываю в гугл-календарь расписание свиданий
3. я не могу перестать думать о губах франчески как о маленьком ненадежном козырьке и соснах как музыкальном инструменте Богдановна, хотя он совершенно точно думал о северных соснах, Новгородских, нетронутых. Дверь у Серафимы Ильиничны на засов — и я снова вру что-то про Герцена.
BY парессия моя парресия
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from sg
