Политтехнолог, член РАПК Юлия Милешкина – об ожиданиях от наступающего 2025 года.
2025 год - это, прежде всего, год накануне выборов в Государственную Думу Российской Федерации. Соответственно, напряженность в элитах возрастет, будут определяться кандидаты в нижнюю палату парламента. По сути, начнет происходить расторговка будущих мандатов. Это первый момент.
Второй момент связан с накопленной усталостью населения от продолжающейся специальной военной операции. В стране сегодня появилось много ветеранов СВО, много людей, которые получили ранения, и власти необходимо предельно внимательно заниматься этой категорией граждан.
Третий момент связан с тем, что политическое поле продолжит стагнировать. Избирательных компаний, хотя бы в какой-то мере конкурентных, станет еще меньше. Пожалуй, такие могут состояться лишь в Республике Коми – на выборах в Госсовет, а также в Челябинской области, там будут разыгрываться мандаты в региональное законодательное собрание.
Всё остальное пройдет под знаком политического затишья, ожидания завершения СВО и дальнейшей стагнации политической системы.
Политтехнолог, член РАПК Юлия Милешкина – об ожиданиях от наступающего 2025 года.
2025 год - это, прежде всего, год накануне выборов в Государственную Думу Российской Федерации. Соответственно, напряженность в элитах возрастет, будут определяться кандидаты в нижнюю палату парламента. По сути, начнет происходить расторговка будущих мандатов. Это первый момент.
Второй момент связан с накопленной усталостью населения от продолжающейся специальной военной операции. В стране сегодня появилось много ветеранов СВО, много людей, которые получили ранения, и власти необходимо предельно внимательно заниматься этой категорией граждан.
Третий момент связан с тем, что политическое поле продолжит стагнировать. Избирательных компаний, хотя бы в какой-то мере конкурентных, станет еще меньше. Пожалуй, такие могут состояться лишь в Республике Коми – на выборах в Госсовет, а также в Челябинской области, там будут разыгрываться мандаты в региональное законодательное собрание.
Всё остальное пройдет под знаком политического затишья, ожидания завершения СВО и дальнейшей стагнации политической системы.
BY РАПК
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from sg
