Русское хюгге

Кинулся к буфету!

Традиция хлебосольного гостеприимства на Руси давняя. Но то традиция. А есть еще и мода. И друг другу они, случается, противоречат. Вот что однажды произошло между традиционалистом Иваном Алексеевичем Буниным и модником Ильей Ефимовичем Репиным, который позвал писателя к себе в усадьбу Пенаты, чтобы запечатлеть его портрет.

«И вот приезжаю, дивное утро, солнце и жестокий мороз, двор дачи Репина, помешавшегося в ту пору на вегетарианстве и на чистом воздухе, в глубоких снегах, а в доме – все окна настежь, – вспоминает Бунин. – Репин встречает меня в валенках, в шубе, в меховой шапке, целует, обнимает, ведет в свою мастерскую, где тоже мороз, как на дворе, и говорит:

ʺВот тут я буду вас писать по утрам, а потом будем завтракать как Господь Бог велел: травкой, дорогой мой, травкой! Вы увидите, как это очищает и тело и душу, и даже проклятый табак скоро броситеʺ.

Я стал низко кланяться, горячо благодарить, забормотал, что завтра же приеду, но что сейчас должен немедля спешить назад, на вокзал – страшно срочные дела в Петербурге. И сейчас же вновь расцеловался с хозяином и пустился со всех ног на вокзал, а там кинулся к буфету, к водке, жадно закурил, вскочил в вагон, а из Петербурга на другой день послал телеграмму: дорогой Илья Ефимович, я, мол, в полном отчаянии, срочно вызван в Москву, уезжаю нынче же с первым поездом».

Справедливости ради заметим, что от гостеприимства отказался сам Бунин. А портрет Ивана Алексеевича так и не был написан Репиным.

На фото Илья Ефимович лукаво смотрит в объектив вечности, сидя за столом в своих Пенатах.

Русское хюгге | Голос за канал

www.group-telegram.com/sg/russkoe_hygge.com/255

1.6K viewsFeb 12 at 07:25

Кинулся к буфету!

Традиция хлебосольного гостеприимства на Руси давняя. Но то традиция. А есть еще и мода. И друг другу они, случается, противоречат. Вот что однажды произошло между традиционалистом Иваном Алексеевичем Буниным и модником Ильей Ефимовичем Репиным, который позвал писателя к себе в усадьбу Пенаты, чтобы запечатлеть его портрет.

«И вот приезжаю, дивное утро, солнце и жестокий мороз, двор дачи Репина, помешавшегося в ту пору на вегетарианстве и на чистом воздухе, в глубоких снегах, а в доме – все окна настежь, – вспоминает Бунин. – Репин встречает меня в валенках, в шубе, в меховой шапке, целует, обнимает, ведет в свою мастерскую, где тоже мороз, как на дворе, и говорит:

ʺВот тут я буду вас писать по утрам, а потом будем завтракать как Господь Бог велел: травкой, дорогой мой, травкой! Вы увидите, как это очищает и тело и душу, и даже проклятый табак скоро броситеʺ.

Я стал низко кланяться, горячо благодарить, забормотал, что завтра же приеду, но что сейчас должен немедля спешить назад, на вокзал – страшно срочные дела в Петербурге. И сейчас же вновь расцеловался с хозяином и пустился со всех ног на вокзал, а там кинулся к буфету, к водке, жадно закурил, вскочил в вагон, а из Петербурга на другой день послал телеграмму: дорогой Илья Ефимович, я, мол, в полном отчаянии, срочно вызван в Москву, уезжаю нынче же с первым поездом».

Справедливости ради заметим, что от гостеприимства отказался сам Бунин. А портрет Ивана Алексеевича так и не был написан Репиным.

На фото Илья Ефимович лукаво смотрит в объектив вечности, сидя за столом в своих Пенатах.

Русское хюгге | Голос за канал

BY Русское хюгге