​​#философия
Читаю русский перевод лекций Хайдеггера о Шеллинге, периодически заглядывая в немецкий оригинал. А.П. Шурбелев, на мой взгляд (а я отнюдь не знаток), переводит прекрасно. И это определенно лучший переводчик Хайдеггера на русский язык. Однако и он, к сожалению, не только не решает важные проблемы, но и не комментирует их (конечно, что-то он комментирует в послесловии, но мало). Разведение «бытия» и «сущего» (я сознательно говорю «разведение», а не «противопоставление») в русских переводах Хайдеггера — одна из таких проблем. Их разведение само по себе не беспроблемно (дифферанс Деррида вдохновлен отчасти и этим), но на русском языке оно становится еще большей проблемой. В немецком das Sein («бытие») и das Seiende («сущее») — это слова одного корня, связанные с одним глаголом sein «быть», инфинитив которого звучит почти так же, как «бытие»; и сами das Sein и das Seiende звучат сходно, различаясь концовкой, при этом причастие seiend широко используется в речи. Встречаясь вместе (в сочетаниях «бытие сущего» или «сущее в его бытии») они усиливают друг друга, и видна зависимость второго от первого.

В русском языке есть как что-то похожее, так и совершенно различное. Причастие «сущее» (за исключением оборотов типа «сущая правда») в повседневной речи почти не используется, а его употребление ассоциировано, скорее, с высоким «церковным» стилем. Связь слова «бытие» с глаголом «есть» и с «сущим» для многих носителей языка непрозрачна. Само слово «бытие» сугубо философское, очень абстрактное, почти бездыханное (в отличие от sein и das Sein). Главная же проблема: при переводе das Sein как «бытие» и das Seiende как «сущее» для читателя теряется глубинная связь между ними, а именно — что это формы, производные от глагола бытия. В итоге в уме как бы «формируются» два субстантивных образования: некое «бытие» и некое «сущее», которые разводятся (в чем-де и смысл онтологической дифференциации). Конечно, внимательный читатель может и не потерять эту связь, поскольку Хайдеггер часто повторяет, что бытие — это бытие сущего, а сущее — это то, что причастно бытию. Но при чтении приходится все время восстанавливать эту связь — то, что не нужно делать немцу, поскольку она просвечивает в каждой фразе.

Важный негативный эффект этого — усиление «объективации» бытия-Sein, которое и так субстантивировано в немецком (и русском) языке и по умолчанию толкает к объективации. Кажется, что Хайдеггер рассуждает о некоей «квази-сущности», «квази-инстанции», которую называет «бытием». На самом же деле, весь язык как раннего, так и позднего Хайдеггера — это попытка выявления «необъективированности» бытия как той открытости, к которой причастно существующее и в которой оно осуществляется. Возможно, философское «бытие» — это неудачное слово, которое мешает новому видению. В языке Хайдеггера «бытие» — это, скорее, жест, как бы указание на принципиальную открытость, динамичность и устремленность; «жест» не «к» сущему (той или иной «вещи» — камню, понятию или Богу), а «от» сущего или даже «вверх над» сущим, «вдаль» — к горизонту (тому дальнему, что всегда здесь) Я не представляю, как сохранять эту перспективу за объективированными и слабо ассоциированными «бытием»-Sein и «сущим»-Seiende (когда мы говорим «бытие сущего», мы не укореняем сущее в бытии, тут нет этой экспрессии; ср. «существование существующего»). «Бытие» и «бытийствующее» — слишком искусственное решение. «Существование» и «существующее» — наверное, получше, но происходит разрыв с классической традицией. Как бы то ни было, для этого видения (или даже слышания) еще должно найтись русское слово.

«Греки смутно понимали: то или иное слово может таить в себе силу сказывания, которая выходит за пределы его повседневного расхожего значения и, выпущенная на простор, превращает его в нечто весьма существенное. Тогда оно тем более может хранить в себе то, что еще не выявлено. Наверное, так и обстоит дело со словами “вот-бытие” (Dasein), “экзистенция”, “забота”, “мир”, “история”, “время”, “бытие” (Sein) — наверное…» (М. Хайдеггер «Метафизика немецкого идеализма», с. 72)

#философия
К приведенной в предыдущем посте цитате Хайдеггера о языке… У него сложное отношение к языку — во всех смыслах сложное, поскольку его и сложно понять, и он сам не занимает какую-то четкую позицию, осуществляет постоянную ревизию языка (самый яркий пример — отказ от слова «экзистенция» в средний период), и мыслит он с опорой на язык сложно. Точнее говоря, сложно для «метафизического» мышления, но (предположительно) не для того, что он называет «памятливым» мышлением или мышлением-помнением-благодарностью (обыгрывая форму немецкого слова Denken). Можно было бы сказать, что ему «тесно» в классическом философском языке, как и в родном языке, однако он не претендует на преодоление языка как такового — скорее, это поиск, раскрытие новых звучаний, смыслов, измерений. Но разве не то же самое всегда делала философия? Пифагорейцы и Парменид вводят в мышление «сущность», oysia — слово, обозначающее (среди прочего) «имущество». Платон в «средний период» вводит понятия idea / eidos, многозначность которых («внешний вид», «видимое» и «смысловой род», «мыслимое») часто сознательно обыгрывает (еще и иллюстрирует зрительными мифами). Аристотель придумывает «чтойность», to ti en einai, — конструкцию, над которой до сих пор ломают голову философы (впрочем, с передачей energeia и entelechia не меньше проблем). Все это трудно переводимо (если вообще переводимо), и нужно языковое и эстетическое чутье, чтобы работать с подобными текстами. Сам Хайдеггер пишет:

«Слово Dasein — в том значении, в котором оно мыслится в “Бытии и времени”, — непереводимо. Обычное его значение, равнозначное “действительности”, “пребыванию”, можно перевести как presence или “реальность” (ср., например, французский его перевод сочетанием réalité humaine, который все совершенно затуманивает). Но на самом деле и “идею” (idea), ключевое слово Платона, никогда нельзя было перевести. Всякий перевод — это перетолкование и, если он коснеет в самом себе, значит, это одновременно и превратное толкование» (с. 93–94).

«Ранний» Хайдеггер на русском языке был создан В. Бибихиным (хотя отчасти и поздний), «средний» и «поздний» — в основном А. Шурбелевым. У них немного разные стратегии. Шурбелев старается максимально следовать оригиналу, в результате чего местами страдает русский язык (это ближе к тому, как у нас переводят «постмодернистов»). Бибихин же в значительной мере является художественным соавтором Хайдеггера, т.е. пытается воссоздать его мысль на русском языке. Его стратегия более философская, но, я думаю, она хороша как второй этап — когда «буквальный» и «максимально точный» смысл (с учетом формы, конструкций и пр.) уже усвоен (до сих пор мне трудно понять, почему он решил передавать безличное Es gibt в позднем докладе «Время и бытие» как некоторое «Место», с большой буквы, которое «дает»). В любом случае, даже читая их переводы, важно заглядывать в оригинал — что я и предпочитаю делать.

По другим переводам гораздо больше вопросов — уже при беглом взгляде. Немного писал об этом здесь и здесь. К сожалению, вторая ключевая работа Хайдеггера «Beiträge zur Philosophie (Vom Ereignis)» еще менее переводима, чем «Бытие и время». Ее русское издание «К философии (О событии)» не снабжено переводческим комментарием (в отличие, кстати, от англоязычных изданий), поэтому читателю остается гадать, что такое «сутствие» (Wesung) и «махинация» (Machenschaft) и почему «бытiе» иногда пишется через i. Ко всему этому нужен подробный комментарий, который раскрывал бы (и развивал) хайдеггеровскую мысль на русском языке. Думаю, переводы Шурбелева могут считаться эталонными как первый этап, далее речь должна идти уже не столько о переводе, сколько о новом мышлении в пространстве русского языка. Отчасти это и делал Бибихин, но еще до них с Хайдеггером сходный путь прокладывал (разумеется, независимо и в несколько ином, более кантианском ключе) Андрей Белый — о чем я писал тут. Посмотрим, найдутся ли те, кто пойдут этими путями…

​​Обновленная версия списка обзоров книг и концептуальных статей, представленных на канале. Цель обзоров — привлечь внимание к той или иной работе. Иногда это рекомендации общего плана, иногда — довольно подробные обзоры, иногда — рассказ о том, какую роль определенный автор или книга сыграли в моем творчестве. Если размышляете над тем, что сейчас почитать, этот список также будет полезен.

‼️Репост приветствуется!

🔹М. Аркун «Гуманизм и ислам: сражения и суждения» (2005)
🔹Ш. Маламуд «Испечь мир. Ритуал и мысль в Древней Индии» (1989)
🔹Т. Я. Елизаренкова «Грамматика ведийского языка» (1982)
🔹Андрей Белый «Глоссолалия» (1922)
🔹В. С. Семенцов «Проблемы интерпретации брахманической прозы» (1981)
🔹М. Мерло-Понти «Феноменология восприятия» (1945)
🔹Д. В. Мухетдинов «Теология обновления: исламский неомодернизм и проблема традиции» (2023)
🔹В. Н. Топоров «Исследования по этимологии и семантике» (2004)
🔹С. Ю. Бородай «Конец метафизики и темпоральность истины» (2011)
🔹Ch. Engelland «Heidegger’s Shadow. Kant, Husserl, and the Transcendental Turn» (2017)
🔹S. Levinson «Space in Language and Cognition» (2003)
🔹S. Levinson, D. Wilkins (eds.) «Grammars of Space: Explorations in Cognitive Diversity» (2006)
🔹L. Talmy «Toward a Cognitive Semantics» (2000)
🔹Т. Г. Скребцова «Когнитивная лингвистика» (2018)
🔹Дж. Лакофф «Женщины, огонь и опасные вещи» (1987)
🔹W. Croft, A. Cruse «Cognitive Linguistics» (2004)
🔹Ch. Nussbaum «The Musical Representation: Meaning, Ontology, and Emotion» (2007)
🔹Е. В. Рахилина (ред.) «Глаголы звуков животных: типология метафор» (2015)
🔹М. В. Копотев, Т. И. Стексова «Исключение как правило: переходные единицы в грамматике и словаре» (2016)
🔹J. Wuerth (ed.) «The Cambridge Kant Lexicon» (2020)
🔹Ф. Хаслер «Нейромифология» (2012)
🔹Т. А. Майсак, Е. В. Рахилина (ред.) «Глаголы движения в воде: лексическая типология» (2007)
🔹С. Ю. Бородай «К вопросу о связи структуры языка и логико-смысловых конфигураций» (2023)
🔹Э. Уилсон «Эусоциальность» (2020)
🔹Э. Уилсон «Планета муравьев» (2020)
🔹L. Jędrzejowski, P. Staniewski (eds.) «Linguistics of Olfaction: Typological and Diachronic Approaches to Synchronic Diversity» (2020)
🔹А. В. Смирнов «Разум, язык, культура: как сегодня прочитывать концепцию ‘арабского разума’ ал-Джабири» (2024)
🔹A. Cox «Music and Embodied Cognition: Listening, Moving, Feeling, and Thinking» (2016)
🔹С. Ю. Бородай «Несколько аргументов в пользу концепции воплощенного познания» (2024)
🔹В. А. Лекторский «Деятельностные концепции в советской философии и когнитивная наука» (2012)
🔹A. Bernabe «Platón y el orfismo. Diálogos entre religión y filosofía» (2011)
🔹G. Betegh «Plato on Philosophy and the Mysteries» (2022)
🔹F. de Vignemont «Mind the Body: An Exploration of Bodily Self-Awareness» (2018)
🔹F. de Vignemont «Affective Bodily Awareness» (2023)
🔹H. de Preester «Subjectivity as a Sentient Perspective and the Role of Interoception» (2019)
🔹Е. В. Логинов (сост.) «Существование Бога? Современные позиции и подходы» (2025)
🔹R. Woodard «Indo-European Sacred Space: Vedic and Roman Cult» (2006)
🔹A. Bartolotta «Spatio-Temporal Deixis and Cognitive Models in Early Indo-European» (2018)
🔹В. Н. Топоров «О понятии “меры” в гимновой поэзии Пиндара и Ригведы» (2006)
🔹Дж. Селларс «Стоицизм» (2014)
🔹А. В. Смирнов (ред.) «Осознать смысл, осмыслить сознание: разум и Другая рациональность» (2024)
🔹Д. В. Бугай «Платон и символическая философия жизни Павла Флоренского» (2024)

‼️NUMINOSUM (С. Ю. Бородай) - философия, лингвистика, востоковедение

#философия
Друзья, хочу напомнить о своем конспекте / рерайте статьи, которая посвящена связи философии Платона с мистериями и, шире, греческой религиозностью. Речь идет о статье Г. Бетега «Платон о философии и мистериях» из свежего The Cambridge Companion to Plato (2022). Хотя академическим исследованиям проблемы «Платон и мистерии» уже несколько столетий, все же до сих пор обнаруживаются новые детали — как в языке и образах Платона, так и в нашем понимании мистериальных культов (археология, папирусы, и пр.). В статье Бетега обобщены новые материалы (немало интересного также в книге А. Бернабе «Платон и орфизм»).

Конечно, проблему «Платон и мистерии» невозможно «решить» — в том смысле, что у нас нет источников, в которых Платон прямо бы заявлял о своей философии как о развитии опыта мистерий или что-то в таком роде; к тому же о самих мистериях мы знаем не так много, как хотелось бы. Поэтому весь вопрос упирается в проблему систематичности и связности интерпретации — интерпретации использования Платоном мистериальной образности, элементов «технического» языка мистерий при описании философии (в «Пире», «Федре» и «Государстве»), специальной терминологии законотворчества (в «Законах» и «Государстве»), философского опыта как «прозрения» (в VII письме), а также эволюции платоновской мысли. На мой взгляд (и здесь я согласен с А. Найтингейл, Г. Бетегом и др.), наиболее убедительной является трактовка, согласно которой Платон со «среднего периода» намеренно вводит в свою философию мистериальную тематику, поскольку он вдохновлен мистериями, саму философию (и законотворчество) видит как отражение того же опыта озарения-прозрения (эпоптеи), что переживается в мистериях, а конечную цель философии считает тождественной конечной цели мистерий — рождению в истине (примечательно, что, согласно «Пиру», Сократ не дошел до этой стадии философствования). Отсюда, впрочем, не следует, что философские рассуждения, дискурсивные модели сугубо «вторичны»; напротив, для Платона важна «правильность», «логосность» мышления, соответствующая правильному «круговращению» ума-нуса — в раскрытии такого мышления, а также вытекающих из него социально-политических законов, и состоит одна из важных целей философии. Тем не менее без озарения-прозрения не может быть никакой философии и к нему нельзя прийти, «усвоив» чью-то философию, практикуя споры или построив какую-то схему действительности (на это множество косвенных указаний, но вполне открыто — в VII письме). И введение понятия idea / eidos (букв. «облик, вид») в «средний период» (в качестве ответа на сократические вопросы о природе «блага», «справедливости» и пр.) призвано подчеркнуть именно это: философское знание — это узрение видов-обликов, от внешнего вида «стула» и «стола» (а лучше — «красивого лица» и «движения богов-планет») до видов «блага», «справедливости», «единого» (обыгрывается двоякость значения idea / eidos как «внешнего облика» и «рода», «класса»). В основе философии лежит способность видеть умопостигаемый вид за внешним видом (или лучше — видеть внешний вид как тень умопостигаемого вида, по которому демиург и сотворил эту внешнюю сторону вещей). Важно подчеркнуть: именно видеть (не слышать, не обонять, не представлять и пр.) — поскольку за зрение и умо-зрение отвечает одна и та же способность, но по-разному направленная. В общем, кто не имеет опыта этого умозрения, тот никогда и не прикасался к философии — сколько бы он ни спорил о соотношении «идей» и «вещей». В конечном счете — парадоксальным образом — Платон не держится за «понятия», в том числе за «учение об идеях», более того, он как будто сам опровергает idea / eidos в «Пармениде» (хотя тут возможны разные трактовки). Но это только часть истории. Вторая часть — диалектическое мышление (чем и продолжается «Парменид»). Ключ к Платону — в единстве умозрения и диалектического, «логосного» развертывания. Мистериальная образность, безусловно, важна для понимания первой части, но мне не очень ясно, как она соотносится (и соотносится ли) со второй… Об idea / eidos была серия постов (отсюда и далее), а конспект статьи Бетега см. ниже.

#философия
Несколько месяцев назад наткнулся на статью В. В. Зеньковского «Современное состояние психофизической проблемы» (1905), после чего также обратился к его диссертации «Проблема психической причинности» (1914). Меня удивило то, насколько подробно разрабатывалась так называемая психофизическая проблема (сознание / тело, психика / тело) в немецкой философии и психологии второй половины XIX — нач. XX в., при этом о большинстве рассматриваемых философов я даже не слышал. Хотя я вовсе не специалист в этой теме и современная аналитическая философия сознания далеко не в первых рядах моего списка для чтения, все же есть ощущение, что дело не во мне, а в том, что эта традиция мысли по социокультурным причинам (в основном из-за того, что англоязычные авторы читают только англоязычных или тех, кто переведен на английский) оказалась на задворках современной философии. И на этих же задворках оказалась отечественная философия познания и философская психология второй половины XIX — нач. XX в., в частности богатый материал журнала «Вопросы философии и психологии» (1889–1918) — сначала по идеологическим причинам (большевизм и пр.), а затем тоже по идеологическим причинам («заграница нам поможет», «русской философии не существует» etc.).

Приятно видеть, что ситуация меняется в лучшую сторону. На днях вышел номер журнала «Отечественная философия», в котором опубликованы статьи коллег об идейных связях (иногда даже прямых) русской философии и современной философии сознания. Редакторы видели свою задачу в том, чтобы представить русскую философию в контексте современной аналитической философии. В номере вы найдете статьи о В. Д. Кудрявцеве-Платонове, о философии сознания В. С. Соловьева, о близости Л. Н. Толстого к аналитической философии, о панпсихизме А. А. Козлова в контексте современного панпсихизма, об эпистемологии и метафизике архиепископа Никанора (Бровковича). Все статьи лежат в открытом доступе.

Хотя для многих проблематика прозвучит довольно экспериментально, по факту же такого рода компаративные работы лишь показывают условность «-измов» и искусственно выстроенных границ и вскрывают лежащее в основе тематическое единство. Особенно отмечу, что разбираются не только «светила» отечественной мысли (В. С. Соловьев, Л. Н. Толстой), но и менее известные (можно сказать, позабытые за пределами историко-философских кругов) фигуры — Кудрявцев-Платонов, Козлов и Никанор (думаю, даже не все профессиональные философы у нас о них слышали). В дальнейшем было бы любопытно взглянуть на подобные разборы, например, Л. М. Лопатина, Н. О. Лосского, И. И. Лапшина, Г. И. Челпанова.

Кстати, оказывается, недавно переиздали «Беседы с петербургским Сократом» — главный труд А. А. Козлова. Буду потихоньку заполнять свои пробелы и вам тоже рекомендую.

#философия #лингвистика
В продолжение к предыдущему посту о русской философии… За то время, что я занимаюсь философией (уже около 20 лет), я заметил следующую тенденцию: русская философия активно изучается историками философии, имеется множество прекрасных лекций и книг о ней, но при этом философы, строящие свои философские системы или решающие отдельные проблемы, к ней почти не обращаются (за исключением разве что социальных философов). Как я отмечал в предыдущем посте, дело не в самой русской философии, которая, учитывая ее различные облики (от славянофильства до шестидесятников), очень многогранна (и найти там можно что угодно), а преимущественно в постсоветской идеологии, в установке «заграница нам поможет» и «все лучшее — на Западе»; эта установка накладывается на объективный упадок отечественной гуманитаристики в постсоветский период (особенно на фоне раздутой за счет баснословных ресурсов западной гуманитаристики), что суммарно создает иллюзию безнадежности отечественной философской традиции — иллюзию, которая для многих усиливается тем, что русский философ par excellence — это эдакий богослов, софиолог и черносотенец.

В таком взгляде во многом отражена особенность эпохи, совокупность различных факторов, но главное (я настаиваю) — идеологический гипноз, который мешает просто скачать книгу из интернета и внимательно ее прочесть. Приведу в качестве примера себя. Начну с лингвистики. В 2009–2017 гг. я глубоко проработал ключевые англоязычные монографии по когнитивной лингвистике — надо сказать, очень сложные монографии, в которых специфическая терминология и множество смысловых деталей (с примерами в основном из английского языка, неродного для меня) — но очень мало читал классиков отечественной лингвистики. Например, из поля моего внимания выпали С. Д. Кацнельсон и Е. В. Падучева — а они ничуть не уступают американо-европейским когнитивным лингвистам (вообще по списку литературы в моей книге можно видеть кошмарный дисбаланс в пользу западных монографий). Только в последние лет 7 я осознал, насколько мощная у нас лингвистическая школа была сформирована в 1960–1970-е гг. (преимущественно на базе Московской семантической школы). Это лишь один пример, о других расскажу как-нибудь потом (на самом деле так называемая «когнитивная лингвистика» просто паразитирует на популярности слова «когнитивный», она слабо вписана в когнитивную науку и как течение заслуживает острейшей критики за игнорирование предшествовавшей лингвистической традиции, особенно немецкой, французской и российско-советской).

Теперь непосредственно о философии. Хотя я с подросткового возраста начал читать таких русских философов, как А. Ф. Лосев, П. А. Флоренский и В. Н. Топоров, — прежде всего, потому что их книги были доступны в интернет-библиотеках — все же еще на первом курсе аспирантуры к понятию «русская философия» я относился иронически и, помнится, шутил в духе «квинтэссенция русской философии — это учение Николая Федорова». Мое мнение начало лишь постепенно меняться, когда я стал работать в проекте П. Г. Щедровицкого по русской философии и стал читать самих русских философов за пределами «соловьевского» круга, т. е. ознакомился с оригинальными работами. Это длилось около 7 лет, за это время многое изучил, еще больше не успел изучить — зато теперь я хотя бы примерно представляю реальное богатство отечественной мысли. Мы подготовили множество «очерков» о русских философах, которые включают биографию, список основных работ, краткое изложение главных идей и тематические извлечения из оригинальных работ. Все это лежит на сайте, и до сих пор публикуется на канале Петра Георгиевича (публикуются в том числе новые материалы, в подготовке которых я уже не участвовал). Например, по этой ссылке можете ознакомиться с серией очерков об упоминавшемся в предыдущем посте А. А. Козлове. В общем, вот так, по стечению обстоятельств для меня открылось богатство отечественной мысли. А ведь могло и не открыться… (что уж говорить о какой-нибудь татарской религиозной философии XIX — XX в., о которой кроме специалистов никто даже не слышал).

​​#философия
«Насколько тесно этот радостный мотив нашей иконописи связан с ее аскетическим мотивом, это ясно для всякого, кто хоть сколько-нибудь знаком с нашими и греческими “житиями святых”. И тут и там мы одинаково часто встречаем образ святого, вокруг которого собираются звери лесные и доверчиво лижут ему руки. По объяснению св. Исаака Сирина здесь восстанавливается то первоначальное райское отношение, которое существовало когда-то между человеком и тварью. Звери идут к святому, потому что они чуют в нем “ту воню”, которая исходила от Адама до грехопадения. А со стороны человека переворот в отношении к низшей твари еще полнее и глубже. На смену тому узкоутилитарному воззрению, которое ценит животное лишь в качестве пищи или орудия человеческого хозяйства, здесь идет то новое мироощущение, для которого животные суть меньшие братья человека. Тут аскетическое воздержание от мясной пищи и любящее, глубоко-жалостливое отношение ко всей твари представляют собой различные стороны одной и той же жизненной правды – той самой, которая противополагается узкобиологическому жизнепониманию. Сущность этого нового мироощущения как нельзя лучше передается словами св. Исаака Сирина. По его объяснению, признак сердца милующего есть “возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы. От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого страдания сжимается сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью. А посему и о бессловесных и о врагах истины и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились они и были помилованы; а также о естестве пресмыкающихся молится с великою жалостью, какая без меры возбуждается в сердце его до уподобления в сем Богу”.

В этих словах мы имеем конкретное изображение того нового плана бытия, где закон взаимного пожирания существ побеждается в самом своем корне, в человеческом сердце, через любовь и жалость. Зачинаясь в человеке, новый порядок отношений распространяется и на низшую тварь. Совершается целый космический переворот: любовь и жалость открывают в человеке начало новой твари. И эта “новая тварь” находит себе изображение в иконописи: молитвами святых храм Божий отверзается для низшей твари, давая в себе место ее одухотворенному образу. Из иконописных попыток – передать это видение одухотворенной твари – упомяну в особенности о замечательной иконе пророка Даниила среди львов, хранящейся в петроградском музее императора Александра III. Непривычному глазу могут показаться наивными эти чересчур нереальные львы, с трогательным благоговением смотрящие на пророка. Но в искусстве именно наивное нередко граничит с гениальным. На самом деле несходство тут вполне уместно и допущено, вероятно, не без умысла. Ведь предметом изображения здесь и на самом деле служит не та тварь, которую мы знаем; упомянутые львы, несомненно, предображают новую тварь, восчувствовавшую над собой высший, сверхбиологический закон: задача иконописца тут – изобразить новый, неведомый нам строй жизни. Изобразить его он может, конечно, только символическим письмом, которое ни в каком случае не должно быть копией с нашей действительности…

Ее (иконы) символический язык непонятен сытой плоти, недоступен сердцу, полному мечтой о материальном благополучии. Но он становится жизнью, когда рушится эта мечта и у людей разверзается бездна под ногами. Тогда нам нужно чувствовать незыблемую точку опоры над бездной: нам необходимо ощущать это недвижное спокойствие святыни над нашими страданием и скорбью; а радостное видение собора всей твари над кровавым хаосом нашего существования становится нашим хлебом насущным. Нам нужно достоверно знать, что зверь не есть все во всем в мире, что над его царством есть иной закон жизни, который восторжествует»
=====
Е. Н. Трубецкой «Умозрение в красках» (1915)

#философия #русскаяфилософия
Слушаю аудиокнигу В. В. Зеньковского «История русской философии». Эту работу внимательно читал больше десяти лет назад. Сейчас решил освежить свои знания. На самом деле впечатления смешанные. Книга неровно написана. Какие-то главы очень хорошо написаны, какие-то — коротко и невнятно. Отчасти, вероятно, это объясняется отсутствием доступа ко всем необходимым источникам. В процессе погружения отмечаю для себя то, что можно назвать «духом» русской философии — совокупность даже не черт, а контуров, наиболее общих интуиций, которые разделяются мыслителями самого разного толка. Думаю, не вполне корректно это называть «общими чертами», поскольку даже в виде признаков это сформулировать трудно ввиду философской ангажированности и окрашенности любого концептуального языка и философского аппарата (примерно такая же проблема, когда просят «определить», что такое философия — как сказать об этом без философского позиционирования?). В общем, выделяю пока четыре интуиции, которыми живет русская философия (точнее, жила до Октябрьской революции, но, похоже, в значительной мере и позже). Наиболее обобщенно их можно определить так:

1. Онтологизм, борьба с субъектоцентризмом (наиболее яркий пример — то, что сами русские философы называли «онтологизацией гносеологии»).
2. Первичность общего, общения, или соборность / всеединство (в том числе соборное понимание «я», первичность соборного / коллективного мышления и сознания).
3. Творчески преобразующая направленность (спайка мышления и действия).
4. Сущностный эстетизм (истина прекрасна, прекрасное истинно).

Зеньковский склонен объяснять русскую мысль через ее глубинную религиозность (даже в случаях, когда она антирелигиозна или нейтральна в отношении религии). Мне это видится упрощением, в том числе потому, что «религиозность» или «христианский характер» — слишком расплывчатое понятие. Нужно смотреть шире. Дело — в культуре, которая, будучи преимущественно «православной», тем не менее питается от многих источников (само православие и едино, и множественно). Можно не быть религиозным, даже быть антирелигиозным, но разделять с религиозными философами интуиции, которыми пропитана общая для вас культура.

В связи с этим хотел бы напомнить о своей старой заметке (созданной из конспектов), которая посвящена Киотоской школе — направлению в японской философии, синтезирующей идеи дзен-буддизма, западной феноменологии и экзистенциализма. Тоже показательный пример того, как, попадая в специфическую культурную почву, философское мышление дает неожиданные ростки. И здесь тоже представлена попытка онтологизации феноменологии и преодоления субъектоцентризма. В другом месте писал о роли национальных школ в будущей мировой философии. Примечательно, что большинство понятий Киотоской школы плохо переводимы (если вообще переводимы) на другие (или культурно неблизкие) языки — один из ярких признаков всякой хорошей философии! 😀

#философия #русскаяфилософия
В последняя время мало читаю, но зато много слушаю аудиокниги. Лучший вариант в таких случаях, конечно, профессионально начитанные книги. По философии много хороших аудиокниг — все основные классические работы есть в аудиоформате. Я купил себе подписку на Литрес — там больше всего материала. Также многое лежит на рутрекере и в ютубе (с помощью бота видео с ютуба легко сохраняются в аудио). Можно было бы ожидать, что внимание издателей будет уделено прежде всего философам-литераторам, экзистенциалистам и эссеистам — и так оно и есть. В аудиоформате есть почти весь Ницше. Большинство книг Бердяева также доступны. Монтень, Кьеркегор, Толстой, Сартр, Камю и др. — все это в отличном качестве. Но удивительно, что кому-то пришло в голову озвучить то, что даже в книжном формате воспринимается с трудом, — например, есть «Критика чистого разума» Канта и «Наука логики» Гегеля (Хотел бы я посмотреть на человека, который сел изучать Гегеля по аудио-версии «Науки логики». Впрочем, студенты ведь его как-то слушали вживую и даже успевали конспектировать!). Интересно, что сейчас можно найти книги, которые никак не ожидаешь найти. Например, «Апофеоз беспочвенности» Шестова — более-менее известная книга, но не так давно появилась и аудио-версия его ранней работы «Достоевский и Ницше» — кстати, отличная работа, рекомендую (есть на Литрес).

Тем не менее гораздо больше философских книг — даже среди классических авторов — которые до сих пор не получили профессиональной человеческой озвучки. И тогда на помощь приходят ИИ-дикторы. Здесь множество самых разных вариантов. Лучшее по-русски, на мой взгляд, — это Алиса, которая идет вместе с «умной колонкой» от яндекса, а также с яндекс-браузером (хотя в Yandex Speechkit есть голоса и приятнее); несколько голосов в программе Natural Reader (платная, около 1000 руб. в месяц); и то, чем я сейчас пользуюсь, — бесплатный Edge TTS. Плюсы Edge TTS: понятный голос, с интонацией, правильно выдерживает паузы, быстро работает и бесплатно переводит любой текст в mp3, может начитывать большие книги. Минусы: читает неидеально (как и любой ИИ), но сильно лучше многих других; не работает с pdf и doc (приходится переводить все в txt, epub или fb2 — лучше всего читает txt). Пробовал разные настройки, в итоге накрутил под себя (скину скрин настроек в комментарии). Конечно, «Науку логики» в его исполнении не послушаешь, но философская литература средней степени сложности слушается вполне нормально. На мой вкус, он читает даже понятнее некоторых дикторов, так что это сильно лучше, чем ничего.

По ссылке выложил классический труд Н. О. Лосского «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция» — как раз его слушаю. Скоро также загружу его на свой ютуб-канал (подписывайтесь, теперь там будет много аудиокниг :-) ). В планах постепенно озвучить значительную часть русской философии, в частности уже наполовину сделал шестой том «Истории античной эстетики» 😊

#философия
Хочу порекомендовать отличный выпуск подкаста «Неискусственный интеллект», где Антон Кузнецов общается с философом и нейроученым Артемом Яшиным. Тема беседы — сознание агентности и неклассические виды опыта. Из обобщающих работ по теме отмечу монографию Ш. Галлахера «Action and Interaction» (2020), где как раз дан хороший обзор актуальных дискуссий. Частично она также рассматривается в книге Галлахера 2005 г., о которой упоминал здесь. Все это имеет прямое отношение к концепции воплощенного познания, так что для меня тема представляет особый интерес.

О чем идет речь? Сравните два вида опыта. Вы едете в автобусе, тот резко останавливается, и Вы случайно наступаете на ногу другому человеку. Или вы едете в автобусе и сами наступаете на ногу другому человеку. Действия различаются не только в плане намеренности / ненамеренности, но и, так сказать, в процессе реализации: во втором случае вы будете ощущать собственную агентность, а в первом случае — нет. Если вам все же кажется, что в первом случае тоже будет какая-то степень агентности, то представьте ситуацию, что вам с помощью ТМС активируют определенные зоны мозга, отвечающие за движение одной из рук — она движется, но без вашего намерения и как бы не вами. Все это довольно банальные примеры. В экспериментальных дизайнах сейчас придумано много деталей, что позволяет различать (и феноменологически, и поведенчески) типы идентификации проводимого вами (или за вас — вашим телом, вашим аватаром) действия. Эта тема пересекается с проблемой идентификации положения своего тела и с проблемой идентификации своего тела как своего — указанные виды опыта («переживания») сейчас изучаются под рубрикой телесного самосознания, о чем была серия постов. Возможно, все это разные виды телесного самосознания (наряду с кинестетическим чувством, вестибулярным ощущением, интероцепцией и пр.).

Отмечу два важных аспекта:

▪️Противопоставление активности и пассивности. Ощущение агентности трудно определить как какое-то чувство или вид восприятия (внешнего / внутреннего), поскольку традиционно восприятие ассоциируется с пассивностью (что и означает слово «вос-приятие»), а здесь «ощущение» неотрывно от выполнения действия. На мой взгляд, в действительности имеет место континуум агентности / рецептивности etc.: во-первых, мы ситуативно никогда не сталкиваемся только с чем-то одним; во-вторых, сами акты / восприятия не «чисты», а располагаются где-то в континууме, который устроен не дихотомично, а многомерно. К сожалению, философы в основном игнорируют тот материал, который дает язык: стратегии кодирования агентности (шире — глагольных актантов) сильно различаются в зависимости от строя языка, хотя тут есть универсальные тенденции (писал о перспективах этой темы в своей книге, с. 639–640). Осмысление материалов когнитивной лингвистики с философских позиций в этом плане видится особенно перспективным: думаю, на выходе получим многомерный континуум с параметрами типа «агентность», «рецептивность», «стативность», «эргативность», «бенефактивность» и пр., в рамках которого и будет локализовываться конкретное действие / восприятие / состояние.

▪️Агентность в интеракциональной когниции. Поскольку в здоровой когниции (сознание + когнитивное бессознательное) взрослого человека все потенциально имманентно всему, опыт агентности не ограничен только рефлексивным переживанием. Зрительное восприятие — это действие, поскольку вы регулируете движение глазных мышц, а также цилиарной мышцы для фокусировки. Мышление и понимание содержат симуляции действий, которые вы стремитесь понять или о которых думаете (так называемый «эффект совместимости действия и предложения»). Перманентная речевая вербализация, «внутренняя речь» — это тоже действие проговаривания, важное для регулировки центральных процессов и даже для модуляции восприятия. Все эти процессы должны «активировать» опыт агентности. Даже прослушивание музыки, если следовать теории А. Кокса, предполагает симуляцию движения, в частности модель движущегося эго, т. е. строится на симуляции собственных действий. Все эти связи еще нужно изучать и продумывать.

Друзья, поздравляю вас с днем Великой Победы многонационального советского народа и союзников над нацистской Германией!

Хотя с момента провозглашения победы прошло уже 80 лет, история той войны еще по-настоящему не написана, и будет расширяться / пересматриваться в ближайшие века. Я вижу главный, всемирно-исторический смысл победы — смысл, который сохранится в веках — в том, что была повержена наиболее примитивная и ужасная форма европейского колониализма в лице немецкого нацизма, а вместе с ней — в моральном плане — был повержен сам колониализм, что стало прологом к всплеску национально-освободительных движений и дало шанс другим народам на историческое возрождение (их ждала бы совсем иная участь, если бы СССР пал).

Гитлеровская война — как и сам режим — не является странной девиацией, экзотикой, но представляет собой логическое развитие европейского колониализма в его социал-дарвинистском изводе: это страшный сплав воли, техники и какой-то поразительной людоедской холодности, которая проявилась в Холокосте, а также геноциде советского народа и других народов на оккупированных территориях. То, что это был именно геноцид — сознательный акт уничтожения, зачищения «жизненного пространства», на первой стадии преимущественно через голод и блокаду (а в дальнейшем через стерилизацию и прямое истребление) — мы теперь знаем по надежным свидетельствам, хотя нацистские преступники и пытались это скрыть (см., например, работу Е. Яковлева «Война на уничтожение», в западной историографии теперь много работ по теме). Однако нужно понимать, что в этом, по сути, не было ничего нового, поскольку основные нацистские практики — расовые законы, лагеря, зачищение жизненного пространства, истребление через голод, стерилизация — широко использовались другими колонизаторами, пусть и не в Европе; более того, нацисты прекрасно знали свою генеалогию и прямо апеллировали к идейным предшественникам. Пока мы не увидим этой сущности нацизма — как наиболее ядовитой смеси модерна, науки (специфически трактуемой), техники и колониализма, а в конечном счете — какого-то звериного мироощущения, раскрытия сущности зверя в человеке — мы не будем способны усвоить уроки той войны.

Исторический нацизм повержен, колониализм — по крайней мере, в его прямолинейных формах — тоже, но зверь в человеке не преодолен. Мир теперь напичкан ядерным оружием. Усложняются формы убийства, война переносится в космос. Мы не продумали нацизм, не осмыслили глубинную связь войны и модерна, войны и технологического развития. Мы несколько раз оказывались на грани уничтожения во время Холодной войны. Уже три года как мы вступили в новую Мировую (прокси-)войну. Одно неверное движение — или даже сбой оборудования — и человечество (по крайней мере, его значительная часть) превратится в пепел. К сожалению, в этот светлый день приходится говорить именно об этих тревожных вещах, но вы сами видите, в какой мы ситуации.

Сохранять память о Победе — значит сохранять память о том, что именно эта экзистенциальная Победа дала всем нам шанс на раскрытие многообразия, всечеловечности, дала шанс обуздать зверя в себе. Надеюсь, этот шанс не будет нами — всем человечеством — упущен…

Помним о подвиге советского народа! С праздником!

​​Друзья, в рамках новой рубрики #русскаяфилософия публикую по этой ссылке аудиоверсию книги С. Л. Франка «Реальность и человек» (1949); также можно скачать отдельными файлами отсюда. О том, как я делаю с помощью ИИ такие аудиокниги, писал тут.

Думаю, Семен Франк в представлении не нуждается. Книга «Реальность и человек» — это его последняя крупная работа, в которой он связно (но не системно) и понятным языком изложил главные положения своей философии. В этой работе его философия нарисована широкими мазками, без детализации — вероятно, книга изначально задумывалась именно для широкой аудитории. Я бы охарактеризовал изложенную философию как русский неоплатонизм с сильной экзистенциальной составляющей. Франк стремится показать, как Реальность (ее можно отождествить с Умом и Единым), проявляет себя в человеческом сознании («я», ум, высшие идеи, экзистенция, трансцендирование, свобода и пр.), межчеловеческом взаимодействии (общение, «я — ты — мы», культура) и в самом «внешнем» мире (красота, эйдетическое, единичное, конкретное, природное и т. д.). Его размышления преимущественно феноменологичны, т. е. ориентированы именно на описание-показывание, выявление в указанных областях «измерения Реальности» (сами же области представлены как «топосы», в которых Реальное обнаруживает себя, — символические формы). Вне зависимости от того, признаете вы или нет концепцию Реальности, предложенные описания интересны сами по себе (в подчеркивании их необъективируемых аспектов вижу близость к экзистенциализму — хотя генеалогически здесь больше Киреевского и Соловьева, чем экзистенциалистов). На слух воспринимается хорошо. Рекомендую!

«Кроме чувственного и интеллектуального созерцания мы обладаем еще особым, и притом первичным, типом знания, который может быть назван живым знанием или знанием-жизнью. В этой духовной установке познаваемое не предстоит нам извне как нечто отличное от нас самих, а как-то слито с самой нашей жизнью. И наша мысль рождается и действует как-то из глубины самой открывающейся реальности, совершается в самой ее стихии. То, что мы испытываем как нашу жизнь, как бы само открывает себя нам, — открывается нашей мысли, неотделимо присутствующей в этой жизни. Мы ограничиваемся здесь этим кратким указанием; его смысл и значение уяснятся нам далее. Здесь достаточно сказать, что, по сравнению с этим первичным родом знания, мы ощущаем в установке предметного знания какую-то искусственную суженность и как бы выхолощенность сознания. Primum vivere, deinde philosophari. Самое важное и существенное для нас знание есть не знание-мысль, не знание как итог бесстрастного внешнего наблюдения бытия, а знание, рождающееся в нас и вынашиваемое нами в глубине жизненного опыта, — знание, в котором как-то соучаствует все наше внутреннее существо. Мысль, в форме предметного познания, может только задним числом, производно накладываться на фундамент этого живого знания»
=====
С. Л. Франк «Реальность и человек»

#философия #интересное
Ранее в ряде постов (отсюда и далее) я писал, что выступаю против отмечаемого сейчас нейроцентризма и отношу себя, скорее, к ситуативным нейро-агностикам. Во-первых, я считаю, что почти все что сейчас идет с приставкой нейро- и претендует на эпистемологические обобщения — это в лучшем случае гипотетические построения, а в худшем — форма инфоцыганства. Во-вторых, я думаю, что наше знание о мозге пока растет количественно, а не качественно, и сложно представить, как мог бы выглядеть качественный прорыв (что значит «знать» мозг и сознание сверх установления каких-то корреляций?). В-третьих, я в основном скептик касательно современных ИИ-сетей — считаю утверждения о «параллелях в работе» ИИ-сетей и мозга сомнительными (мы не знаем эмерджентных свойств ни того, ни другого), более того — сама архитектура ИИ-сетей специфична и не отражает наших знаний об архитектуре нервной системы. В-четвертых, я скептик в отношении глубины моделирования и понимания, но не скептик в отношении инструментализации (через нейроинтерфейсы) — здесь перспективы широкие, хотя результаты по-прежнему довольно скромные.

Ситуативный нейро-агностицизм — это философская стратегия, призывающая ожидать концептуально продуманных и интегральных теорий от специалистов в будущем; в процессе ожидания (а ждать придется долго и исход не предрешен) имеет смысл следить за теми проблемными сферами, которые могут оказаться прорывными. К таким сферам я бы отнес: (1) детализацию работы нервной системы, учет нюансов, разнообразия, плюрализма элементов и процессов (а не только спайки «нейрон + нейрон»); (2) холистическое моделирование нервной системы как части организма и среды — моделирование, которое учитывает не только нейроны мозга как функциональные единицы, но и их связь с «входами» и «выходами», с другими клетками нервной системы и с тем, как она приспособлена к среде, притом в филогенетическом и онтогенетическом аспектах (в данном плане я за энактивизм и embedded cognition); (3) новый тип моделирования в виде нейроморфных вычислений, в структуру которых зашита адекватная живому организму архитектура — для начала хотя бы на примере более простых организмов.

Развитие этих сфер не позволит решить некоторые фундаментальные проблемы — например, исчерпывающе «смоделировать» и «понять» сознание или даже один процесс восприятия / действия, — но оно хотя бы позволит глубже понять механизмы функционирования на более крупных и (главное) сущностно спаянных сегментах (нейрон => другие клетки => организм => среда). Пока же движение, похоже, идет не в сторону связности и углубления понимания, а в сторону инструментализации и эксплуатации сугубо нейронной составляющей (через корреляции и большие данные). Этот тренд понятен: исследования чрезвычайно дорогие, а инвесторам нужен практический результат. В общем, если резюмировать, я, с одной стороны, за более детализированный, тонкий подход, а с другой — за «воплощенное» представление нервной системы (нечто подобное предлагает А. Дамасио). Когнитивным процессам коррелятивен не искусственно изолируемый «мозг», а весь организм; притом распределение центральных / нецентральных процессов зависит от типа организма: у человека явно центральна ЦНС, а, например, у осьминога отмечается более распределенная система, с несколькими «мозгами» в щупальцах. Впрочем, человек для меня, скорее, осьминог, чем компьютер (см. мою статью).

В связи с проблемой детализации (1) могу порекомендовать лекцию А. Паевского «Не только нейроны: клетки нервной системы», в которой освещены следующие темы:

▪️Распределенность нейронов по мозгу и нервной системе, их разнообразие (внешнее, функциональное, по входам-выходам и пр.).
▪️Реальная сложность «связывания» нейронов — химическая передача и электрическая передача; типы связей, нейромедиаторов и их функции.
▪️Роль глиальных клеток в нейротрансмиссии и ремоделировании паттернов.
▪️Связь глиальных клеток и когнитивных функций.
▪️Центральное значение глиальных клеток для обработки боли (ср. также эту статью).
▪️Роль микроглии в синаптическом прунинге и синаптической пластичности.

#философия
Вновь отличный выпуск у Антона Кузнецова в подкасте «Неискусственный интеллект». В этот раз встреча с Данилой Волковым — специалистом по Делезу. Подойдет как введение в творчество французского философа. Если вы открываете Делеза и уже на первой странице ловите себя на мысли, что «ничего не понятно», то это не только потому, что большинство русских переводов плохи или вовсе ужасны (хотя есть и исключения: специалисты говорят, что старый «КиШ» переведен добротно), но и потому, что Делеза трудно понять вне связи с философской традицией и наукой его времени. Он в каком-то смысле «метафилософ». В данном подкасте высказывается мысль о том, что Делеза нужно понимать как посткантианского философа в весьма специфическом значении: в границах довольно экстравагантной традиции «Кант => Маймон => Шеллинг => Коген => Ницше» (на мой взгляд, здесь где-то потерялся Шопенгауэр). В целом подкаст полезен для понимания общей посткантианской интенции Делеза, связанной с ориентацией на реальный (а не возможный) опыт (впрочем, я не согласен, что Кант говорит исключительно о возможном опыте, ср. проблематику схематизма, которая как раз призвана «заземлить» опыт) и с построением онтологии нового типа — нетождества, хаосмоса, витализма и пр.

Обращу внимание на (довольно неожиданное) сближение Делеза и Платона: как я понял, сам Делез в ранних работах называет себя «платоником» в специфическом значении — платоником, описывающим что-то вроде динамики, «жизни» эйдоса. На мой взгляд, эксплицитно «жизнь эйдоса» дана не у Платона, а у Плотина и у предшественника Делеза — Бергсона (который также опирался на Плотина). Философская традиция так устроена, что, когда мы говорим «Платон», то почти всегда говорим и «Плотин» — слишком сильно влияние неоплатонической оптики. Впрочем, лично для меня прочтение Платона через Плотина (~ Аммония Саккаса) в целом правильное, если не уходить в терминологические инновации и прочие детали. Поэтому вполне верно утверждать, что «жизнь идеального» или «жизнь ума», особую динамику, живость, пресловутую витальность эйдоса, подчеркивает еще Платон. Это происходит по-разному, и один из способов — обращение к диалектике как высшей форме мышления, «безыпотесному» мышлению, философствованию par excellence. Эйдос ведь не статичен, не мертв — он, говоря словами классика, живее всех живых. Сообразное ему мышление тоже должно быть живым — подобно «круговращению ума в небе», как говорит сам Платон в «Тимее».

В этой связи было бы интересно подумать, почему Платон — как очень чуткий к языку философ — использует само слово διαλεκτική. Конечно, есть заготовленный ответ, что он просто обращается к обозначению искусства спора и пр. Мне не кажется, что этого достаточно. И в «Государстве», и в «Пармениде» это особая практика мышления, ориентированная на выявление «эйдетичности» самого эйдоса, едино-инаковости эйдоса — практика «безыпотесного» мышления тождества и различия, созвучная природе саморазделенного Единого. Как очень часто бывает в истории философии, здесь пониманию мешает вырывание греческого слова из стихии языка и его «терминологизация». По форме διαλεκτική — это что-то вроде «раз-бирательства», «раз-личения» (собственно, и у Платона встречается διαλέγω в самом бытовом значении «различения» одной вещи от другой). Эйдос эйдосов, т. е. Единое, должно рас-спрашиваться и раз-бираться «диалектично» (этот тип видения-мышления Гегель позже назовет «спекулятивным мышлением»). В общем, тезис о том, что уже Платон в каком-то плане является «философом различия», заслуживает серьезной проработки. Платон и Делез не так уж далеки друг от друга. Та же линия «живого» и «динамичного» прочтения Платона в несколько ином ракурсе дана у русских неоплатоников — С. Л. Франка и А. Ф. Лосева.

​​#философия #интересное
В предыдущем посте немного писал о проблеме «диалектики» у Платона и о генетической связи с ней делезовского «различия». И вот попалась книга по теме — коллективная монография 2022 г. «New Perspectives on Platonic Dialectic: A Philosophy of Inquiry». Пока только полистал и отложил до лучших времен. Как я понял из предисловия, одна из задач исследования состоит в том, чтобы показать платоновскую мысль в ее единстве — прежде всего, в единстве логоса, частных наук и мифа. Полностью поддерживаю такой подход, немного писал о нем здесь. Другие факты о книге (из предисловия):

🔹Книга содержит 13 работ, которые предлагают всестороннее и детальное исследование концепции диалектики у Платона, притом с акцентом на ключевых диалогах. Авторы стремятся прояснить, что Платон считал надлежащими диалектическими процедурами, и исследуют, как эти методы соотносятся с другими аспектами его мысли, включая этику, психологию и метафизику.
🔹В книге платоновская диалектика представлена как широкая и открытая «философия исследования». Она рассматривается как практический, универсальный и непрерывный поиск истины, укорененный в стремлении человека понять сущность вещей. Это гибкий и развивающийся набор практик.
🔹Центральным тезисом книги является утверждение о преемственности философского метода Платона во всех его диалогах. Вопреки распространенному мнению о сущностной эволюции диалектики у Платона, в эссе утверждается, что различные стратегии выстраивания аргументации и рассуждения являются последовательными и совместимыми во всех его работах.
🔹В эссе анализируется, каким образом различные «диалектические» техники — такие как проверка гипотез и сократический метод — дополняют друг друга. Это ставит под сомнение интерпретации, которые ограничивают диалектику одним периодом платоновской философии.

Это наиболее общие формулировки. Сама мысль представить «диалектику» как элемент «философии исследования», т. е. в связи со всеми этапами философии Платона, в принципе интересна. Однако, как мне кажется, есть опасность упустить специфику «диалектики» именно в техническом смысле — как метода «среднего» и «позднего» периодов, когда уже появляется само понятие «идеи / эйдоса» и диалектика репрезентирует особый способ мышления, способ погружения в сложную само-разделенную природу эйдоса (см. «Парменид», «Государство»). В любом случае нужно читать отдельные эссе, чтобы понять детали. Для себя пока отметил эссе о «Софисте» и «Федре».

Из предисловия:

«В главе 11 Полин Сабриер затрагивает важный вопрос, касающийся метода диалектического исследования Платона в диалоге «Софист». По мнению многих ученых, когда собеседники в этом диалоге исследуют бытие, они поднимают вопрос о том, каковы вещи поистине, и стремятся завершить исследование, ответив на этот вопрос. Но если это верно, то такая процедура будет значительно отличаться от той, которую Сократ предлагает своим собеседникам, например, в диалогах «Менон» и «Теэтет»: решить вопрос о том, что такое нечто, сосредоточившись на его сущности, а не на примерах. Сабриер утверждает, что диалог поднимает два вопроса: «каковы вещи поистине?» и «что такое бытие?», и указывает, что на них можно ответить только в том случае, если поднять их вместе и понять их сложную взаимозависимость.

В главе 12 Марилена Влад анализирует связь между диалектикой и прорицанием в диалоге Платона «Федр». По ее мнению, диалектика уходит корнями в прорицание и начинается как его разновидность. В частности, она утверждает, что диалектика зависит от своего рода философского прорицания и что именно этот тип прорицания объясняет сложную связь между двумя речами Сократа в диалоге. Она также предполагает, что процедуры сбора и разделения должны рассматриваться как инструменты, которые диалектик может использовать для перевода своего философского прорицания в сообщение, которое могут воспринять люди, подобно тому, как поэзия является способом, с помощью которого поэты могут переводить свои прорицания»

"Я для других — нераскрытая загадка. Если окружающим меня людям смутно мерещится невоплощенная глубина жизни, они с невольным трепетом взглянут на меня, то с надеждой, то с опасением. Им будет казаться, что я нечто утаиваю от них.

Те немногие, которые опередили пережитые и оковавшие нас формы жизни, — те узнают во мне своего тайного друга. Они поймут, что мы обречены на совместное отыскание новых форм, потому что невыразимая тишина нас соединила: там, в бирюзовой, как небо, тишине, встречаются наши души; и когда из этих бирюзовых пространств мы глядим друг на друга бирюзовыми пространствами глаз, невольный вихрь кружит души наши. И бирюзовое небо над нами становится нашей общей единой Душой — душой Мира. Крик ласточек, безумно жгучий, разрывает пространство и ранит сердце неслыханной близостью. Над нами поет голубая птица Вечности, и в сердцах наших просыпается голубая, неслыханная любовь — любовь, в белизне засквозившая бездной.

И мы видим одно, слышим одно, в формах неоформленное. Установленные формы становятся средством намекнуть о том, что еще должно оформиться. Тут начинается особого рода символизм, свойственный нашей эпохе. В ней намечаются методы образования новых форм жизни <...>

Есть тайная связь всех тех, кто перешагнул за грань оформленного. Они знают друг друга. Пусть не знает каждый о себе, другой, взглянув на него несказанным, взволнует, откроет, укажет.

Бирюзовая сеть неба опутает сердца посвященных — бирюзовые нити навеки скрепят. Души становятся что зори.

Душа одного — вся розовая зорька, задумчиво смеющаяся нетленной радостью. Душа другого — бархатно пьяный закатный пурпур. А вот душа — прекрасная шкура рыси, тревогой глянувшая с горизонта.

Когда я один, родственные души не покидают меня. Мы всегда совершаем полет наш — возвращение наше  — на голубую, старинную родину, свои объятья распростершую над нами. Ты близка нам, родина, голубая, как небо, — голубая, как наши затосковавшие о небе души. Голубое пространство наших душ и голубое небо, нам смеющееся, — одна реальность, один символ, высветляемый зорями наших восхождений и приближений. Вижу, вижу тебя, розовая зорька — знаю, откуда ты! И душа моя, черная ласточка, канувшая в небо, с визгом несется тебе навстречу.

Я знаю, мы вместе. Мы идем к одному. Мы — вечные, вольные. Души наши закружились в вольной пляске великого Ветра. Это — Ветер Освобождения.

Он качает цветы на зеленом лугу, и цветы посылают цветам свое ласковое благоволение"
======
Андрей Белый "Луг зеленый"

​​#философия
В этом посте писал о том, что нейроцентризм — помимо явной философской и эстетической ущербности — имеет еще и чисто научную ограниченность, поскольку чрезмерно акцентирует внимание на нейронах мозга, игнорируя при этом другие клетки ЦНС, а также периферическую нервную систему и воплощенность нервной системы в теле. Реальная телесность во всем ее богатстве и многообразии в качестве коррелята человеческого сознания (и когнитивного бессознательного) замещается суррогатом в виде «нейронных сетей», которые еще и мыслятся на манер «(псевдо-)нейросетей» вроде нынешних LLM. На самом деле тема очень большая, частично я ее затрагивал в своей статье «Несколько аргументов в пользу концепции воплощенного познания», и довольно много о ней пишут энактивисты и, шире, сторонники 4E Cognition. Сейчас отмечу несколько тематических областей, о которых, возможно, в будущем напишу подробнее (ставьте соответствующий значок, если какая-то область вам более интересна).

🤔Призыв рассматривать работу мозга в целостности, не сосредотачиваясь только на нейронах, включает несколько аспектов. Первый из них — внутринейронные процессы. Модель в духе «нейрон передает информацию (?) другому нейрону» является значительным упрощением. Нейрон — живая клетка. Многие одноклеточные организмы способны на сложные формы поведения: например, амебы демонстрируют разные стратегии захвата пищи («охоты»), способны ситуативно корректировать свои действия, проявляют способность к элементарному обучению; парамеции обладают кратковременной биохимической памятью, способны к обучению; и т. д. Отдельный нейрон устроен значительно сложнее и должен рассматриваться как комплексная система, имеющая свою специфику в зависимости от морфологии. Хорошо изученный пример значимости внутринейронных процессов — разрыв в ДНК нейронов для «записи» негативного опыта в долговременную память.

😱Другой аспект проблемы — значение глиальных клеток и микроглии. В наиболее свежих исследованиях показано, что глиальные клетки и микроглия являются не просто чем-то вспомогательным, но выполняют центральные функции и сопоставимы по значимости с нейронами, при этом взаимодействие глии и нейронов — отдельная сложная проблема. Глия обеспечивает параллельную обработку, участвует в формировании рабочей памяти, в обработке боли, в мультимодальной интеграции, в формировании психических расстройств; в общем, прежнее представление о глии как о своеобразном «клее» активно пересматривается, все больше свидетельств в пользу ее участия именно в когнитивных функциях.

🙉Это приводит к формированию более сложных моделей «обработки», которые учитывают и нейроны, и глию, и микроглию. Так, в этой статье от 2022 г. предложена модель с базовыми нейронно-глиальными сетями для обработки рабочей памяти. В более свежей работе предложена нередукционистская модель нейронно-глиальных взаимодействий. В обзорной статье от 2024 г. выдвигается теория «глиоцепции», согласно которой именно глиальные клетки отвечают за восприятие, интерпретацию и интеграцию информации о внутреннем состоянии организма, т. е. за гомеостаз и интероцепцию. Напомню также об этом посте, где утверждается, что за отдельные аспекты телесного самосознания могут отвечать ненейронные механизмы нервной системы и даже (что более спекулятивно) — кровь. Не обязательно быть нейроном, чтобы реализовывать сложные формы взаимодействия и выступать коррелятом ощущений (грибы прекрасно себя чувствуют без нейронов).

🤯Добавлю к этому когнитивные и философские теории, предлагающие учитывать периферическую нервную систему. Об этом есть хорошая книга с говорящим названием «Периферический ум».

Думаю, современные нейроцентричные модели обработки — это что-то вроде «эскизов» в сравнении с теми интегральными моделями, которые появятся в перспективе и будут стремиться учесть взаимодействие всех типов клеток нервной системы и саму нервную систему как целое. Они позволят создать более сложные теории когнитивной архитектуры, хотя это вряд ли приблизит нас к разрешению концептуальных философских проблем — разве что из области философии природы.

#философия
Прослушал интересную беседу с физиком и популяризатором науки Алексеем Семихатовым. Беседа получилась на стыке теоретической физики и философии науки. Рассматриваемые темы: определение науки, границы науки, научный метод / методы, роль аппроксимации в формулировке физических законов, аппроксимативность ньютоновской механики и общей теории относительности, реализм vs. инструментализм в понимании физических законов, уровни реальности и их соотношение, нередукционизм, природа эмерджентности, роль нейросетей в формулировке физических теорий и пр. Обсуждается все живо и увлекательно. Было интересно послушать, как профессиональный физик рассуждает о философских проблемах (немало оригинальных соображений). В общем, рекомендую!

​​#философия
Продолжаю тему нейроцентризма, а точнее его преодоления. Одна из проблем, с которой сталкивается нейроцентризм в его разновидности «когнитивные процессы (и сознание) определяются нейронными сетями», заключается в открываемой в последние годы роли глиальных клеток. Их роль теперь не сводится к вспомогательной, но расширяется до функций, связанных с обработкой интероцептивных процессов, рабочей памятью, мультисенсорной интеграцией и многим другим. В свежей работе Р. Фаббри и коллег (2023) обобщены эти данные и представлена идея «глиоцепции», важная для понимания значения телесности в нашем познании (об этой широкой проблеме см., например, мою статью).

В рамках указанной теории предполагается, что глиальные клетки вносят основной вклад в интероцепцию — глобальный процесс ощущения, интерпретации, интеграции и регулирования внутреннего состояния организма (от температуры тела до ощущения вздутия живота), отвечающий за поддержание гомеостаза. Интероцептивные ощущения — это ощущения, исходящие от внутренних органов или тела в целом (жар, повышение давления и пр.); предположительно, интероцепция являются частью более широкой системы телесного самосознания (bodily awareness), которая переплетена с высокоуровневыми когнитивными процессами (об этой системе см. серию постов — отсюда и далее).

Согласно Фаббри и коллегам, глиальные клетки мозга и нервной системы — астроциты, шванновские клетки и пр. — воспринимают, интерпретируют и интегрируют информацию о состоянии организма, а также запускают регуляторные реакции посредством модуляции активности нейронных сетей. Также в статье утверждается следующее.

🔹Астроциты играют роль «мозговых интероцепторов», участвуя в приеме механических, осмотических и химических сигналов; они особенно значимы для ощущения давления. Шванновские клетки играют разнообразные функциональные роли в развитии, сенсорном восприятии и восстановлении нервов периферической нервной системы. Клетки-сателлиты окружают тела нейронов в периферических ганглиях, они обеспечивают взаимодействия нейронов, нейрональный гомеостаз и обработку боли.

🔹Глиальные клетки имеют метаболические и широкие общетелесные функции: поддержание водного баланса, центральная регуляция дыхания, регулировка артериального давления, поддержание нейронной активности и регулировка синаптической пластичности. Этим и другим процессам придается целостность и синхронность через масштабные глиальные связи.

🔹Астроциты и микроглия активно участвуют в модуляции хронической боли, реагируя на болевые стимулы морфологическими изменениями, ионными возмущениями, и высвобождением провоспалительных медиаторов. При болевых стимулах глия демонстрирует изменения в функциях и морфологиях, связанные с различными состояниями активации.

🔹Астроциты вовлечены в обработку сна и циркадных ритмов, модулируя активность нейронов и участвуя в «удалении метаболитов из мозга во время сна».

🔹Глия регулирует работу кишечника, нейротрансмиссию и воспаление, влияя на пищеварение. Астроциты в гипоталамусе воспринимают уровни метаболитов и участвуют в регуляции потребления пищи и энергетического баланса.

🔹В когнитивном плане функциональная роль глиальных клеток предполагается для процессов долговременной и рабочей памяти, моторного обучения, чувства воплощенности и агентности, метапознания; кроме того, известна их связь с рядом психических дисфункций (напр., с шизофренией).

Если резюмировать, то глиоцепция — это новая парадигма для понимания интероцепции, которая включает в нее глиальные клетки и их связи в качестве центрального механизма нервной системы, обеспечивающего восприятие, преобразование и интеграцию информации различного типа. Все это пока нарисовано широкими мазками, так что, я думаю, в ближайшие десятилетия мы узнаем много новых деталей. Мы сейчас открываем, по сути, дополнительную систему, которая переплетена с нейрональной — полагаю, это позволит нам лучше понять «включенность» телесных процессов в высокоуровневые когнитивные процессы (напр., уже есть экспериментальные работы о связи дыхания и сердцебиения с восприятием и мышлением).

​​#философия #интересное
Мультимодальные коммуникативные и, шире, культурные практики, т. е. практики, задействующие сразу несколько модальностей (напр., жестикуляция + речь => зрение, слух, моторика), — одна из наиболее интересных проблем лингвистики и когнитивной антропологии, которая сейчас активно изучается. В своей книге «Язык и познание» я рассматривал некоторые из таких исследований на материалах языков аборигенов гуугу йимитир, индейцев цельталь, майя, пираха, тонганцев, балийцев и других народов. За последние десятилетия вышли сотни монографий по теме, что как бы является оборотной стороной модерновой глобализации, в рамках которой эти социокультурные практики не только систематически уничтожаются, но и музеефицируются. Знать обо всем этом важно, поскольку восприятие, мышление, речь, движение и даже работа глаза и эластичность мышц отчасти зависят от культуры, в которой произошла социализация. А значит, такие книги демонстрируют нам гибкость и вариативность человеческого мышления и познания.

Сегодня в рамках рубрики #интересное расскажу о работе Дженнифер Грин «Drawn from the Ground: Sound, Sign and Inscription in Central Australian Sand Stories», вышедшей в 2014 г. в авторитетной серии «Language, Culture & Cognition». Исследование посвящено так называемым «песчаным историям» — культурной практике австралийских аборигенов, в которой вербальное повествование сочетается с рисованием на песке, жестикуляцией и песнопениями. Автор анализирует структуру песчаных историй, включая условные символы, их пространственную организацию и разворачивание во времени. Эти практики сравниваются с другими формами изобразительного искусства и жестовыми языками, также обсуждаются методы их записи. В центре внимания арандские языки и культуры Центральной Австралии (на данный момент осталось около 4 тыс. носителей).

Некоторые особенности песчаных историй:

▪️Для рисования могут использоваться палки, согнутые проволоки или даже просто рука рассказчика. Земля рассматривается не только как поверхность для рисования, но и как проводник в метафизический мир предков и место, куда истории метафорически «возвращаются» после завершения.

▪️Рассказчики могут создавать визуальное поле, используя различные предметы, например, листья или палочки, для обозначения персонажей истории.

▪️Песчаные истории передают информацию разного плана — начиная от повседневных событий и заканчивая традиционными повествованиями, тесно связанными с топографией земли и её «сновидениями» (Altyerr). Общие темы включают социальное поведение, моральные нормы, романтику, ревность, разрешение конфликтов, а также истории о мифических существах и времени сновидений.

▪️Графические отметки, сделанные на песке, сохраняются до тех пор, пока рассказчик не сотрет их, очистив пространство для нового рисунка. Эфемерная природа этих рисунков обусловлена требованиями повествования и ограничениями пространства.

▪️Песчаные истории разворачиваются в нескольких взаимосвязанных пространственных полях: двухмерном пространстве для рисования на земле перед рассказчиком и трехмерном жестовом пространстве вокруг него. В арандских языках часто используется абсолютная система координат («он стоял к югу от дерева»), а не относительная («он стоял слева от дерева»), что влияет на пространственное и моторное воображение (об этих системах см. здесь).

▪️Истории важны для социализации. Они являются способом обучения детей социокультурным практикам и символическому языку.

Одна из важных идей Грин состоит в том, что песчаные истории не просто мультимодальны, но по самой своей природе интегративны — их минимальным элементом является «моторно-визуально-вербальный» паттерн, а сами они сочетают признаки и песен, и рассказов (т. е. это самостоятельная форма искусства со своей сложной прагматикой). В заключительной части книги много интересных размышлений о природе человеческой коммуникации и проблеме мультимодальности.

‼️Бонус — сгенерированный с помощью ИИ обзорный аудио-подкаст о книге. Прослушать можно по ссылке.

Лучшая благодарность - репост 😀