Мирного неба над головами нам всем 🕊️

Сегодня мои мысли потекли немного шире, чем почести ветеранам, погибшим в войне. Подвиг наших прадедедов, дедов, прабабушек и бабушек — неоспорим. И про это сегодня много напишут.

Для меня 9 мая — это про семью. Это день рождения моего любимого и близкого мне дедушки, который меня растил. И после парада я всегда ходила его поздравлять. Два важных дня всегда были слиты.

Я подумала еще и о том, что наши семьи, наши близкие тоже превозмогали многое, чтобы мы с вами жили. Они учились, работали, переживали разные сложности и горести, выдерживая непростую, часто бедную и дефицитную бытовую рутину, продолжая так или иначе растить своих детей — так, как могли.

Для меня это день про любовь и благодарность. Про связь между поколениями, про бережную или не очень, но передачу этой жизни дальше по реке бытия. Про то, что мы не автономны, что за нашими плечами много и труда, и подвигов, как воинских, так и бытовых: наши и прадеды и прабабушки, и наши мамы и папы, все, немало потеряли, отдали — чтобы мы жили. И это не про то, что мы в долгу и надо его отдавать — это про любовь.

Мы живем сейчас так, как живет благодаря воинским подвигам. И мы живем также благодаря повседневным, незаметным подвигам нашей семьи. И это лично меня очень поддерживает. Возможно, вас тоже это может поддержать.

Самое стремное в стигматизации ожирения и почему так болезненны комментарии по поводу веса

Потому что зачастую это не столько критика самого тела, сколько критика личности, «которая не может взять себя в руки». Лишний вес представляется часто не как эстетическая проблема, а как проблема, связанная с недостатками личности: слабостью, инфантильностью, безволием, ленностью.

И тут можно вернуться к мысли об иллюзии контроля. Многие воспринимают тело как фактически вещь, с которой они могут делать что-то, которая им подвластна, фантазируя о главенстве разума — надо просто захотеть, поменять мышление/питание/тренировки, найти волшебный ключик. Но все чуть сложнее. Иначе бы проблема ожирения не стояла бы так остро.

По сути, видя внешний признак — лишний вес — мы делаем вывод о человеке и приписываем ему какие-то не самые приятные качества личности. Ничего не напоминает? Это форма дискриминации.

Помогает ли это людям, имеющим сложности с весом? Помогает, да. Помогает сделать хуже.

Лишний вес — многофакторная проблема, которая ничего не говорит о личности, которая ее имеет. Давайте оставаться людьми.

*накипело*

Кстати, у меня есть большой лонгрид с разносом ИМТ и стигмы по поводу него в трех частях.

А когда человек худеет, то он внезапно волевой, решительный и просто "молодец".

Толстый, не худеешь - не молодец.
Худеешь - молодец.

Удивительным образом личность оценивается по разному в зависимости от того, как меняется тело.

Хотя по своей сути личностные черты довольно постоянные.  Исключения- расстройства и состояния психические.

Тогда можно сделать вывод, что диетить - это тоже расстройство. Маниакальный эпизод 🤭

Хотя я считаю, что жёсткая диета это тоже форма аутоагрессии, как и переедания зачастую.

Одно сознательное, другое бессознательное 😔

А принятия ни там ни тут нету. Нигде.

Товарищам-мемологам объявляем готовность номер один — ибо сегодня пятница-мематница!

Правило одно: посмеялся сам — посмеши другого в комментариях!

А вот все успевают все делать — и работа, и дети, и мужья, и хобби, и спорт, еще и улыбаются заразы, — а я вот не могу так.

А чаще всего мы не знаем как там внутри. Быть может, эти мифические все не имеют сверхспособностей, которые просто надо развить в себе, а хорошо адаптированы к «переломам» и вообще «переломанные» о стены пещер продуктивности.

Парадокс банальности — на сессиях мы работаем с простыми и очевидными вещами про питание и телесное. Не для всех очевидно оказывается, например, что если не ел целый день — вечером салатом вы не обойдетесь, что чтобы не переедать надо есть регулярно, спать, отдыхать.

А это еда, а это не табуированная тема. О еде мы говорим достаточно спокойно, открыто смотрим рецепты, учимся готовить и составлять рацион.

И есть еще одна телесная тема, где просвещение необходимо, это прямо поле непаханное, на котором достаточно простые штуки становятся открытиями еще большими, чем в моей теме. Потому что мы об этом не говорим почти вообще. И это тема секса. Это та тема — которая до сих пор табуирована, особенно все что касается женской сексуальности.

Когда я вижу статистику опросов, испытывает ли женщина оргазм, когда женщины говорят, что имитируют, что секс — это не так важно, не такое уж и удовольствие, чего они так на этом помешались — мне становится очень и очень грустно. Секс и сексуальность — это большое пространство для получения удовольствия. Может и еда станет не так притягательна.

Сегодня знакомлю вас с Ангелиной Прытковой, врачом, сексологом и клиническим психологом (вот это комбо, да?). Она ведет умный блог о сексе и сексуальности с опорой на отношения и вопрос зачем, а не просто «тройничок — это новый опыт».

Почитайте из интересного:

Самое важное: как получить оргазм, если его никогда не было? И почему оргазм — это из головы

Какие секс игрушки вредят оргазму?

Что будет, если заниматься сексом через силу, когда просит партнер, а вы не хотите?

Практика для пар, которая сближает больше секса и другие приемы для пар на канале — полистайте,

но начните с теста на либидо.

Ну и важно. Это не про розовые очки и про чудеса. Сексуальная жизнь — это то, с чем можно работать и что можно наладить. И сделать свою жизнь сильно приятнее. Даже просто читая про это. Тело — не источник проблем и стыда. Тело — источник жизни и удовольствия.

В общем, вот вам Ангелина — наслаждайтесь!

Мне последний год периодически говорят знакомые: о, ты похудела! Часто в значении, что стала выглядеть лучше, как комплимент. Но язык и мозг почему-то называет это «похудела» — ведь единственное, что помогает нам выглядеть привлекательнее — это ж похудение, очевидно ж.

Ирония в том, что у меня стабильный вес/размер уже лет пять.

Но вот изменения были и есть.

Во-первых, подходящая одежда. И дело не только в пропорциях, линиях и тканях. Дело в ощущениях от одежды, в выборе ее. Я больше не выбираю одежду, чтобы понравится кому-то, а ношу то, что нравится мне и отражает меня. И это влияет еще и тем образом, что чем увереннее и красивее я себя чувствую — тем увереннее меня считывают. Там работает простая невербалика — когда я довольна собой, я по-другому себя веду, двигаюсь, улыбаюсь.

Во-вторых, ракурс, если речь о фото. Как ни крути, у всех у нас есть фотографии, на которых мы худее и на которых мы полнее.

В-третьих, это горящие и улыбающиеся глаза, расслабленное лицо. Люди, довольные своей жизнью, счастливые — красивы и привлекательны в принципе, так уж устроено наше восприятие. Так что чтобы выглядеть хорошо, нужно чуть больше чем похудеть и делать бьюти-процедуры.

Ну и развод. Междумужье, девочки, бесспорно красит. Не рекомендую, но факты есть факты 😁

5 лет я — мама. Я уже не могу назвать себя молодой и неопытной: уже что-то да подкопилось за это время. Это немного запоздавшая рефлексия на пятилетие дочери.

Я как-то пытаюсь объять этот период, вычленить, отрефлексировать, потому что кажется, что что-то закончилось, а что-то новое только на подходе. Возможно, это сепарационный, переходный процесс: дочка становится все самостоятельней, количество ее привязанностей растет, их иерархия меняется, ее интересы оформляются.

С одной стороны, я ей уже не так нужна раньше, и мы не слиты как раньше, с другой, я еще не могу отойти жизнь свою жизнь. Физически, по-бытовому, она все самостоятельней, а эмоционально я нужна ей наоборот на качественно другом уровне. Такое расстояние между нами — новое. И его надо освоить. Это то, что пока размыто.

А то, в чем я убедилась абсолютно ясно и четко за эти пять лет, так это то, что для комфортного материнства нужны три штуки:

Здоровье: ментальное и физическое

Деньги

Поддерживающая среда: другие взрослые (не один и два, а много), которые готовы разделять уход за ребенком и тобой, организацию быта; это и сторонние взрослые, которые не осуждают, не выдают непрошенных советов и придерживают дверь магазина, когда ты с коляской, могут чем-то помочь и настроены в целом доброжелательно, а не сидитедомасосвоимидетьми. Это и государство, которое обеспечивает безопасность и реализацию прав матери, материально поддерживает не нищий статус матери. Это и инфраструктура: нормальные тротуары и съезды с них, пандусы, поликлиника в быстром доступе, сады и школы в пешей доступности.

Я думаю, что последний пункт недооценен. Матерям очень нужна поддержка. С одной стороны нам кричат рожайте больше, а с другой мы получаем закатанные глаза на плачущего ребенка, бесконечные долженствования и обвинения, что мы справляемся как-то не так. Есть идея, что мать должна справляться сама со всем. С детьми, бытом, работой, при этом надо улыбаться и быть красивой. Не, ну а че.

Более того, есть некий культ справляться самостоятельно. Матери, не просящие помощи и признания — превозносятся и представляются эталонами. Удобненько.

Знаете, за пять лет материнства мне никто не сказал ни разу что я хорошая мать. Мне никто не говорил, что я делаю что-то хорошее и важное, что я справляюсь. Ни близкие, ни дальние. У нас так, почему-то, не принято.
Не то чтобы я считаю себя плохой мамой и мне нужно разувериться в этом, я просто думаю что это тоже важно — это поддержка и признание. Если мы вас что-то вкладываемся, а мамы вкладывают очень много, важно чтобы это заметили.

Если рядом с вами есть мама — она, скорее всего, нуждается в добром слове. Если жива ваша мама — то ей тоже можно сказать что-то хорошее.

#материнство #личное

Обещала рассказать как учатся гештальт-терапевты в Московском гештальт институте.

Если коротко, то тяжело, долго и дорого. Если вы хотите сменить профессию, и думаете, что это быстро и легко, годовые курсы и все, а работать одно удовольствие — то вы сильно ошибаетесь. Такая работа не для всех, и вход долгий, дорогой, зачастую болезненный для самого человека.

*Василий истошно ржет и закатывает глаза с рекламы курсов обучения психологов: сидят они такие счастливые с чашкой кофе и блокнотиком, в очках, с «чеком» 5 тыщ за час после этих курсов гыыы

В общем, если к сути и не стебаться, то гештальт-терапию (гт далее) осваивают не академическим путем. Вообще мне кажется, что в университетском формате невозможно освоить профессию, только получить базовые знания.

Основное обучение складывается из нескольких ключевых компонентов:

Обучение на 2 ступенях:

Первая ступень — терапевтическая группа, группа клиентского опыта, в которой затрагиваются самые базовые аспекты гт. Обычно там происходят динамические процессы между участниками, сессии в кругу с тренером, упражнения. Идет около года раз в месяц, часто это суббота-воскресенье. Здесь мы присматриваемся к самому подходу, его ценностям и формам, получаем базовую групповую терапию. Мне было очень сложно на первой ступени, но это был очень целительный опыт в запросах токсичного стыда, самопредъявления и отношений.

— Это та самая тема из фильмов, где 10 человек сидят на стульчиках в кругу и говорят «здравствуйте, я алкоголик» — шепчет Василий
— Василий, кыш, никаких алкоголиков! Только рыдания и агрессия!

Вторая ступень — тоже группа, только здесь уже есть значительные лекционные часы, упражнения другого уровня, а после первого года мы начинаем работать в кругу друг с другом как клиент и терапевт, получая супервизию от тренера на свою работу. Ну и также динамика, упражнения. Динамика — прямые прояснения отношений, в которой мы пытаемся научиться вообще осознавать себя в контакте с другим и видеть другого. Вторая ступень — 14-16 трехдневок раз в два месяца с пятницы по воскресенье. Обычно это занимает 3,5-4 года.

Личная терапия. За это время нужно пройти не менее 60 часов личной терапии с одним терапевтом. Обычно терапевты проходят значительно больше, многие не заканчивают вообще — из-за специфики профессии.

Личная супервизия — 30 часов. Сессии с более опытным коллегой относительно своей практической работы, обсуждение клиентских случаев, сложностей, теоретических тонкостей. Обычно не заканчивается, пока работаешь с людьми.

Групповая супервизия — группа без динамики между участниками (обычно), где присутствует опытный супервизор, где обсуждают случаи (анонимно), сложности и стратегии работы, периодически кто-то работает в кругу и получает очную супервизию.

На второй ступени нужно также отдельно пройти терапевтическую группу. По сути, это тоже часть личной терапии в групповом формате.

Интенсивы. Вот все перечисленное — только на выезде и обычно в красивом месте. Надо пройти два: один в роли клиента, второй в роли терапевта. Подробно писала тут.

Специализация — в рамках обучения нужно пройти одну. Я прошла по работе с травмой и прохожу семейную. Это тоже группа, почти без динамики, где мы глубоко, зачастую через свою личную историю и истории коллег разбираем какую-то узкую тему/проблему/феномен. Обычно длится год-два.

Также в рамках обучения предусмотрена работа в тройках: это мини группа отрабатывает друг на друге практические навыки работы. На работу этих троек нужно регулярно брать супервизию.

Конференции — часто место сбора сообщества, где читают лекции и коллеги проводят мастер-классы. Хорошее место для того, чтобы знакомиться друг с другом. Вечерами обычно весело, как пионер-лагерь для взрослых)

Понятно, что нужно также высшее психологическое образование, лекции/специализация по психиатрии для психологов. Это отдельная история.

Продолжение ⬇️

Завершается сия программа открытой сертификацией. Начало выше.

Приезжает опытный независимый тренер, приезжают еще несколько супервизоров/тренеров в комиссию, собирается «аквариум» (это обычно коллеги, которые пришли поддерживать или студенты программы, которые хотят посмотреть как все проходит), всего человек 40-50 у нас было. Терапевты выходят в круг и зовут «клиента», выходит кто-то из аквариума с клиентским запросом и получается демонстрационная сессия на 15-20 минут. Затем терапевт берет супервизию у сертифицирующего тренера, потом обсуждает с остальной комиссией. Короче, 30 минут напряжения, местами ужаса и тревоги, и ты прошел уровень. Поздравляю!


Короче как-то так. У меня это заняло почти 9 лет — я уходила в декрет, потом какое-то время тупила и боялась выходить на сертификацию. Спасибо супервизору, которая меня буквально выпнула записаться на сертификацию.

Как видите, в программе большое количество процессов, и в первую очередь, они завязаны на личную терапию, на хорошее осознание себя рядом с другим. Гештальт-программы и гештальт-сообщество — это больше, чем академические программы. В процессе, как бы ни звучало, я обрела себя, я вылезла из панциря стыда и травматики, я обрела прочные и близкие связи с коллегами и любимую работу. И развелась. Я не скажу, что мне стало легче жить, местами даже сложнее. Но мне точно стало жить ярче и свободнее, мне кажется, я научилась по-другому дышать.

В начале я думала, что я не осилю никогда все эти условия. Но я выполнила, а что-то даже перевыполнила. Это был прекрасный путь. Ценю каждый его момент.

*Подает заявку на третью ступень*

На днях на обеде зашли с дочкой в кафе на обед. Она подутомилась, плюс высокая ее чувствительность и пищевая избирательность — и на обеде она немного застопорилась, и ей нужна была поддержка. Я предложила ей покормить ее с ложки, она согласилась и спокойно начала есть.

За соседним столом сидели, ну конечно по классике, две бабушки. Капризы ребенка и потакание ему — это ну красная тряпка для быка, смолчать невозможно — бабпатруль спешит на помощь.

— Такая большая, а мама кормит! Ох-ах-ой — непереводимое бормотание-воркование от одной
— Да и не слушается маму, хорошая же девочка такая, а так некрасиво выглядит, когда капризничает — вторит ей другая, заботливым и нежным голосом, вкрадчиво, с озорным прищуром смотря на меня.

Интерпретировать такие формы монологов можно по-разному. И реагировать тоже — от молчания и шуток, до открытой агрессии — это зависит от множества факторов, сегодня остановимся на одной мысли из множества вариантов.

В этой ситуации было забавно другое: бабушки абсолютно милейшим голосом, доброй невербаликой, стыдили дочку. Это прямой посыл: «ты делаешь не так, ты не должна быть такой, такая ты некрасива (читай, нелюбима)». Но с любовью и заботой в голосе.

Свекровь, безумно любящая Варю, периодически говорит: «девочки так себя не ведут». На детской площадке включенный в трехлетнего сына папа встревоженно говорит ему, когда он ободрал ладошку: «ты же мужчина, ты чего плачешь при девочке».

Люди, которые не хотят нам зла и вреда, могут из любви стыдить. Через стыжение люди порой пытаются помочь. Сделать лучше. Уберечь. Это может быть очень кривая форма заботы, помощи и любви.

И я не хочу причитать сейчас, что все должны перестать это делать и любить так, как это пишут психологи. Да будут это делать, это все взрослые люди, некоторые очень.

Многих из нас очень любили, но из своей тревоги и своих представлений о мире нас пристыживали, подрехтовывали, обрамляли, ограничивали — стыдили. Это двойное послание для ребенка очень сложно считать и как-то освоить: и многие освоили его как «я какой-то не такой». Я уже достаточно долго работаю и, знаете, я очень нечасто встречаю истории, когда родители правда не любили, хотели навредить и ненавидели детей. А вот стыдили — почти всех.

И мне кажется, что хорошо в этом случае посмотреть на то, как ко мне относились и из-за чего так говорили: на поверку там зачастую окажется свой контекст. Мама не переносила детскую пухлость дочери, потому что ее бросил папа, когда она поправилась. Бабушка подкладывала в тарелку еду и вздыхала о худобе, потому что прошла голод. Папа останавливал слезы и не поддерживал, говорил, что стыдно ныть, потому что для него это невыносимо — он прошел буллинг. Брат пристыживал, потому что ревновал к матери.

Это не снимает боли от этого процесса. Но это позволяет отделить себя от психического процесса другого, отшелушить чужие процессы и, наконец-то, заметить свое. Ну и базовый посыл тоже хорошо бы заметить.

Старшее поколение вообще часто использовало данный метод воспитания — за неимением большего, чаще всего. Что там было из воспитательного? Застыдить да запугать. И как нам, детям 80-х и 90-х, в таких двойных посланиях было разобраться? Да никак, тогда. Так мы и остаемся со стыдом, с убеждением что-то что-то с нами что-то не так и во взрослом возрасте. Бежим, достигаем, худеем, совершенствуемся — а нас и так любят. Только здесь у нас уже больше шансов с этим обойтись как-то по-другому.

#стыд

А что за человек вообще — моя мама?
О чем она думает? О чем мечтает? В чем видит смысл жизни? Кем хотела стать когда вырастет? Какой любит цвет? Какое ее любимое блюдо? Что самое теплое помнит из детства? Как ей было учиться в школе? Почему бросила институт? О чем мечтала в 20, а о чем в 30?

А папа, папа-то вообще загадочный персонаж. Чем он жил, чем дышал? Почему выбрал эту профессию? Не сожалеет ли о выборе? Чем он гордится, а за что ему стыдно? Что они пили в юности с пацанами за гаражами? Как звали его лучшего друга? Какое он носил прозвище? Какую машину хотел?

Как они, мама и папа, вообще познакомились? Почему они выбрали друг друга, что зацепило? Где мечтали провести отпуск, а где — старость?

Мы часто вообще не знаем своих родителей — как людей. Если снять их с божнички, с пьедестала, то может оказаться, то там какой-то очень интересный Человек. И может быть, вам самим, с этими знаниями, станет как-то по-другому.

И в контексте вчерашнего текста это может быть полезно — родительская фигура зачастую окутана ореолом загадочности. Да и так, тоже, интересно же. Спросите, пока не поздно. И детям своим рассказывайте по чуть-чуть о себе, а то они спросить не догадаются, а потребности могут быть.


Я пишу последнее время периодически про любовь к родителям, уважение к ним, принятие, и, может быть, это немного коряво выходит, потому что я сама для себя не до конца ясно сформулировала это вот все, это то, о чем думаю в моменте, сейчас. Но искренне. И знаете, после этих постов отписки пачками. Почему-то, людям это не нравится. Это тоже какой-то интересный феномен. Хотя иногда банан — это просто банан. И вообще, дайте нам похудина больше, а не про родителей этих.

Сепарироваться мы значит хотим, а вот узнать и любить (и быть любимым неидеально) — нет. Хитрюшки.

Я тут подумала: для кого-то может быть невыносимо больно слышать про то, что кого-то любили родители. Особенно, когда у самого этой любви было очень мало или не было совсем. Особенно, когда было насилие. Чувство нелюбимости — одно из самых болезненных и стыдных в принципе.

И эти несколько постов про родителей, конечно, триггерные. Все началось отсюда. Я начала думать о родительской любви, которую не местами не замечаем, оплакивая только больное и тяжелое, о сосуществующих частях реальности с позиции и-и, а не или, о идентичности, важности и привязанности. И многих это поцарапало.

По моим наблюдениям, когда находишься в полюсах, крайностях — черном и белом — радикальном прощении и святости родителя и тотальной ненависти и контрзависимости — не попускает.

Попускает когда видишь четче реальность многомерной: меня хотели, ждали и как-то любили, как могли, но закончилось все катастрофично, например; мама была холодна и жестка, но колготки мне красивые покупала тем цветом, который я любила; папа водил в цирк и покупал конфеты на последние деньги, когда был трезв; бабушка стыдила за порванное платье да обед из того, что ты любишь, готовила.

И на распознавание и укладывание этого могут уйти годы.

В том, одном из первых, постов писала, что я сама по крупинкам собираю проявления родительской любви. У меня личная детская история такая, что врагу не пожелаешь. Поэтому, я хорошо знаю и хорошо освоила, что такое полюс боли, ненависти, ярости, отвращения и ужаса от того, что могут делать люди. Любимые. Любящие.

Я собираю шкатулочку, маленькую, куда складываю эти крупинки, кристаллики и кусочки любви. И берегу их. В той же кладовке у меня есть сундуки с ужастиками. Их тоже приходится хранить. И больно смотреть на эти сундуки — и не перекроют их шкатулочки. Мне кажется важным не пытаться перекрыть и сравнять, а знать и ощущать, что еще есть у меня несколько шкатулочек с любовью, с добрым взглядом и нежным поглаживанием, там, на верхней полке.

Потому что тяжело жить совсем без любви. С ощущением, что меня никто, никогда и никак не любил.