История с госпитализацией Бротигана в психиатрическую больницу до неприличия романтизирована. Он-де пылкий и страстный подросток тяжело переживал разрыв с первой любовью и на волне ажитации явился в полицейский участок с требованием его арестовать. Стражи порядка только руками развели, и тогда он швырнул камень в окно. Прихоть юного Бротигана пришлось выполнить в связи с этим внезапным актом дебоширства, а судья, присмотревшись к нему, смутился и выписал помимо штрафа направление на психиатрическую экспертизу (у подсудимого была слишком странная манера речи). Так Ричарду диагностировали параноидальную шизофрению и сразу же «пролечили» двенадцатью сеансами электрошоковой терапии. Именно в этой больнице в Орегоне Милош Форман потом снимет «Пролетая над гнездом кукушки». ⠀ Конечно, принято считать, что Бротиган — жертва карательной психиатрии той эпохи, но вот сборник его стихов (первый, между прочим, изданный благодаря крохотному, но амбициозному издательству «Найди лесоруба») недвусмысленно намекает, что в патопсихологии кое-что понимали уже тогда, и уж если не с лечением, то с диагнозом угадали. ⠀ У речи пациентов, страдающих шизофренией, и их творческой продукции в том числе, есть много отличительных черт, но одна — крайне поэтична. Этот стиль можно попытаться сымитировать при определённом уровне насмотренности и богатом клиническом опыте, но создать подобный мыслительный продукт с нуля без шизофренического субстрата — невозможно. (Думаю, каждый год на парах по патопсихологии находится десяток студентов в зале, которые рьяно размахивают ярлыком «он просто творческий», божатся, что смогут воспроизвести паралогическую цепочку в стиле пациента с шизофренией, и каждый раз — ошибаются). Именно ощущение невоспроизводимости и оставляют стихи Бротигана. За каждой новой строчкой даже не трамвай в кустах, а чистое, нефильтрованное нарушение целенаправленности мышления (что не отменяет невероятную красоту его стихов, но добавляет скорбный налёт патологии).
История с госпитализацией Бротигана в психиатрическую больницу до неприличия романтизирована. Он-де пылкий и страстный подросток тяжело переживал разрыв с первой любовью и на волне ажитации явился в полицейский участок с требованием его арестовать. Стражи порядка только руками развели, и тогда он швырнул камень в окно. Прихоть юного Бротигана пришлось выполнить в связи с этим внезапным актом дебоширства, а судья, присмотревшись к нему, смутился и выписал помимо штрафа направление на психиатрическую экспертизу (у подсудимого была слишком странная манера речи). Так Ричарду диагностировали параноидальную шизофрению и сразу же «пролечили» двенадцатью сеансами электрошоковой терапии. Именно в этой больнице в Орегоне Милош Форман потом снимет «Пролетая над гнездом кукушки». ⠀ Конечно, принято считать, что Бротиган — жертва карательной психиатрии той эпохи, но вот сборник его стихов (первый, между прочим, изданный благодаря крохотному, но амбициозному издательству «Найди лесоруба») недвусмысленно намекает, что в патопсихологии кое-что понимали уже тогда, и уж если не с лечением, то с диагнозом угадали. ⠀ У речи пациентов, страдающих шизофренией, и их творческой продукции в том числе, есть много отличительных черт, но одна — крайне поэтична. Этот стиль можно попытаться сымитировать при определённом уровне насмотренности и богатом клиническом опыте, но создать подобный мыслительный продукт с нуля без шизофренического субстрата — невозможно. (Думаю, каждый год на парах по патопсихологии находится десяток студентов в зале, которые рьяно размахивают ярлыком «он просто творческий», божатся, что смогут воспроизвести паралогическую цепочку в стиле пациента с шизофренией, и каждый раз — ошибаются). Именно ощущение невоспроизводимости и оставляют стихи Бротигана. За каждой новой строчкой даже не трамвай в кустах, а чистое, нефильтрованное нарушение целенаправленности мышления (что не отменяет невероятную красоту его стихов, но добавляет скорбный налёт патологии).
"For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from sg
