Говоря о «Последнем ронине», можно подхватить общую риторику о параде отсылок и на этом закончить. Нет оригинальных мыслей, «для узкой аудитории» и тд. Но что, если намеренное конструирование фильма из шаблонов и тропов другого кино — и есть авторская мысль? Что, если все так и задумано — чтобы вы сквозь экран и происходящее на нем действие видели даже не самого «Последнего ронина», а всю ту почти полувековую (от первого «Безумного Макса» 1979-го) ткань кино, которая и позволила (создала, если хотите) родиться автору этого фильма — режиссеру Максу Шишкину?
«Последний ронин» — практически экранизация его подкаста, где он обсуждает старое кино категории «Б». Фильм за фильмом, сцена за сценой он последовательно переносит на экран все, что накопил за десятилетия своей любви к кино. Да, это метаистория и не всем она придется по вкусу, но кино на то и кино, чтобы этот вкус создавать, находить себе подобных, дарить им радость узнавания и единения с общим контекстом.
Если можно назвать какой-либо фильм «авторским», то вот это кино именно «авторское». Путешествие вглубь подсознания режиссера — то, что ему нравится, что он ценит, против чего протестует. Все есть внутри «Последнего ронина».
Мы привыкли к тому, что «театральность» давно стало отрицательной характеристикой кино. Синонимом нереалистичности, наигранности, нереальности происходящего. «Последний ронин» театрален, это кино-спектакль, но не в плохом смысле. Ты не секунды не сомневаешься, что такую чистую одежду, такую сталь, такие прически — ничего из этого нельзя было бы сохранить, следуя заданному сеттингу. Но так же, как в театре Гамлета или Генриха V могут играть актеры любой национальности, а их костюмы варьируются от аутентичных времени до современных (или даже никогда не существовавших), так и в «Последнем ронине» «реальность» сконструирована сначала внутри оригинальных фильмов, а затем преобразована через фильтр авторов этого кино.
Жалко, что «Ронину» не дали и шанса, выбросив в мертвый новогодний сезон (на вечернем сеансе сидела только наша компания из трех человек). Раньше такое кино становилось хитом видеопроката после того, как проваливалось в кинотеатрах, у «Последнего ронина» же будет довольно долгая жизнь на стримингах — его будут вспоминать, разбирать, включать в подборки лучших и худших фильмов, анализировать в киноведческих эссе и втаптывать в грязь в яростных обзорах. Он уникален, неловок, театрален, безумно красив, и выглядит не как привет из прошлого, а как обещание, что и дальше будет много авторского кино — промеж сказок, пародий на советские комедии и боевиков про «наших там».
Говоря о «Последнем ронине», можно подхватить общую риторику о параде отсылок и на этом закончить. Нет оригинальных мыслей, «для узкой аудитории» и тд. Но что, если намеренное конструирование фильма из шаблонов и тропов другого кино — и есть авторская мысль? Что, если все так и задумано — чтобы вы сквозь экран и происходящее на нем действие видели даже не самого «Последнего ронина», а всю ту почти полувековую (от первого «Безумного Макса» 1979-го) ткань кино, которая и позволила (создала, если хотите) родиться автору этого фильма — режиссеру Максу Шишкину?
«Последний ронин» — практически экранизация его подкаста, где он обсуждает старое кино категории «Б». Фильм за фильмом, сцена за сценой он последовательно переносит на экран все, что накопил за десятилетия своей любви к кино. Да, это метаистория и не всем она придется по вкусу, но кино на то и кино, чтобы этот вкус создавать, находить себе подобных, дарить им радость узнавания и единения с общим контекстом.
Если можно назвать какой-либо фильм «авторским», то вот это кино именно «авторское». Путешествие вглубь подсознания режиссера — то, что ему нравится, что он ценит, против чего протестует. Все есть внутри «Последнего ронина».
Мы привыкли к тому, что «театральность» давно стало отрицательной характеристикой кино. Синонимом нереалистичности, наигранности, нереальности происходящего. «Последний ронин» театрален, это кино-спектакль, но не в плохом смысле. Ты не секунды не сомневаешься, что такую чистую одежду, такую сталь, такие прически — ничего из этого нельзя было бы сохранить, следуя заданному сеттингу. Но так же, как в театре Гамлета или Генриха V могут играть актеры любой национальности, а их костюмы варьируются от аутентичных времени до современных (или даже никогда не существовавших), так и в «Последнем ронине» «реальность» сконструирована сначала внутри оригинальных фильмов, а затем преобразована через фильтр авторов этого кино.
Жалко, что «Ронину» не дали и шанса, выбросив в мертвый новогодний сезон (на вечернем сеансе сидела только наша компания из трех человек). Раньше такое кино становилось хитом видеопроката после того, как проваливалось в кинотеатрах, у «Последнего ронина» же будет довольно долгая жизнь на стримингах — его будут вспоминать, разбирать, включать в подборки лучших и худших фильмов, анализировать в киноведческих эссе и втаптывать в грязь в яростных обзорах. Он уникален, неловок, театрален, безумно красив, и выглядит не как привет из прошлого, а как обещание, что и дальше будет много авторского кино — промеж сказок, пародий на советские комедии и боевиков про «наших там».
DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from sg
