Если жизнь - это как секс, с каким чувством ты ею занимаешься? Какие эмоции испытываешь? Знаешь, чего хочешь? Можешь об этом сказать? Пойти и взять то, что хочешь? Сделать себе так, как надо тебе?
Знаешь, чего не хочешь? И имеешь ли право это прекратить? Готова к экспериментам и импровизации?
Или это тяжкий труд и долг? Где надо соответствовать и выглядеть пристойно? Где свои эмоции нельзя раскрывать, мало ли, что тогда о тебе подумают? Где вообще слабо понимаешь, то ли тебе хорошо, то ли тебе шов от простыни в жопу впился? И вообще приличные девушки этим не занимаются?
Если жизнь - это как секс, с каким чувством ты ею занимаешься? Какие эмоции испытываешь? Знаешь, чего хочешь? Можешь об этом сказать? Пойти и взять то, что хочешь? Сделать себе так, как надо тебе?
Знаешь, чего не хочешь? И имеешь ли право это прекратить? Готова к экспериментам и импровизации?
Или это тяжкий труд и долг? Где надо соответствовать и выглядеть пристойно? Где свои эмоции нельзя раскрывать, мало ли, что тогда о тебе подумают? Где вообще слабо понимаешь, то ли тебе хорошо, то ли тебе шов от простыни в жопу впился? И вообще приличные девушки этим не занимаются?
Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from sg
