Таня и я

Артефакты.Третий

Дело в том, что я хочу понимать, что бухали герои книг. Вдруг это важно для раскрытия персонажа? Как, помните, в «Трёх мушкетёрах», можно оценить финансовое благополучие действующих лиц по вину, которое они пьют. Поэтому мушкетёры вечно глушили бургундское — потому что у них не было ни шиша.

Правда, там очень сложное умножение статуса бургундского вина во времена, о которых Дюма писал, на времена, в которых Дюма жил, но мысль мою вы поняли.

Если вы сейчас в баре, то вот вам тема для пятничного барного разговора.

В 1928 году Зинаида Вершинина выполнила черновой перевод «Американской трагедии» Теодора Драйзера на русский язык, а в 1947−1978 Нора Галь довела его до того, до чего довела, будучи ограничена технологиями своего времени.

Получилось, что главный герой, работая в аптеке, для клиентов «to mix such minor drinks — lemonades, Coca-Colas and the like». По Галь: «коктейли, состоящие из лимонада, кока-колы и тому подобного». Интересно, что «кока-кола», как и почти все бренды дальше, переводились с маленькой буквы. Ещё интересно, чем герой, всё-таки, в аптеке занимался. Как будто бы в оригинале 1925 года он брал содовую или даже газировал воду сам, а потом вливал в неё сиропы. Где сироп коки был одной из опций. У нас же получилось утро студентов на вписке, когда ты купажируешь остатки со всех стаканов и пьёшь, чтобы унять сушняк.

Дальше герой с корешами идёт в бар устраивать проблемы советским переводчикам.

«Scotch and soda» — «шотландское виски с содовой». В старых словарях «виски» исключительно среднего рода, поэтому, — фуф, — проскочили.

«Rhine wine and seltzer» — «рейнвейн с сельтерской». Рейнвейн или «рейнское вино» — белое вино из винограда сорта «рислинг» из самого крупного в Германии винодельческого региона. Как будто бы норм. Но, знатоки вин, скажите, — так сейчас говорят?

Сельтерская — это условное название любой немецкой минеральной воды. В дореволюционных переводах у нас — ещё шире, — любой воды с газиками. Прикольно, что американский «Alka-Seltzer» назван так в честь именно этой воды, потому что она, как и таблетка: шипучая и лечит похмелье.

Короче, пьёт человек вино с газировкой, чтоб быстрее и дешевле вштырило, но не убило.

Но мой фаворит — это «a good old Manhattan». Я слушала аудиокнигу на ночь и, когда услышала перевод, аж глаза распахнула в темноту. «Доброго старого манхэттенского». Манхэттенского, Карл! Заходит Душечка из «В джазе..» в поезд, а в руках у неё сиська манхэттенского..

Чтобы вы вдруг не подумали, что я ругаю человека за незнание коктейля, и в доказательство своего умиления, я приведу пример филигранной работы: «five-and-ten-cent store» превратился в «магазин стандартных цен», что идеально описывает для советского человека концепцию.

К моменту написания романа в США была сетка некоего Вулворта из тысячи магазинов, торговавших любыми товарами по 5 и 10 центов. Если коротко — потерянное поколение изобрело «Fix Price».

В Союзе ещё в 1937-м открылся, по аналогии с Вулвортом (что «по аналогии» — даже в «Правде» так написали), такой универмаг, с названием «Магазин стандартных цен», где товары продавались по цене от двух до 25-ти рублей.

→

www.group-telegram.com/sg/tanya_and_me.com/1460

1.0K viewsedited  Feb 7 at 22:09

Артефакты.Третий

Дело в том, что я хочу понимать, что бухали герои книг. Вдруг это важно для раскрытия персонажа? Как, помните, в «Трёх мушкетёрах», можно оценить финансовое благополучие действующих лиц по вину, которое они пьют. Поэтому мушкетёры вечно глушили бургундское — потому что у них не было ни шиша.

Правда, там очень сложное умножение статуса бургундского вина во времена, о которых Дюма писал, на времена, в которых Дюма жил, но мысль мою вы поняли.

Если вы сейчас в баре, то вот вам тема для пятничного барного разговора.

В 1928 году Зинаида Вершинина выполнила черновой перевод «Американской трагедии» Теодора Драйзера на русский язык, а в 1947−1978 Нора Галь довела его до того, до чего довела, будучи ограничена технологиями своего времени.

Получилось, что главный герой, работая в аптеке, для клиентов «to mix such minor drinks — lemonades, Coca-Colas and the like». По Галь: «коктейли, состоящие из лимонада, кока-колы и тому подобного». Интересно, что «кока-кола», как и почти все бренды дальше, переводились с маленькой буквы. Ещё интересно, чем герой, всё-таки, в аптеке занимался. Как будто бы в оригинале 1925 года он брал содовую или даже газировал воду сам, а потом вливал в неё сиропы. Где сироп коки был одной из опций. У нас же получилось утро студентов на вписке, когда ты купажируешь остатки со всех стаканов и пьёшь, чтобы унять сушняк.

Дальше герой с корешами идёт в бар устраивать проблемы советским переводчикам.

«Scotch and soda» — «шотландское виски с содовой». В старых словарях «виски» исключительно среднего рода, поэтому, — фуф, — проскочили.

«Rhine wine and seltzer» — «рейнвейн с сельтерской». Рейнвейн или «рейнское вино» — белое вино из винограда сорта «рислинг» из самого крупного в Германии винодельческого региона. Как будто бы норм. Но, знатоки вин, скажите, — так сейчас говорят?

Сельтерская — это условное название любой немецкой минеральной воды. В дореволюционных переводах у нас — ещё шире, — любой воды с газиками. Прикольно, что американский «Alka-Seltzer» назван так в честь именно этой воды, потому что она, как и таблетка: шипучая и лечит похмелье.

Короче, пьёт человек вино с газировкой, чтоб быстрее и дешевле вштырило, но не убило.

Но мой фаворит — это «a good old Manhattan». Я слушала аудиокнигу на ночь и, когда услышала перевод, аж глаза распахнула в темноту. «Доброго старого манхэттенского». Манхэттенского, Карл! Заходит Душечка из «В джазе..» в поезд, а в руках у неё сиська манхэттенского..

Чтобы вы вдруг не подумали, что я ругаю человека за незнание коктейля, и в доказательство своего умиления, я приведу пример филигранной работы: «five-and-ten-cent store» превратился в «магазин стандартных цен», что идеально описывает для советского человека концепцию.

К моменту написания романа в США была сетка некоего Вулворта из тысячи магазинов, торговавших любыми товарами по 5 и 10 центов. Если коротко — потерянное поколение изобрело «Fix Price».

В Союзе ещё в 1937-м открылся, по аналогии с Вулвортом (что «по аналогии» — даже в «Правде» так написали), такой универмаг, с названием «Магазин стандартных цен», где товары продавались по цене от двух до 25-ти рублей.

→

BY Таня и я