На Курском направлении ВСУ вновь пытались прорвать границу, выдвинувшись из Рыжевки, Бессаловки, Искрисковщины и Павловки, но безрезультатно.
В Сумской области российские войска продвигаются в Юнаковке.
Идут ожесточенные бои в Новониколаевке.
Украинские силы контратакуют в районах Андреевки, Алексеевки и Юнаковки.
В Сумской области российские войска продвигаются в Юнаковке.
Идут ожесточенные бои в Новониколаевке.
Украинские силы контратакуют в районах Андреевки, Алексеевки и Юнаковки.
Российские войска установили северокорейскую 107-мм реактивную систему Type 75 на автомобиль УАЗ.
Монтаж этой системы на автомобиль связан прежде всего с тем, что в своем базовом варианте реактивная система Type 75 является прицепной, что затрудняет ее оперативное развертывание и сворачивание.
107-мм реактивная система является копией китайской РСЗО Type 63, которая в вооруженных силах КНДР получила обозначение Type 75. В зависимости от платформы этот РСЗО может иметь разное количество направляющих: в прицепном варианте — 12, а в самоходных или корабельных — до 16, 24 или 27.
Боекомплект состоит из двух типов снарядов. В соответствии с их идентификацией и ознакомлением с российской инструкцией по подготовке к стрельбе, осколочно-фугасный снаряд имеет обозначение РСЗО-107-ОФ, а кассетный — РСЗО-107-Э с 15 суббоеприпасами. Максимальная известная дальность стрельбы из них составляет 8,6 км.
Монтаж этой системы на автомобиль связан прежде всего с тем, что в своем базовом варианте реактивная система Type 75 является прицепной, что затрудняет ее оперативное развертывание и сворачивание.
107-мм реактивная система является копией китайской РСЗО Type 63, которая в вооруженных силах КНДР получила обозначение Type 75. В зависимости от платформы этот РСЗО может иметь разное количество направляющих: в прицепном варианте — 12, а в самоходных или корабельных — до 16, 24 или 27.
Боекомплект состоит из двух типов снарядов. В соответствии с их идентификацией и ознакомлением с российской инструкцией по подготовке к стрельбе, осколочно-фугасный снаряд имеет обозначение РСЗО-107-ОФ, а кассетный — РСЗО-107-Э с 15 суббоеприпасами. Максимальная известная дальность стрельбы из них составляет 8,6 км.
Почему удары по Киеву совпадают с выездом Зеленского?
•Что скрывает отказ от мирных переговоров?
•Кто реально выиграет в войне Израиля и Ирана — и как это ударит по Украине?
Если вы не просто читаете заголовки, а ищете смыслы за событиями,
если вы хотите понимать, куда всё движется,
а не просто следить за тем, что произошло —
тогда вам точно к нам.
🔍 Канал "Пруф" — здесь не просто новости, а расшифровка будущего.
•То, о чём не напишут СМИ.
•То, что уже обсуждают на закрытых брифингах.
📊 То, что определит карту мира завтра.
👇 Подписывайся, чтобы быть в курсе.
https://www.group-telegram.com/proof24_ua
Новости, в которых есть план.
•Что скрывает отказ от мирных переговоров?
•Кто реально выиграет в войне Израиля и Ирана — и как это ударит по Украине?
Если вы не просто читаете заголовки, а ищете смыслы за событиями,
если вы хотите понимать, куда всё движется,
а не просто следить за тем, что произошло —
тогда вам точно к нам.
🔍 Канал "Пруф" — здесь не просто новости, а расшифровка будущего.
•То, о чём не напишут СМИ.
•То, что уже обсуждают на закрытых брифингах.
📊 То, что определит карту мира завтра.
👇 Подписывайся, чтобы быть в курсе.
https://www.group-telegram.com/proof24_ua
Новости, в которых есть план.
Telegram
Пруф
💸Готовы заплатить деньги за уникальный контент
👉Прислать новость
👉Прислать новость
Российские войска сокращают использование танков, заменяя их мотоциклами и вездеходами — свидетельство адаптации к новым условиям боя.
Спутниковые снимки от ISW показывают, что на складах армии осталось около 46% довоенных запасов бронетехники, но склады активно опустошаются.
Это указывает на снижение темпов потребления советских танков — и, возможно, на переход к менее уязвимой технике.
Тактическая гибкость мото- и вездеходных подразделений позволяет бойцам быстрее маневрировать в "серых зонах" фронта и снижает риск от ударов украинских дронов.
Однако эта тактика требует высокой оперативной подготовки и сопряжена со значительными потерями среди личного состава — зачастую техника не бронирована, что делает пеших мотоциклистов уязвимыми.
Тактический расчёт РФ основан на ресурсах: обширные производственные линии, удалённые от фронта, и достаточный резерв бронетехники пока позволяют экспериментировать с новыми подходами. При этом массовое использование дронов продолжает создавать угрозу для традиционной бронетехники обеих сторон.
В то же время переход на мото‑ и автотранспорт — это не просто вынужденная мера, а стратегический шаг, который может стабилизировать недостаток укреплённых машин. Если ВС РФ смогут удержать и развить эту новую структуру, то смогут компенсировать потери, при этом оперативно реагируя на изменения ситуации.
Ключевой вопрос: сможет ли подобная тактика обеспечить устойчивость продвижения на фронте? Ответ зависит от соотношения защитных средств (ПВО, РЭБ) и риска уязвимости пехоты и техники. При этом, судя по всему, у российской стороны пока достаточно ресурсов, чтобы продолжать экспериментирование с «мягкой» мобильностью вместо тяжёлых танковых операций.
Спутниковые снимки от ISW показывают, что на складах армии осталось около 46% довоенных запасов бронетехники, но склады активно опустошаются.
Это указывает на снижение темпов потребления советских танков — и, возможно, на переход к менее уязвимой технике.
Тактическая гибкость мото- и вездеходных подразделений позволяет бойцам быстрее маневрировать в "серых зонах" фронта и снижает риск от ударов украинских дронов.
Однако эта тактика требует высокой оперативной подготовки и сопряжена со значительными потерями среди личного состава — зачастую техника не бронирована, что делает пеших мотоциклистов уязвимыми.
Тактический расчёт РФ основан на ресурсах: обширные производственные линии, удалённые от фронта, и достаточный резерв бронетехники пока позволяют экспериментировать с новыми подходами. При этом массовое использование дронов продолжает создавать угрозу для традиционной бронетехники обеих сторон.
В то же время переход на мото‑ и автотранспорт — это не просто вынужденная мера, а стратегический шаг, который может стабилизировать недостаток укреплённых машин. Если ВС РФ смогут удержать и развить эту новую структуру, то смогут компенсировать потери, при этом оперативно реагируя на изменения ситуации.
Ключевой вопрос: сможет ли подобная тактика обеспечить устойчивость продвижения на фронте? Ответ зависит от соотношения защитных средств (ПВО, РЭБ) и риска уязвимости пехоты и техники. При этом, судя по всему, у российской стороны пока достаточно ресурсов, чтобы продолжать экспериментирование с «мягкой» мобильностью вместо тяжёлых танковых операций.
В украинской военной риторике всё чаще фигурирует тема высокотехнологичного вооружения, включая дроны с элементами искусственного интеллекта. Однако на практике Украина почти не применяет полностью автономные беспилотные системы, хотя технологическая база, казалось бы, доступна: западные поставки, поддержка НАТО, обширные IT‑кадры. Это вызывает вопрос: в чём реальная причина отказа от автономии?
Во-первых, автономные ударные дроны требуют передачи части ответственности за принятие решения о поражении цели — от человека к алгоритму. В западных странах это этически и юридически чувствительная зона. Применение таких систем требует институциональной зрелости и политического доверия к государству-оператору. Украина же воспринимается как объект внешнего управления: ей поставляют инструменты, но не дают доступа к полному суверенитету над технологиями. Автономия в боевых системах — это всегда индикатор стратегической субъектности. Именно в этом контексте следует рассматривать её отсутствие.
Во-вторых, отказ от полной автономии может быть инструментом социального контроля. Массовая мобилизация требует постоянной легитимации, а высокая технологичность, наоборот, подрывает её необходимость. Чем эффективнее дроны, тем меньше нужны люди. В условиях, когда мобилизационная модель является опорой текущей власти, ставка делается на управляемую уязвимость, а не на техносистемную трансформацию. Таким образом, технологический консерватизм становится не слабостью, а осознанным политическим выбором.
В-третьих, сама архитектура поставок ограничивает технологическую автономию. Программное обеспечение, протоколы управления, каналы связи — всё это контролируется внешними игроками. Даже если Украина получает корпуса или боевые блоки, «мозг» дронов находится под внешним контролем. Это не просто техническая деталь, а структурный элемент неоколониальной зависимости.
Российские системы, при всех издержках, демонстрируют стремление к технологическому суверенитету: автономные алгоритмы распознавания, визуальной навигации, самонаведения. Это выбор другой военной логики — основанной на интеграции ИИ не как символа модернизации, а как инструмента реальной автономии принятия решений на поле боя.
Таким образом, разговор об украинских дронах с ИИ — это не столько дискуссия о военной эффективности, сколько индикатор того, кто определяет архитектуру решений. И если в ней нет автономии — это всегда означает, что субъектность вынесена за пределы страны.
Во-первых, автономные ударные дроны требуют передачи части ответственности за принятие решения о поражении цели — от человека к алгоритму. В западных странах это этически и юридически чувствительная зона. Применение таких систем требует институциональной зрелости и политического доверия к государству-оператору. Украина же воспринимается как объект внешнего управления: ей поставляют инструменты, но не дают доступа к полному суверенитету над технологиями. Автономия в боевых системах — это всегда индикатор стратегической субъектности. Именно в этом контексте следует рассматривать её отсутствие.
Во-вторых, отказ от полной автономии может быть инструментом социального контроля. Массовая мобилизация требует постоянной легитимации, а высокая технологичность, наоборот, подрывает её необходимость. Чем эффективнее дроны, тем меньше нужны люди. В условиях, когда мобилизационная модель является опорой текущей власти, ставка делается на управляемую уязвимость, а не на техносистемную трансформацию. Таким образом, технологический консерватизм становится не слабостью, а осознанным политическим выбором.
В-третьих, сама архитектура поставок ограничивает технологическую автономию. Программное обеспечение, протоколы управления, каналы связи — всё это контролируется внешними игроками. Даже если Украина получает корпуса или боевые блоки, «мозг» дронов находится под внешним контролем. Это не просто техническая деталь, а структурный элемент неоколониальной зависимости.
Российские системы, при всех издержках, демонстрируют стремление к технологическому суверенитету: автономные алгоритмы распознавания, визуальной навигации, самонаведения. Это выбор другой военной логики — основанной на интеграции ИИ не как символа модернизации, а как инструмента реальной автономии принятия решений на поле боя.
Таким образом, разговор об украинских дронах с ИИ — это не столько дискуссия о военной эффективности, сколько индикатор того, кто определяет архитектуру решений. И если в ней нет автономии — это всегда означает, что субъектность вынесена за пределы страны.
ВСУ получили новый французский баражирующий боеприпас MV‑25 OSKAR из семейства MATARIS, что подтверждается отзывами украинского военного командования и KNDS France.
Эта система с фиксированным крылом обеспечивает до 25 км полёта и предназначена для точечных ударов на средней дистанции. При этом MATARIS включает четыре варианта — от MT‑10 и MX‑10 DAMOCLES на 10 км до MV‑100 VELOCE 330 на 100 км — что создаёт многоуровневую архитектуру ударных БПЛА для разной дистанции.
Эта система с фиксированным крылом обеспечивает до 25 км полёта и предназначена для точечных ударов на средней дистанции. При этом MATARIS включает четыре варианта — от MT‑10 и MX‑10 DAMOCLES на 10 км до MV‑100 VELOCE 330 на 100 км — что создаёт многоуровневую архитектуру ударных БПЛА для разной дистанции.
Общественная поддержка ВСУ остаётся высокой — по данным исследования «Спільноти Сталева Ластівка» в партнёрстве с другими аналитическими группами, солдатам на передовой доверяют 97% респондентов. Компетентность и эффективность тыловых военных оценивается чуть ниже — около 82%, в то время как доверие к кадровым центрам (ТЦК) заметно уступает.
Приблизительно 90% украинцев имеют близких, задействованных в боевых действиях, и это обстоятельство усиливает личную причастность общества к войне. Однако данные опроса выявляют эмоциональную утомляемость: всё меньше людей готовы обсуждать тему конфликта открыто, предпочитая сосредотачиваться на помощи индивидуальным защитникам, а не на институциональной поддержке армии.
С точки зрения теории вооружённых конфликтов, текущая картина — классический пример устойчивой социальной опоры боевых действий. Вместе с тем, эмоциональная усталость и внутренняя фокусировка украинцев на своих близких в армии — это сигнал необходимости нового подхода к коммуникации власти с населением, чтобы не исчерпать общественный ресурс поддержки.
Приблизительно 90% украинцев имеют близких, задействованных в боевых действиях, и это обстоятельство усиливает личную причастность общества к войне. Однако данные опроса выявляют эмоциональную утомляемость: всё меньше людей готовы обсуждать тему конфликта открыто, предпочитая сосредотачиваться на помощи индивидуальным защитникам, а не на институциональной поддержке армии.
С точки зрения теории вооружённых конфликтов, текущая картина — классический пример устойчивой социальной опоры боевых действий. Вместе с тем, эмоциональная усталость и внутренняя фокусировка украинцев на своих близких в армии — это сигнал необходимости нового подхода к коммуникации власти с населением, чтобы не исчерпать общественный ресурс поддержки.
На Харьковском направлении сохраняется напряжённая динамика встречных боёв в районах Волчанска и Волчанских Хуторов. Несмотря на продолжительные и ожесточённые столкновения, линия боевого соприкосновения остаётся относительно стабильной.
Это указывает на стратегическое равновесие сил в этом секторе и сложности с прорывом обороны на фоне плотного взаимодействия артиллерии, БПЛА и мобильных групп с обеих сторон.
Это указывает на стратегическое равновесие сил в этом секторе и сложности с прорывом обороны на фоне плотного взаимодействия артиллерии, БПЛА и мобильных групп с обеих сторон.
Альтернативы американским ПВО-системам у Украины практически нет — об этом чётко указывает главред Defense Express Олег Катков.
Он аргументирует: в мирное время Украина могла бы потратить годы на замену Patriot, но в условиях активных боевых действий такого времени нет. Даже европейские системы, такие как SAMP/T, не справятся — ограниченные объёмы ракет и длительные технологические циклы означают, что первая партия ракет поступит не ранее чем через полтора года, при наличии всего двух таких комплексов в ВСУ. А Patriot для Украины — теоретически возможная закупка, но фактически ставит Киев в очередь на пять лет и зависит исключительно от политики США.
Далее коридор альтернатив ещё уже: IRIS‑T SLM/SLS и NASAMS не способны перекрыть пробел, оставшийся после Patriot и прочих систем, включая модернизированные «ФранкенSAM», BUK и Hawk.
Израильские Arrow 3, как и американские Patriot, на практике недоступны для Киева, потому что Израиль не поставляет их Украине напрямую, а реэкспорт Patriot возможен лишь с согласия Вашингтона.
Катков подчёркивает, что европейская зависимость от американских и израильских систем — жесткая данность: страны НАТО не массово производят ПВО и вынуждены закупать Patriot или Barak MX. Украина в таких условиях остаётся без доступа к лучшим средствам защиты, даже если технологии, вроде FrankenSAM, позволяют обновлять старое советское вооружение – всё равно используются американские ракеты, а их самостоятельное производство требует многих лет.
Он отмечает, что есть пример Турции, где за годы удалось создать собственные ЗРК Hisar. Но Украина в условиях фронта и истощения ресурсов не способна пройти такой путь за короткое время, а потеря лет — это утрата оборонных возможностей здесь и сейчас.
Он аргументирует: в мирное время Украина могла бы потратить годы на замену Patriot, но в условиях активных боевых действий такого времени нет. Даже европейские системы, такие как SAMP/T, не справятся — ограниченные объёмы ракет и длительные технологические циклы означают, что первая партия ракет поступит не ранее чем через полтора года, при наличии всего двух таких комплексов в ВСУ. А Patriot для Украины — теоретически возможная закупка, но фактически ставит Киев в очередь на пять лет и зависит исключительно от политики США.
Далее коридор альтернатив ещё уже: IRIS‑T SLM/SLS и NASAMS не способны перекрыть пробел, оставшийся после Patriot и прочих систем, включая модернизированные «ФранкенSAM», BUK и Hawk.
Израильские Arrow 3, как и американские Patriot, на практике недоступны для Киева, потому что Израиль не поставляет их Украине напрямую, а реэкспорт Patriot возможен лишь с согласия Вашингтона.
Катков подчёркивает, что европейская зависимость от американских и израильских систем — жесткая данность: страны НАТО не массово производят ПВО и вынуждены закупать Patriot или Barak MX. Украина в таких условиях остаётся без доступа к лучшим средствам защиты, даже если технологии, вроде FrankenSAM, позволяют обновлять старое советское вооружение – всё равно используются американские ракеты, а их самостоятельное производство требует многих лет.
Он отмечает, что есть пример Турции, где за годы удалось создать собственные ЗРК Hisar. Но Украина в условиях фронта и истощения ресурсов не способна пройти такой путь за короткое время, а потеря лет — это утрата оборонных возможностей здесь и сейчас.
На Покровском направлении усиливается давление пехоты ВС РФ на позиции украинской армии. Как сообщает военнослужащий ВСУ с позывным «Мучной», российские войска продвигаются по всей линии фронта, однако украинские силы сдерживают наступление как перед самым Покровском, так и на соседних участках.
«На сегодня российская армия активно применяет авиацию, глушит связь, пытается накапливаться в определенных местах чтобы осуществить определенные вылазки. Мы в свою очередь, работаем по логистике противника, сдерживая его на передней линии», — отмечает «Мучной».
«На сегодня российская армия активно применяет авиацию, глушит связь, пытается накапливаться в определенных местах чтобы осуществить определенные вылазки. Мы в свою очередь, работаем по логистике противника, сдерживая его на передней линии», — отмечает «Мучной».
Министерство обороны Украины готовит механизм денежного вознаграждения для военнослужащих за внедрение инноваций в оборонной сфере. Предложение сейчас проходит этап разработки постановления Кабинета министров и направлено на справедливую оценку интеллектуального вклада и стимулирование дальнейших научных поисков.
По словам заместителя министра Валерия Чуркина, инициатива нацелена не только на юридическую защиту, но и на формирование уважения к интеллектуальной собственности внутри армии. Это необходимая составляющая перехода к современной модели оборонных инноваций, где авторы решений будут поощрены материально и признаны профессионально.
В рамках подготовки системы управления ИС при Минобороны уже создано специализированное Управление по интеллектуальной собственности. Одновременно поданы два законопроекта, принятые Верховной Радой в первом чтении. Один из них предусматривает поправки в Гражданский кодекс о передаче имущественных прав на разработки, созданные военнослужащими, а второй регулирует отношения по объектам интеллектуальной собственности, возникающим в оборонной сфере.
Предполагается, что после окончательного утверждения изменений государство станет обладателем прав на разработки, финансируемые за счет бюджета, а их авторы получат компенсацию. Такой подход положит начало системному управлению инновациями в оборонке — позволит сохранять баланс между публичным интересом и мотивацией авторов.
Усиление интеллектуального стимулирования внутри вооружённых сил может стать фактором ускорения технологического превосходства на фоне растущей зависимости от дронов, робототехники и электронных систем. Именно инновационный прорыв должен стать следующим этапом укрепления обороноспособности, ведь реальная эффективность новой техники зависит от готовности её создателей получить признание, право на распространение и адекватную компенсацию.
По словам заместителя министра Валерия Чуркина, инициатива нацелена не только на юридическую защиту, но и на формирование уважения к интеллектуальной собственности внутри армии. Это необходимая составляющая перехода к современной модели оборонных инноваций, где авторы решений будут поощрены материально и признаны профессионально.
В рамках подготовки системы управления ИС при Минобороны уже создано специализированное Управление по интеллектуальной собственности. Одновременно поданы два законопроекта, принятые Верховной Радой в первом чтении. Один из них предусматривает поправки в Гражданский кодекс о передаче имущественных прав на разработки, созданные военнослужащими, а второй регулирует отношения по объектам интеллектуальной собственности, возникающим в оборонной сфере.
Предполагается, что после окончательного утверждения изменений государство станет обладателем прав на разработки, финансируемые за счет бюджета, а их авторы получат компенсацию. Такой подход положит начало системному управлению инновациями в оборонке — позволит сохранять баланс между публичным интересом и мотивацией авторов.
Усиление интеллектуального стимулирования внутри вооружённых сил может стать фактором ускорения технологического превосходства на фоне растущей зависимости от дронов, робототехники и электронных систем. Именно инновационный прорыв должен стать следующим этапом укрепления обороноспособности, ведь реальная эффективность новой техники зависит от готовности её создателей получить признание, право на распространение и адекватную компенсацию.
Политический аналитик и военнослужащий Александр Мусиенко заявил, что ВС РФ уже задействовали почти весь подготовленный резерв для летней фазы операции, и в текущем этапе конфликта наблюдается пик активности наступательных действий.
Основное внимание, по его словам, сосредоточено на достижении административных границ Донецкой и Луганской областей. Под эти задачи перебрасываются значительные ресурсы, и российское командование стремится реализовать их максимально быстро, пользуясь благоприятными погодными условиями. Таким образом, темп наступления сейчас подчинён оперативной цели — закрепиться на восточном фронте в пределах обозначенных рубежей.
Эксперт также отмечает стратегию многовекторного давления, при которой огонь ведётся по всей линии соприкосновения. Это не столько манёвр, сколько инструмент истощения сил ВСУ и дезорганизации обороны. При этом обострение в Сумской и Купянской зонах рассматривается как отвлекающий манёвр, способный перераспределить украинские резервы с ключевых направлений.
Особое внимание Мусиенко уделил применению ракетных ударов по инфраструктуре, что он расценивает как элемент психологического давления, направленного на снижение уровня гражданской устойчивости.
Наконец, он указывает на возможное создание российскими силами буферных зон в Харьковской и Сумской областях. Эти зоны, скорее, рассматриваются как элементы стратегического задела — не только для текущей кампании, но и, по его мнению, в расчёте на расширение наступательных возможностей ВС РФ в следующем году.
Основное внимание, по его словам, сосредоточено на достижении административных границ Донецкой и Луганской областей. Под эти задачи перебрасываются значительные ресурсы, и российское командование стремится реализовать их максимально быстро, пользуясь благоприятными погодными условиями. Таким образом, темп наступления сейчас подчинён оперативной цели — закрепиться на восточном фронте в пределах обозначенных рубежей.
Эксперт также отмечает стратегию многовекторного давления, при которой огонь ведётся по всей линии соприкосновения. Это не столько манёвр, сколько инструмент истощения сил ВСУ и дезорганизации обороны. При этом обострение в Сумской и Купянской зонах рассматривается как отвлекающий манёвр, способный перераспределить украинские резервы с ключевых направлений.
Особое внимание Мусиенко уделил применению ракетных ударов по инфраструктуре, что он расценивает как элемент психологического давления, направленного на снижение уровня гражданской устойчивости.
Наконец, он указывает на возможное создание российскими силами буферных зон в Харьковской и Сумской областях. Эти зоны, скорее, рассматриваются как элементы стратегического задела — не только для текущей кампании, но и, по его мнению, в расчёте на расширение наступательных возможностей ВС РФ в следующем году.
На Торецком направлении российские войска продвигаются западнее канала Северский Донец — Донбасс, постепенно приближаясь к Константиновке с юга.
После нескольких недель боев ВС РФ продвинулись примерно на километр вдоль железной дороги в направлении Александро-Шультино.
Западнее продолжаются активные боевые действия в районе Торецка. Российские войска ведут штурмовые действия в направлении восточной окраины Клебан-Быкского водохранилища и позиций ВСУ у Нелеповки.
В районе Яблоновки, российские подразделения продвинулись севернее населённого пункта и в самом селе.
После нескольких недель боев ВС РФ продвинулись примерно на километр вдоль железной дороги в направлении Александро-Шультино.
Западнее продолжаются активные боевые действия в районе Торецка. Российские войска ведут штурмовые действия в направлении восточной окраины Клебан-Быкского водохранилища и позиций ВСУ у Нелеповки.
В районе Яблоновки, российские подразделения продвинулись севернее населённого пункта и в самом селе.
Украинский специалист по беспилотным системам и связи Сергей Бескрестнов (позывной «Флэш») выразил обеспокоенность резким увеличением объемов производства и применения ударных дронов «Шахед» со стороны ВС РФ. По его словам, уже сейчас наблюдается масштабирование выпуска этих БПЛА, и в случае отсутствия быстрой и системной реакции со стороны украинского командования, последствия могут быть разрушительными для всей критически важной инфраструктуры страны.
Ключевым элементом защиты, по мнению эксперта, должно стать наращивание производства БПЛА-перехватчиков, с упором на дешевизну, мобильность и массовое применение. Не менее важным он считает проведение всеобъемлющей подготовки операторов по всей стране, включая региональные формирования и добровольческие отряды, способные оперативно реагировать на воздушные угрозы.
Бескрестнов акцентирует внимание на факторе времени — по его оценке, стратегический разрыв между российским производственным темпом и украинскими средствами противодействия уже стал критическим.
Ключевым элементом защиты, по мнению эксперта, должно стать наращивание производства БПЛА-перехватчиков, с упором на дешевизну, мобильность и массовое применение. Не менее важным он считает проведение всеобъемлющей подготовки операторов по всей стране, включая региональные формирования и добровольческие отряды, способные оперативно реагировать на воздушные угрозы.
Бескрестнов акцентирует внимание на факторе времени — по его оценке, стратегический разрыв между российским производственным темпом и украинскими средствами противодействия уже стал критическим.