Угольная отрасль в США падает уже почти 15 лет, несмотря на рост спроса на уголь в мире. Уголепрому США нечего предложить на мировом рынке. Он не конкурент австралийскому и даже российскому – залегает далеко от портов, малокалориен и золистый. На внутреннем же рынке его поджимает природный газ – использование которого с учетом КПД электростанций намного выгоднее.
Угледобыча сокращается, превратившись из некогда мирового гиганта в карлика. Однако закрытые шахты и карьеры создают проблемы не только в американских угольных моногородах, но и в транспортной отрасли США. Угольные ТЭС находятся далеко от карьеров, и 3 из 4 тонн добытого угля перевозят железной дорогой. Падение производства приводит к недозагрузке железнодорожной инфраструктуры и убыткам у перевозчиков.
В целом все точно так же, как и в России в 90-е: падение отраслей приводит к мультипликативному эффекту сокращения доходов инфраструктурных отраслей. Выти из этой воронки деградации - очень сложно.
Угольная отрасль в США падает уже почти 15 лет, несмотря на рост спроса на уголь в мире. Уголепрому США нечего предложить на мировом рынке. Он не конкурент австралийскому и даже российскому – залегает далеко от портов, малокалориен и золистый. На внутреннем же рынке его поджимает природный газ – использование которого с учетом КПД электростанций намного выгоднее.
Угледобыча сокращается, превратившись из некогда мирового гиганта в карлика. Однако закрытые шахты и карьеры создают проблемы не только в американских угольных моногородах, но и в транспортной отрасли США. Угольные ТЭС находятся далеко от карьеров, и 3 из 4 тонн добытого угля перевозят железной дорогой. Падение производства приводит к недозагрузке железнодорожной инфраструктуры и убыткам у перевозчиков.
В целом все точно так же, как и в России в 90-е: падение отраслей приводит к мультипликативному эффекту сокращения доходов инфраструктурных отраслей. Выти из этой воронки деградации - очень сложно.
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from sg
