Итак, МЭА смирилось с тем, что в 2024 году будет установлен новый пик потребления угля, но уже в 2025 году, по прогнозам агентства, непременно начнется спад.
Если бы руководители, занимающиеся развитием национальных ТЭК и отдельных компаний, в России, Китае или Индии серьезно относились бы к прогнозам МЭА, то мир был бы точно хуже. Например, Россия так бы и не начала модернизацию БАМа и Транссиба, так как другого многотоннажного груза для этих дорог попросту нет. Зачем закапывать триллионы рублей инвестиций на востоке страны в невостребованную дорогу?
Китайский углепром не вкладывал бы ежегодно десятки миллиардов долларов в новые шахты и ТЭС, так как спрос на угольную генерацию все равно снизится, создавая риск неокупаемости сделанных вложений. Безугольное электричество в Индии, чистое как роса джунглей, так и оставалось бы продуктом премиального спроса, доступным лишь самым богатым гражданам.
В Европе к прогнозам МЭА относятся серьезно. Результат веры красноречиво демонстрирует экономическая статистика.
Итак, МЭА смирилось с тем, что в 2024 году будет установлен новый пик потребления угля, но уже в 2025 году, по прогнозам агентства, непременно начнется спад.
Если бы руководители, занимающиеся развитием национальных ТЭК и отдельных компаний, в России, Китае или Индии серьезно относились бы к прогнозам МЭА, то мир был бы точно хуже. Например, Россия так бы и не начала модернизацию БАМа и Транссиба, так как другого многотоннажного груза для этих дорог попросту нет. Зачем закапывать триллионы рублей инвестиций на востоке страны в невостребованную дорогу?
Китайский углепром не вкладывал бы ежегодно десятки миллиардов долларов в новые шахты и ТЭС, так как спрос на угольную генерацию все равно снизится, создавая риск неокупаемости сделанных вложений. Безугольное электричество в Индии, чистое как роса джунглей, так и оставалось бы продуктом премиального спроса, доступным лишь самым богатым гражданам.
В Европе к прогнозам МЭА относятся серьезно. Результат веры красноречиво демонстрирует экономическая статистика.
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from sg
