Нефтяная сланцевая революция становится газовой...
...однако хорошего в этом для американского нефтегаза мало: в той же Перми природный газ идет по отрицательным ценам. Поступление попутного газа в сланцевой скважине увеличивается по мере падения давления в пласте. Он начинает давать меньше тяжелых углеводородов и больше легких.
Минэнерго США приводит цифры десятилетней трансформации для трех крупных формаций. Для самой крупного Пермского бассейна за десятилетие доля газа выросла с 34% до 40%, для Баккена с 16% до 33%, для Игл Форд с 37 до 48%.
Это значит, что нефти на сланцевых формациях все меньше, а чтобы ее добыть, надо бурить все больше. И это нужно, чтобы оставаться на текущих уровнях добычи. Особенно интересны эти эксперименты в Перми, где нефтяники вынуждены оплачивать не только гигантские капексы на добычу нефти, но и расходы на утилизацию попутного газа.
Для всей американской экономики это энергетическое благо, а вот для конкретных операторов на месторождениях — финансовая боль.
Нефтяная сланцевая революция становится газовой...
...однако хорошего в этом для американского нефтегаза мало: в той же Перми природный газ идет по отрицательным ценам. Поступление попутного газа в сланцевой скважине увеличивается по мере падения давления в пласте. Он начинает давать меньше тяжелых углеводородов и больше легких.
Минэнерго США приводит цифры десятилетней трансформации для трех крупных формаций. Для самой крупного Пермского бассейна за десятилетие доля газа выросла с 34% до 40%, для Баккена с 16% до 33%, для Игл Форд с 37 до 48%.
Это значит, что нефти на сланцевых формациях все меньше, а чтобы ее добыть, надо бурить все больше. И это нужно, чтобы оставаться на текущих уровнях добычи. Особенно интересны эти эксперименты в Перми, где нефтяники вынуждены оплачивать не только гигантские капексы на добычу нефти, но и расходы на утилизацию попутного газа.
Для всей американской экономики это энергетическое благо, а вот для конкретных операторов на месторождениях — финансовая боль.
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from sg
