"Друзья, соратники!

Подымайтесь все на борьбу с сов. властью, на борьбу против чудовищной эксплуатации Русского Народа III Интернационалом, за освобождение угнетенных крестьянских и рабочих масс! Ударим всей силой
по кровавому коммунизму!

Кто чувствует в себе, что он еще РУССКИЙ - тот должен бороться. Кто хочет победить, должен
быть бесстрашен, должен быть готовым на жертвы.

Сомкнемся же крепче в железные ряды. Покажем, что мы не боимся СССРовской власти, покоящейся на
штыках и терроре ГПУ, что она осуждена на гибель, что дни ее сочтены, что власть РУССКАЯ, не ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ будеть править РОССИЕЙ.

Выше наше РУССКОЕ, ТРЕХЦВЕТНОЕ знамя! Под этим знаменем боролись герои-добровольцы: деникинцы, колчаковцы, врангелевцы, марковцы, дроздовцы, алексеевцы,
корниловцы и каппелевцы - первые борцы за РУССКУЮ Россию. Под этим знаменем русские фашисты готовы идти в бой против палачей Русского Народа.

Приблизим час решительного боя."

– Анастасий Вонсяцкий. "Фашист", №27, 1936 год 🤩

"Радикальный фашистский рецепт оздоровления хозяйства смешил, но о нем говорили. Теперь фашисты открыли свой "дом" в Вестминстере, вблизи парламента. Они издают брошюры и книги, от времени до времени им уделяют внимание и серьезные газеты. Произошло это с тех пор, как во главе английского фашизма стал сэр Освальд Мосли.

Вокруг этого имени было очень много шума. Среди политических деятелей современной Англии Мосли несомненно самая романтическая фигура. В 20 лет он депутат парламента от Гарроу. Самый молодой и блестящий член консервативной партии – он запросто бывает в доме лорда Керзона и вскоре женится на его дочери, очень богатой и знаменитой леди Цинтии. В парламенте Мосли сразу выдвигается как оратор исключительного дарования. Но очень скоро он выходит из подчинения лидеру партии и к великолепному возмущению своих коллег произносит язвительные речи по адресу своей же консервативной фракции. Лидер партии не знает как поступить с бунтующим депутатом и Мосли выводит его из неловкого положения, объявив себя "независимым консерватором". В этом звании он пробыл очень недолго и вскоре поразил Лондон своим внезапным переходом в рабочую партию.

Зять лорда Керзона – социалист!.. Со столбцов газет всех направлений в течение целого года не сходило его имя. Разузнали весь образ жизни Мосли – утончённого эстета и взыскательного эпикурейца. Он приезжал на рабочие митинги в Истэнд в дешёвом галстуке, костюме из магазина готовых вещей и на потрепанном маленьком форде. Но он сохранил для вечерних выездов свой роскошный лимузин и жил в вилле-дворце в лучшей части города. Партийные враги писали об этом в газетах, чтобы уронить депутата в глазах рабочих, в психологии которых они, по-видимому, очень плохо разбирались: узнав об образе жизни своего депутата, рабочие массами стали приходить на собрания, где он выступал.

– Георгий Попов, газета "Наш век". Берлин, 1932 год.

"Для того, кто более пристально вглядывался в его лицо, наблюдал за его мимикой и сменой выражений лица, становилось ясно, что это сильный и привлекательный человек. Савинков обладал приятными чертами лица, однако, несмотря на то, что ему было едва за сорок, его лицо было иссечено морщинами настолько, что местами, особенно вокруг глаз, кожа напоминала старый, сморщенный пергамент. Морщины делали его глаза непроницаемыми, а взгляд – удивительно пристальным. Его взгляд был отстраненным и безличным, и мне казалось, что я вижу в нем смерть и злой рок. Однако, когда эти мысли пришли мне в голову, я уже знал, кто он такой и какой была его жизнь.

Борис Савинков всю жизнь провел в подполье. Лишенный веры, которую дает церковь, морали в ее обычном человеческом понимании, дома и родной страны, жены или ребенка, семьи и родственников, лишенный друзей и чуждый страху, он охотился, и за ним охотились. Он был непримирим, непокорен и одинок. Тем не менее, ему удалось найти утешение. Его существование было подчинено единственной идее. Его жизнь была посвящена одной цели. Этой целью была свобода русского народа. Для достижения этой цели он мог сделать и вынести все, что угодно. Он был фанатиком, экстраординарным продуктом системы, террористом, преследующим вполне разумную цель. Для установления парламентской системы по образу британской, французского земельного права, свободы и толерантности он был готов в любой момент использовать динамит и рискнуть жизнью. Ничто не могло поколебать его позиции. Могли происходить любые перестановки в правительстве, верхи и низы могли поменяться местами, значения слов и идей, роли отдельных людей, привычные вещи могли измениться до неузнаваемости, но не обмануть его. Его инстинкт был безупречным, его цель оставалась неизменной."

– Уинстон Черчилль о Б. В. Савинкове, "Мои великие современники"