Побывали вчера на родительском собрании. Федор учится в первом классе в обычной израильской школе. Класс у него, правда маленький — для детей с трудностями в коммуникации.
До этого я бывала на родительском собрании у своего брата (у меня есть младший брат, разница между нами — 21 год) в Москве. Это была тоже обычная российская школа, началка. Мы (родители) сидели в классе на маленьких детских стульчиках — и ощущение у меня было ровно как в мои школьные годы: я все время боялась, что учительница сейчас отругает меня — потому что детей она прикладывала от души. Отдельно меня тогда удивило, что всех детей обсуждали при всех родителях — и про чьих-то говорили очень неприятные вещи. В деталях помню, как я томилась и не могла дождаться, когда это собрание закончится, и я смогу выйти на свободу.
Наше вчерашнее родительское собрание было устроено иначе: учителя говорили со всеми родителями по отдельности, обсуждая только их ребенка. Я, по своему обыкновению, ехала туда, сжав внутренние органы: наверняка нам сейчас скажут, что Федор недостаточно усидчив/развит/старателен/придумайте сами. И когда мы поздоровались с главной учительницей и сели, она развела руками.
«Ну, что я могу сказать!», — начала она, и у меня сердце ушло в пятки — «Федора у нас все обожают!» И дальше полчаса говорила, как он любит учиться, как хорошо говорит на иврите (действительно, говорит очень бегло, я всякий раз смотрю на это, как на какую-то интеллектуальную акробатику), как любит писать, как читает не только слова, но и предложения. Еще говорила, что он добрый, ласковый со всеми, никого не обижает и всегда в хорошем настроении.
Ни одного плохого слова, зато просто море любви и принятия. Я вышла оттуда, захлебываясь родительской гордостью и благодарностью к учителям, создавшим атмосферу, в которой мой ребенок цветет. Не знаю, считается ли постоянная похвала, любовь и объятия правильным языком педагогики, но с моим сыном это работает.
Меня часто (не преувеличиваю, часто) спрашивают, зачем мы живем в Израиле, если здесь война, безумные цены и всякие другие трудности. Ну, честно говоря, вот за этим: здесь любят детей и помогают им преодолеть сложности и развить их сильные стороны. Искренне любят, так, что даже родителям перепадает этой безусловной любви и тепла.
Вот такая вот история о том, как родительское собрание в моем сознании перестало быть фестивалем унижения и стало терапевтической практикой.
Побывали вчера на родительском собрании. Федор учится в первом классе в обычной израильской школе. Класс у него, правда маленький — для детей с трудностями в коммуникации.
До этого я бывала на родительском собрании у своего брата (у меня есть младший брат, разница между нами — 21 год) в Москве. Это была тоже обычная российская школа, началка. Мы (родители) сидели в классе на маленьких детских стульчиках — и ощущение у меня было ровно как в мои школьные годы: я все время боялась, что учительница сейчас отругает меня — потому что детей она прикладывала от души. Отдельно меня тогда удивило, что всех детей обсуждали при всех родителях — и про чьих-то говорили очень неприятные вещи. В деталях помню, как я томилась и не могла дождаться, когда это собрание закончится, и я смогу выйти на свободу.
Наше вчерашнее родительское собрание было устроено иначе: учителя говорили со всеми родителями по отдельности, обсуждая только их ребенка. Я, по своему обыкновению, ехала туда, сжав внутренние органы: наверняка нам сейчас скажут, что Федор недостаточно усидчив/развит/старателен/придумайте сами. И когда мы поздоровались с главной учительницей и сели, она развела руками.
«Ну, что я могу сказать!», — начала она, и у меня сердце ушло в пятки — «Федора у нас все обожают!» И дальше полчаса говорила, как он любит учиться, как хорошо говорит на иврите (действительно, говорит очень бегло, я всякий раз смотрю на это, как на какую-то интеллектуальную акробатику), как любит писать, как читает не только слова, но и предложения. Еще говорила, что он добрый, ласковый со всеми, никого не обижает и всегда в хорошем настроении.
Ни одного плохого слова, зато просто море любви и принятия. Я вышла оттуда, захлебываясь родительской гордостью и благодарностью к учителям, создавшим атмосферу, в которой мой ребенок цветет. Не знаю, считается ли постоянная похвала, любовь и объятия правильным языком педагогики, но с моим сыном это работает.
Меня часто (не преувеличиваю, часто) спрашивают, зачем мы живем в Израиле, если здесь война, безумные цены и всякие другие трудности. Ну, честно говоря, вот за этим: здесь любят детей и помогают им преодолеть сложности и развить их сильные стороны. Искренне любят, так, что даже родителям перепадает этой безусловной любви и тепла.
Вот такая вот история о том, как родительское собрание в моем сознании перестало быть фестивалем унижения и стало терапевтической практикой.
BY Вашу мать!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from sg
