Многих сейчас раздражает, и вполне оправданно, повышенное внимание к Америке в России. Не только к выборам, а вообще. И здесь явная асимметрия: русские люди вовлечены гораздо больше в американскую жизнь и культуру, вообще в ее судьбу, чем американцы в русскую, о которой они едва ли что знают. А если и знают, то исключительно через призму вражды и пропаганды.
Крайне незначительное знание не только о России, но и о себе, да вообще о мире характерная черта американцев. Если ты не специалист (советолог, славист, русолог), а среднестатистический американец, то ты едва ли, что слышал о русской культуре, о ее выдающихся представителях.
У нас не так, мы все знаем об Америке, не будучи специалистами, американистами. Средний уровень знаний гораздо выше, и выше уровень вовлеченности в судьбу Америки. Мы их можем бесконечно проклинать, но почему-то они нам не безразличны. Объяснять это колониальной зависимостью от американской культуры, как иногда бывает, неправильно. Так было всегда, и в Советском Союзе, и до него. Асимметрия была всегда.
Отчасти это объяснимо через мысль Достоевского о всечеловечности русских, которую он почерпнул из личности и творчества Пушкина. Мы можем уподобляться другим, проникая в их глубинную национальную психологию. Мы их понимаем, они нас нет. Русская душа не метафора патриота, это этнокультурная данность. Она также загадочна и непостижима, как загадочна и непостижима вся русская жизнь, как непонятно для всего мира русское бескорыстие, правда, доброта, сердечность. Они нас не хотят знать, потому что не хотят принимать жизни, основанную на подлинно нравственных ценностях, а не «правилах», исходящих из корыстных эгоистических интересов.
А это значит, что между нами никогда не будет мира, мы как бы самой логикой исторической судьбы обречены на извечное противостояние. И «мир» с ними – это поражении для нас. Поэтому девиз русских: борьба до победного конца. И до конца истории, но не того конца, о котором грезил глобалистский мир несколько десятилетий назад, а до истинного конца, который никак не наступает, но всегда не за горами.
Многих сейчас раздражает, и вполне оправданно, повышенное внимание к Америке в России. Не только к выборам, а вообще. И здесь явная асимметрия: русские люди вовлечены гораздо больше в американскую жизнь и культуру, вообще в ее судьбу, чем американцы в русскую, о которой они едва ли что знают. А если и знают, то исключительно через призму вражды и пропаганды.
Крайне незначительное знание не только о России, но и о себе, да вообще о мире характерная черта американцев. Если ты не специалист (советолог, славист, русолог), а среднестатистический американец, то ты едва ли, что слышал о русской культуре, о ее выдающихся представителях.
У нас не так, мы все знаем об Америке, не будучи специалистами, американистами. Средний уровень знаний гораздо выше, и выше уровень вовлеченности в судьбу Америки. Мы их можем бесконечно проклинать, но почему-то они нам не безразличны. Объяснять это колониальной зависимостью от американской культуры, как иногда бывает, неправильно. Так было всегда, и в Советском Союзе, и до него. Асимметрия была всегда.
Отчасти это объяснимо через мысль Достоевского о всечеловечности русских, которую он почерпнул из личности и творчества Пушкина. Мы можем уподобляться другим, проникая в их глубинную национальную психологию. Мы их понимаем, они нас нет. Русская душа не метафора патриота, это этнокультурная данность. Она также загадочна и непостижима, как загадочна и непостижима вся русская жизнь, как непонятно для всего мира русское бескорыстие, правда, доброта, сердечность. Они нас не хотят знать, потому что не хотят принимать жизни, основанную на подлинно нравственных ценностях, а не «правилах», исходящих из корыстных эгоистических интересов.
А это значит, что между нами никогда не будет мира, мы как бы самой логикой исторической судьбы обречены на извечное противостояние. И «мир» с ними – это поражении для нас. Поэтому девиз русских: борьба до победного конца. И до конца истории, но не того конца, о котором грезил глобалистский мир несколько десятилетий назад, а до истинного конца, который никак не наступает, но всегда не за горами.
BY Владимир Варава
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from sg