Что такое академическая наука сегодня? Есть ли вообще академическая наука? Что она делает, какими проектами занимается, какие цели преследует, на какие средства существует? Ставит ли она вопросы о смысле жизни и смысле науки? И главное – кто они, эти академические ученые, прежде всего, гуманитарии?

Эти болезненные, нелицеприятные и даже опасные для большого количества людей вопросы, принадлежащих к академическому сообществу, должны ставиться постоянно. Постановка этих вопросов не имеет ничего общего с либеральным «критицизмом», имеющим лишь одну цель – деструкцию всего, что есть.

Эти вопросы с особой силой нужно ставить сегодня, когда СВО медленно, болезненно, но неуклонно ломает то, что было сформировано либеральной властью, цель которой – сдать и продать Россию. И вопрос о гуманитарной интеллигенции вообще, и гуманитарных ученых не должен сходить с повестки дня.

Что мы здесь имеем?

Советская академическая наука, которая во многом была вообще мировым эталоном прекратила существование с распадом Советского Союза. Постсоветская была колонизирована западными грантами и выполняла не функцию познания мира, общества и человека, но была направлена на дискредитацию «тоталитарного» советского прошлого и вообще «рабской психологии» русского народа. То есть, выполняла деструктивные функции по отношению к нашему государству и культуре.

Безусловно, существовали и существуют отдельные ученые, честные, преданные истине и своему отечеству. Но они не представляют никакой монолитной силы и финансово влачат незавидное существование. Это настоящие подвижники, на которых все и держится.

Используя опыт Советского Союза, необходимо создать для них приемлемые условия для работы, чтобы они сформировали серьезную силу, работающую на благо своей страны. Речь не идет о какой-то роскоши. Настоящий русский ученый, в сущности, аскет, ему истина всегда дороже материальных благ. И на высшем уровне для русского ученого истиной становится благо свой страны, ради которой он живет, работает и жертвует своей жизнью.

И это не пафос, не декларация, и не идеализация. Это констатация факта. Изучите биографии выдающихся русских ученых и все станет ясно. И вот когда будет создано сообщество истинных русских ученых, то они, а не государство, смогут изгнать всех прохвостов из храма науки.

ИИ – мертвый, а не искусственный интеллект

Можно легко сказать «искусственный интеллект», но нельзя сказать «искусственный ум», «искусственный разум», «искусственная душа»,«искусственная совесть».

Почему?

Потому что в человеке интеллект – низшая способность по сравнению со всеми остальными, это механизм калькуляции.
И в целостной структуре человека он получает свою жизнь только если душа, совесть, ум посылает в него свой импульс человечности.

Изъятый из человеческого организма, пересаженный (uploading) в механизм, он становится мертвым. Не искусственным, но мертвым!

Это изъятие есть отчуждение, то есть смерть интеллекта, который превращен в мега-калькулятор.

Стоит ли его опасаться? Грозит ли нам восстание машин, или даже восстание мертвых? Нет. Это все из области фантастики и дурных утопий.

Нам всем грозит не восстание машин и восстание мертвецов, нас всех ожидает воскрешение мертвых, но к этому ИИ не имеет никакого отношения.

Как только люди поймут, что искусственный интеллект избыточен, не нужен, бесполезен в главных заботах человека, то они смогут от него отказаться в пользу человека. Можно надеяться, что искусственный интеллект - это все-таки последнее отчуждение человека, и его время весьма ограничено.

Андрей Платонов свидетель Курской битвы. Как фронтовой корреспондент он все переживает, осмысляет и фиксирует. В его очерке "Земля и небо над Курском" для "Красной звезды" такие пророческие слова, имеющие отношение к сегодняшнему дню: «Злодеи из срединной Европы пытаются смести с лица земли и нашу жизнь, и нашу мысль. Однако сила народа, обращенная из созидательного мастерства в воинское искусство, несокрушима. В этом немец убедился над городом Курском»

Не всегда бывает возможно точно определить разницу между либерально-русофобским очернительством и поруганием России и всего русского и сострадательным, драматичным, но здоровым критицизмом, который всегда необходим любому государству, любой стране, любой культуре.

Про очернительство говорить не стоит, оно очевидно. Но со «здоровой» критикой тоже не все так просто. Здесь так же можно легко соскочить в либеральное надругательство, как это бывает у иных наших «патриотов», которые, например, как им, кажется, начинают справедливо критиковать чиновничество и незаметно доходят уже до поругания российской действительности как таковой.

Если выделить чистый «правильный», а скорее, праведный критицизм, то он в сатире Гоголя, которая проходит через Достоевского вплоть до Платонова. Гениальные авторы умели показать русского человека – от мужика до высшего чиновника – не совсем в лицеприятном виде. Но у них нет глумления над человеком, как, например, у постмодернистов (и западных, и копирующих их доморощенных). У них всегда смех сквозь слезы, у них всегда сострадание к человеку. И это главная особенность русской литературы, которую Т. Манн назвал святой.

Но с ней есть определенные сложности. Известно, что сатира Гоголя вызвала резкое отторжение Розанова. Василий Васильевич увидел в этом гомерическом смехе Гоголя осмеяние России и клевету на нее. И вообще демонизм и сатанизм. И его страшно печалила популярность его произведений в России. Отсюда его известное восклицание как знак поражения перед Гоголем: «Ты победил меня ужасный хохол!»

Ну а сам Розанов? Был ли он сострадателен как любимый им Достоевский к своим персонажам (не литературным, а действительным)? Это большой вопрос. Но в любом случае нужно уметь различать русофобское очернительство и драматическую и порой трагическую сатиру наших писателей-философов. Первые отрицают и уничтожают бытие России, вторые – преображает и спасают его.

Ницше раскрыл смысл европейского нигилизма еще в XIX в., показав, что ценности перестали быть ценными. Европейские ценности потеряли свою ценность. Это самое страшное; соль потеряла свою силу. Как ее вернуть?

Таков ужасный рок, поразивший старую добрую Европу, которая после этого буквально скатилась в различные извращения и искажения смысла (от фашизма до трансгуманизма). А сейчас европейские ценности уже постсоветского периода потеряли свою ценность.

Они были очень значимы для многих наших сограждан, почувствовавших себя «европейцами», поскольку могли свободно перемещаться по Европе, вкусно там есть, покупать вещи и возвращаться в Россию телом, душу всегда оставляя там.

Теперь это самая ущербная и становящаяся все малочисленнее группа. Она страдает от утраты «евроблаг», которые были для них смыслом жизни. Но для большинства самих европейцев тоже произошла потеря ценностной основы жизни, которая создавалась исключительно материальными благами.

Когда произошел духовный коллапс в Европе («смерть Бога»), он не так затронул материальную основу, не повлияв на образ жизни большинства: массы продолжали жить в комфорте и довольстве. Но когда расшатывается материальная основа, а она неуклонно расшатывается сейчас, то это возможно приведет уже и к ощутимому духовному коллапсу. Остается надеяться и ждать. Но можно, конечно и помочь, помня формулу Ницше – «падающего да подтолкни». Такого падающего грех не подтолкнуть.

Пришло время написать историю русской философии. До этого момента исследователи были связаны по рукам и ногам, а сейчас - само время, считает доктор философских наук Владимир Владимирович Варава:

«Наблюдая за философским процессом в России последние три десятилетия, я заметил достаточно парадоксальную ситуацию. У нас нет философов, о чем «друзья» России кричат на всех углах, как раз философов и очень хороших, настоящих, оригинальных, которые войдут в историю русской мысли, у нас достаточно.
Проблема в том, что у нас нет историков философии и, соответственно, достойной истории русской философии. После фундаментальных трудов Зеньковского, Флоровского, Владимира Ильина и др. (можно перечислить более десятка), в области истории русской философии у нас пустыня. Все известные персонажи, работающие в области истории русской философии, не создали ничего подобного, разумеется, с включением уже и советского и постсоветского периодов. А без этого полноценной истории русской философской мысли не будет.

Это объяснимо. В постсоветский период диктата либерализма особенно в области академических наук, (а история философии – это наука в отличие от философии, которая всегда вольная философия, мало связанная с академизмом, и поэтому не зависящая от либеральной цензуры), даже очень компетентные, профессиональные и глубокие исследователи были связаны по рукам и ногам.

Они не смогли создать историю русской философии не как маргинальной, периферийной на краю «мировой», то есть западной философии, а как мощной, самобытной и уникальной национальной философии. Сейчас пришло время для такой истории русской философии».

Как раз в этом ключе философ В.В. Варава вскоре прочитает в "Солнце Севера" курс лекций по истории русской философии.

Небольшой штрих к предыдущему посту о запуске курса по русской философии на площадке «Солнце Севера» https://solsevera.ru/

На философском факультете МГУ, где и.о. декана специалист по истории русской философии, у студентов не просто нулевой интерес к русской философии, но отрицательно-пренебрежительный. Все курсовые и дипломные по западной философии. Посмотрите их сайт, пройдитесь по коридорам с объявлениями. Как будто какие-то 2010 + годы. Исключительно либеральные, западные темы и авторы.

Главные философские институции, включая конечно же ИФ, все в той же поре. Что говорить про обычные кафедры философии в непрофильных вузах. Возможно, как часто бывает в России, гром грянет и все изменится в одночасье. Хорошо бы. Но это не отменяет каждодневной кропотливой работы по изменению ситуации среди тех, кто все понимает.

Одно из подло-преступных деяний киевского режима – в осквернении святого для русского человека слова Киев. Понятно, что это временно, и скверна к святости не прилипает. И все же.

Примечателен такой эпизод, произошедший с А. Платоновым поздней осенью 1943 г., когда он с товарищами перелетал на самолете из Москвы на 1-й Украинский фронт.

Очевидец Д. Ортенберг, редактор «Красной звезды», в которой работал военкором Платонов, пишет:

«Путь лежал через Киев, недавно освобожденный нашей армией. Когда появились очертания города, Платонов отодвинул колпак и высунулся из кабины. – Ты что? – заорал на него Галин. – Заморозить нас захотел? А Платонов, первый раз увидевший освобожденную столицу Украины, взволнованный, стараясь перекричать шум мотора, показывал: – Смотри… Киев… Мать городов русских… Глаза его были полны слез».

Весьма важный эпизод, провидческий. Платонов наблюдал Курскую битву и написал важнейшие слова об освобождении города от фашистов, о том, как они стремились поработить и уничтожить там русский народ, но ничего у них не вышло. И Платонов был преисполнен этой уверенности. И теперь он видит освобожденный Киев, судьба которого быть освобождаемым от нацистов. И если это увидел Платонов, то и мы скоро увидим.

Идейная база релокантов-русофобов скукоживается практически до нуля. Все пошло совершенно не так, как им виделось из февраля 2022. Все пошло из вон рук плохо.

Россия не в изоляции; никакого краха экономики нет; народ поддерживает Президента; сам Путин больше не подвергается хамским байденовским оскорбительным выкрикам; никто не говорит о «неспровоцированной агрессии России против Украины»; укронацисты терпят поражение за поражением и конец их близок; мир отходит от однополярного доминирования запада; судьба Европы как никогда печальна; в целом либеральные ценности, определявшие извращенную нетрадиционную антропологию рухнули. И прочее, прочее. Мир не стал идеальным, но он становится другим.

Что делать релокантам в этой ситуации?

Лгать и клеветать, создавая новый несуществующий мир для своей малочисленной группки, ибо никакого будущего, как и прошлого у них нет. Это навсегда выпавшие из истории.

Иван Ильин vs. Рене Декарт

Различия между русской и западной философией наглядно выявляются при сравнении этих двух крупнейших представителей своих традиций.

Принцип Cogito ergo sum Декарт не придумал, это не моментальная вспышка откровения, но результат предшествующей доминирующей схоластико-аристотелевской парадигмы.

Аквинат требует доказательств бытия Бога. Доказательства – логическая, рационалистическая процедура; она здесь первична нежели откровение Божьего бытия в акте веры. Этого недостаточно, нужны еще доказательства.

До и пост-картезианская философия вращается вокруг cogito как бытийного ядра человека. Она лишь слегка споткнулась об антигегелевский иррационализм Шопенгауэра, философию жизни Ницше экзистенциализм и феноменологию Гуссерля-Хайдеггера. Но магистральная линия западной философии осталась той же – это Cogito и Ratio, как еще точно определил В. Эрн. И в этом она порывает с греческой философией, унаследую лишь одну ее аристотелевскую линию, полностью воплощенную в схоластике.

Суть же русской философии точно выразил Иван Ильин: «сначала быть – потом действовать и лишь потом философствовать». Она полностью соотносится и с античными установками. И это прямо противоположно тому, о чем вещает Декарт.

Быть – основа, бытие высшая самоочевидная достоверность, которая не требует никаких доказательств, рационалистических подпорок. Поэтому для русской философии справедлив перифраз Декарта: sum ergo cogito! Это касается и Бытия, и Бога. Никаких школьных доказательств, как у Фомы, только априорное постижение в акте очевидной данности. Вот почему у Ильина очевидность – главная философема.

И это ведет к Пармениду, а не к Аристотелю, как у Декарта. Парменид, которым был очарован Хайдеггер, первым показал лукавство, обман всех логических процедур, всех доказательств. Только самоочевидность бытья, открываемая в разимое, но не разумом изымаемая из бытия. Именно такой порядок. И русская традиция усваивает эту парменидовскую онтологию, опуская еще разум в сердце.

В этом смысле русская философия есть чистая философия по-преимуществу, в то время как западная – это уже рационализированная, научная философия, для которой такие первичные философские акты как вопрошание, откровение, умозрение, доверие, вера не имеют значения. Только разум, только логика, только причинно-следственная связь, только рациональные доказательства всего. И затем уже ноль философии.

Человеческое страдание безмерно.
Человек может вместить бездну.
И всегда есть те, кому хуже.
Здесь исток нравственности, которая в сострадании.

Падение западных элит

Невооруженным взглядом видно, что с окончанием «холодной войны» началась постепенная деградация западных политических элит. С каждым годом она набирала темпы, что видно по карикатурным «лидерам» государств, их абсурдным действиям и заявлениям, не имеющих ничего общего с политическим реализмом. А с началом СВО деградация стала происходить уже в геометрической прогрессии. Они словно сорвались с цепи, превратившись в свору бешеных псов, удел которых всегда предрешен.

Причин этому много. На две стоит обратить внимания. Во-первых, это злокачественная русофобия, на которую запад растрачивает свои силы. Русофобия как раковая опухоль, как духовный вампир истощает западный организм, пока не наступит естественная смерть.

А иначе и быть не может, поскольку русофобия – это чистое зло; это ложь, помноженная на страх, ненависть и зависть. Ресентимент в политической области. И поскольку она безосновна, то раскрывает злую сущность того, кто ее исповедует. Это не проходит бесследно. Ненависть и злоба нарастают и пожирают самого злобствующего. Справедливость в конечном счете торжествует, что мы и наблюдаем сейчас.

И вторая причина, может не столь очевидная, но не менее значимая. Это закат философии на западе. Слотердайк в 80-е говорил, что философия вот уже более ста лет лежит на смертном одре. Он этому, разумеется, не радовался, он просто констатировал факт, не зная, что делать,

А взваливая вину на возобладавший цинический разум. Еще раньше, в 60-е гг. Хайдеггер говорил, что современный западный человек уже не мыслит. Это фатально сказалось на всех областях жизни и культуры. Отсутствие философии, которую просто изгнали за ненадобностью, проявилось и на появлении совершенно чудовищной трансгендерной и трансгуманистической идеологии, и не менее чудовищной деградации западных политических элит, которые, возможно, явили, худшее правление за всю известную историю человечества.

«В злохитру душу не внидет премудрость» - говорили древнерусские книжники. Это выражение имеет библейский исток. Святитель Григорий Палама передает слова премудрого Соломона: «премудрость не войдет в злокозненную душу и не будет обитать в теле, подвластном греху».

Этот тезис имеет принципиально важное значение для понимания особенностей русской философии, которую точнее называть нравственной философией. Это не значит, что русские философы были морально безупречными людьми, хотя и это тоже правда; но главное здесь в том, что они понимали человека как нравственное существо, своими размышлениями пробуждая в нем стремление к Добру, к оправданию Добра. Тем самым, они оправдывали человека, считали, что, как бы низко он ни пал, он всегда достоин оправдания и спасения. И здесь на одной стороне и Достоевский и Гаршин, и Соловьев, и Платонов.

«Злохитрая душа» способна лишь на псевдофилсофские игры, на «игру ума» для дискредитации нравственной истины, самого стремления человека к истине и смыслу, совести и правде. Такова по-преимуществу западная «философия» последних десятилетий, и ее отечественных адептов, стремящихся всеми силами опорочить и высмеять русскую философию, говоря, что она не соответствует каким-то современным западным трендам, например, «темной экологии» или «гендерным исследованиям». И растворить, тем самым, философское делание в какой-то псевдоинтеллектуальной мелочевке.

Русская философия, органично вписанная в русскую культуру, просвещает человека светом нравственной истины, высшими канонами этики и метафизики. И борется, тем самым, со «злохитрой душой» современного мира.

«Русские болота – продолжение тех же античных топей. И я с Достоевским бреду через русские болота, пробираясь между топями, в надежде найти и принести в западный мир что-то дельное, давно забытую им мудрость другого мира, другой Европы».

«В русской литературе заключается не только объяснение русской души, но и не предвестие новой, другой Европы».

Эти слова принадлежат не русофилу, мечтающему о русском всечеловеческом имперском мессианстве, как упорно повторяют либеральные недруги России, но Лесс Кэррик – одной из блестящих немецких интеллектуалок начала XX в., самобытному философу-эссеисту, которую высоко ценил Освальд Шпенглер и к тому же переводчице Ф.М. Достоевского на немецкий язык, благодаря чему русский писатель пробрел огромную популярность у немецкого читателя, став мощным духовным ориентиром для многих известных европейцев.

Вдохновленная Достоевским, глубоко вдумываясь и всматриваясь в его героев, Кэррик работает над универсальной типологией культур, в которой, естественно, огромное место принадлежит «русскости», русскому культурно-историческому типу.

И здесь можно только поражаться глубине и точности понимания и описания того, что часто называют «культурным кодом», нечувствие к которому является знаком философской близорукости, если не слепоты.
Кэррик пишет о русской «всечеловечности», что отсюда «вечный, исконно русский вопрос: зачем мы живем?» Буквально также говорит большой знаток русской и немецкой философских культур А.В. Гулыга, что «вопрос о смысле жизни есть новый вопрос, поставленный русскими».

Этот всечеловеческий вопрос особым образом преломляется именно в России, в русской стихии, в русской философии и литературе. И это очень тонко чувствует и понимает немецкая исследовательница.

О Достоевском у нее, конечно, бездна. Ибо Достоевский, говорит Кэррик, «один из тех китов, что играючи заглатывают человеческую жизнь. … Те последние истины, о которых говорит Достоевский, нельзя раскрыть при помощи одной только логики, не говоря уже о том, чтобы исчерпать все это … Приблизительно хватило бы только всей истории человечества».

Такие достаточны редкие всплески искренней апологетики русского мира на западном горизонте важные свидетельства того, что Россия – страна неведомых духовных и метафизических богатств, понять которые массовый западный, в том числе и т.н. «интеллектуал», просто не в силах. Единицы могут. А мы сами пока что очень скромны при оценках собственных особенностей и достоинств.

Империя и окраины

☀️19 февраля, 19:30

XVI заседание философского собора "Великое русское исправление имён" будет посвящёно теме "Империя и окраины".

- Каковы границы Империи? Как они устанавливаются?
- Противоположны ли границы империи ее горизонтам? Как граница становится пограничьем, фронтиром, а затем – фронтом?
- И непременно ли Империя обречена на борьбу в мире?
- Может ли Империя установить мировой порядок и прекратить столкновение цивилизаций, заменив его их симфонией?
- Может ли Катехон удержать мир от окончательного опадения в бездну или его судьба по определению трагична?
- Действительно ли осуществимо «исправление имен» как мировоззренческая и онтологическая реформа?

Об этих и других вопросах пойдет речь на XVI заседании философского собора «Великое русское исправление имен», посвященном интерпретации роли России в развертывающемся цивилизационном конфликте человечества с западным глобализмом.

В заседании примут участие:
Варава Владимир Владимирович - доктор философских наук, профессор. Доклад "Метафизические границы русской Империи".
Шевченко Олег Константинович - доктор философских наук, заведующий кафедрой философии Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Доклад "По-Рубежный Человек в имперском топосе".
Океанский Вячеслав Петрович - доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой культурологии и изобразительного искусства Шуйского филиала Ивановского государственного университета. Доклад - «Византия не Персия Зороастра…»: книге К. Н. Леонтьева «Византизм и славянство» – 150 лет.

Модераторы:
Андрей Юрьевич Коробов-Латынцев – философ, кандидат философских наук, офицер ВС России
Николай Владимирович Арутюнов – социолог, руководитель культурного пространства «Солнце Севера»

Подключайтесь к трансляции по ссылке: https://vk.com/video-166039184_456241209?list=93117cea3c95180dc9

Последний «европеец»

Европа упустила свой шанс, если не на возрождение, то хотя бы на более-менее устойчивое существование после пирровой победы в «холодной войне». Не хватило политической мудрости, не было стратегически мыслящих политиков, которые бы понимали, что такое Россия, немного разбирались бы в ее загадочной душе и знали бы элементарную историю своих поражений. И естественно деградировавшая Европа не поняла, за кем будущее, кто вновь в авангарде истории.

А теперь они будут иметь дело с просроченным президентом территории «украина», который создаст всеевропейскую армию и возглавит Европу в борьбе с путинской Россией. Прекрасная перспектива. И так до полного победного конца, который закончится капитуляцией этой уже почти что ничейной территории и закатом европейской части Старого Света. Так и хочется сказать, «Что делаешь, делай скорее».

СМЕРДЯКОВЩИНА КАК ЛИБЕРАЛЬНОЕ ЛАКЕЙСТВО

Все давно гениально вскрыто русскими мыслителями
Достоевский «Братья Карамазовы»:

«Я всю Россию ненавижу, Марья Кондратьевна.
– Когда бы вы были военным юнкерочком али гусариком молоденьким, вы бы не так говорили, а саблю бы вынули и всю Россию стали бы защищать.
– Я не только не желаю быть военным гусариком, Марья Кондратьевна, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с.
– А когда неприятель придет, кто же нас защищать будет?
– Да и не надо вовсе-с. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с.
– Да будто они там у себя так уж лучше наших? Я иного нашего щеголечка на трех молодых самых англичан не променяю, – нежно проговорила Марья Кондратьевна, должно быть, сопровождая в эту минуту слова свои самыми томными глазками».

Комментарий Бердяева из «Духи русской революции. Кризис искусства»:

«Достоевский предвидел торжество не только шигалевщины, но и смердяковщины. Он знал, что подымется в России лакей и в час великой опасности для нашей родины скажет: "я всю Россию ненавижу", "я не только не желаю быть военным гусаром, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с"…
Пораженчество во время войны и было таким явлением смердяковщины. Смердяковщина и привела к тому, что "умная нация" немецкая покоряет теперь "глупую" нацию русскую. Лакей Смердяков был у нас одним из первых интернационалистов, и весь наш интернационализм получал смердяковскую прививку. Смердяков предъявил право на бесчестье, и за ним многие побежали.
Как это глубоко у Достоевского, что Смердяков есть другая половина Ивана Карамазова, обратное его подобие. Иван Карамазов и Смердяков – два явления русского нигилизма, две стороны одной и той же сущности. Иван Карамазов – высокое, философское явление нигилизма; Смердяков – низкое, лакейское его явление».