Как-то раз, в конце 90-х годов мы снимали флигель у одной известнейшей писательской семьи. Да что там греха таить – стишки эти мы учили сами, учили их потом с детьми и будем учить их во веки веков. Стояла великая московская зима. Снега, мороза и красных закатов было по колено, а холода трещали вместе с поленьями в камине. Флигель был крохотный, стол скособоченный, но как раз тот, где рождалась вечность в стихах. Сразу за желтеньким нашим флигелем и снеговиком стояли три дома.
Первый – роскошный, в три этажа терем, из бревен то ли в два, то ли в три охвата, сверкающий медовый терем, сооруженный по всем допетровским законам. Всё в нем звало свистнуть богатырским посвистом.
Второй дом, стоявший бок о бок – классический дворянский особняк, петербургского цвета, с белыми колоннами и парадным въездом для рысаков, прорвавшихся сквозь кованую решетку. Вот – вот войдет Барклай де Толли Веймарн.
Третий дом был огорожен стеной, за которой что-то звякало, лаяло, перемещались тени и на углу стояла вышка. Был ли там пулемет – никому неизвестно. Дом был низкий, плоский, еле высовывался из-за забора, но его темно-серый цвет напоминал насупленные брови. Участок этот – с посохом мороза – торжественно обходился вдоль стены, след в след, снег забивался в мокрые ботинки, и покорность этого медленного обхода приводила к металлическим воротам, наглухо забитым в стену.
Я никак не мог успокоиться, привозил друзей, тыкал пальцем: -Ведь это три человека, - говорил я, - это дома – люди. Три разных человека осуществили свою заветную мечту. Построили себе Дом!
-Дело не в том, что это три человека, - отвечал один мой мудрый приятель, - а в том, что они стоят рядом на одной земле. И еще рядом – твой старый академический домишко, к тому же тебе не принадлежащий. -А какой будет твой дом, - добавил он, - и где он будет, и будет ли вообще – это неизвестно. -Так же как, - заметил он, - неизвестно, какой будет земля, на которой стоят рядом эти дома, хотя они сегодня, в дикий мороз, мирно соседствуют.
И, в самом деле, какой она будет эта земля, когда хотя бы немного успокоится? И когда это будет? И как она придёт в себя после всех навязанных ей жестоких возбуждений?
День идёт за днём, отматывается год за годом, и ты не знаешь, какой это год в твоей жизни - 1920-й, 1940-й, 1984-й или просто неизвестный ещё 2025 год, который нужно прожить с высоко поднятой головой
Как-то раз, в конце 90-х годов мы снимали флигель у одной известнейшей писательской семьи. Да что там греха таить – стишки эти мы учили сами, учили их потом с детьми и будем учить их во веки веков. Стояла великая московская зима. Снега, мороза и красных закатов было по колено, а холода трещали вместе с поленьями в камине. Флигель был крохотный, стол скособоченный, но как раз тот, где рождалась вечность в стихах. Сразу за желтеньким нашим флигелем и снеговиком стояли три дома.
Первый – роскошный, в три этажа терем, из бревен то ли в два, то ли в три охвата, сверкающий медовый терем, сооруженный по всем допетровским законам. Всё в нем звало свистнуть богатырским посвистом.
Второй дом, стоявший бок о бок – классический дворянский особняк, петербургского цвета, с белыми колоннами и парадным въездом для рысаков, прорвавшихся сквозь кованую решетку. Вот – вот войдет Барклай де Толли Веймарн.
Третий дом был огорожен стеной, за которой что-то звякало, лаяло, перемещались тени и на углу стояла вышка. Был ли там пулемет – никому неизвестно. Дом был низкий, плоский, еле высовывался из-за забора, но его темно-серый цвет напоминал насупленные брови. Участок этот – с посохом мороза – торжественно обходился вдоль стены, след в след, снег забивался в мокрые ботинки, и покорность этого медленного обхода приводила к металлическим воротам, наглухо забитым в стену.
Я никак не мог успокоиться, привозил друзей, тыкал пальцем: -Ведь это три человека, - говорил я, - это дома – люди. Три разных человека осуществили свою заветную мечту. Построили себе Дом!
-Дело не в том, что это три человека, - отвечал один мой мудрый приятель, - а в том, что они стоят рядом на одной земле. И еще рядом – твой старый академический домишко, к тому же тебе не принадлежащий. -А какой будет твой дом, - добавил он, - и где он будет, и будет ли вообще – это неизвестно. -Так же как, - заметил он, - неизвестно, какой будет земля, на которой стоят рядом эти дома, хотя они сегодня, в дикий мороз, мирно соседствуют.
И, в самом деле, какой она будет эта земля, когда хотя бы немного успокоится? И когда это будет? И как она придёт в себя после всех навязанных ей жестоких возбуждений?
День идёт за днём, отматывается год за годом, и ты не знаешь, какой это год в твоей жизни - 1920-й, 1940-й, 1984-й или просто неизвестный ещё 2025 год, который нужно прожить с высоко поднятой головой
BY Яков Миркин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields.
from sg
