И кто подумать мог, что в этом случае В Россию хлынет с запада всё худшее, А наше драгоценное, великое Самоубьётся, над собой хихикая?
А кто сказать посмел об этом с горечью? Тот, кто объявлен мракобесом, сволочью, Скотиной, выродком, дебилом, идиотом, Что равнозначно – быть в России патриотом!..
А кто при этом приказал соседям Считать Россию раненым медведем, Которого добить – святое дело, Сплотясь международно, обалдело?
И кто подумать мог, что на подхвате В России столько русофобской знати, Которая в своей ума палате Клянёт Россию, процветая в благодати?
А кто сказать посмел об этом с горечью, Тот был объявлен патриотом, сволочью, Что равнозначно, это – нить сквозная! Но я другой такой страны не знаю,
Где так привольно дышат в жирной прибыли Те, кто своей стране желают гибели, Дают советы, зная суть предмета, Как поскорей конец устроить света,
Чтоб наше драгоценное, великое, Самоубилось, над собой хихикая!.. Но не дождутся! Наша звёздная поблажка: Мы – Ваньки-Встаньки, а Россия – Неваляшка.
И кто подумать мог, что в этом случае В Россию хлынет с запада всё худшее, А наше драгоценное, великое Самоубьётся, над собой хихикая?
А кто сказать посмел об этом с горечью? Тот, кто объявлен мракобесом, сволочью, Скотиной, выродком, дебилом, идиотом, Что равнозначно – быть в России патриотом!..
А кто при этом приказал соседям Считать Россию раненым медведем, Которого добить – святое дело, Сплотясь международно, обалдело?
И кто подумать мог, что на подхвате В России столько русофобской знати, Которая в своей ума палате Клянёт Россию, процветая в благодати?
А кто сказать посмел об этом с горечью, Тот был объявлен патриотом, сволочью, Что равнозначно, это – нить сквозная! Но я другой такой страны не знаю,
Где так привольно дышат в жирной прибыли Те, кто своей стране желают гибели, Дают советы, зная суть предмета, Как поскорей конец устроить света,
Чтоб наше драгоценное, великое, Самоубилось, над собой хихикая!.. Но не дождутся! Наша звёздная поблажка: Мы – Ваньки-Встаньки, а Россия – Неваляшка.
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from sg
