Zangaro Today

​​🇬🇭 Туда и обратно, или «Год возвращения» между панафриканизмом и roots tourism

Протесты чернокожей общины США и движение Black Lives Matter трогательно объединили лоялистский и либеральный комментариат — сочетание страха и пещерного расизма стало лейтмотивом многих медиаплощадок и говорящих голов — от «Первого канала» до Юлии Латыниной.

В чем-то всех их понять можно — российские элиты и обслуживающие их медиаменеджеры — системные и оппозиционные — действительно искренне трясутся за «родину своего сердца» по ту сторону Атлантики, которую знают несравненно лучше, глубже и интимнее России. Разделяя праволиберальный республиканский консенсус части заокеанских элит, эти люди, неспособные даже к остаточной эмпатии, крайне негативно воспринимают и любые эгалитарные идеи.

Один из излюбленных мотивов комментариата — требование «вернуть черножопых в какую-нибудь Либерию». Между тем речь идет — в переводе на человеческий язык — об успешном опыте создания в 20-30-х гг. XIX в. поселенческого государства освобожденными чернокожими рабами.

По иронии судьбы — при всей ущербности политических комментаторов — такие идеи высказываются и в Африке, а минувший год в Гане даже прошел под знаком «Года возвращения» — в память о 400-летии трансатлантической работорговли. В стране проходили выставки, модные показы, концерты афроамериканских поп-идолов, поток американских туристов вырос на 26%, и порядка сотни афроамериканцев получили ганское гражданство. Но, в целом, идея эта провалилась, во многом из-за своей коммерческой и рекламной тональности.

И у этого «Года возвращения» — своя интересная предыстория. Дело в том, что освободившаяся в 1957 г. Гана заняла в сознании многих афроамериканцев эпохи место той самой «земли обетованной». В годы борьбы за гражданские права первая независимая страна Африки, вставшая на путь Неприсоединения, казалась «Черной Меккой», а лозунг возвращения подхватил и развил первый лидер независимой Ганы Кваме Нкрума, сам учившийся в США в 1930-е гг. Страну посетили Малькольм Икс и Мартин Лютер Кинг, и многие афроамериканцы — ученые, инженеры, предприниматели, учителя и художники, вдохновленные примером активиста и социолога Уильяма Дюбуа — переселились в Гану ради участия в строительстве новой нации.

Но розовые очки быстро спали — безнадежно романтизировавшие Гану образованные афроамериканцы вскоре стали конкурентами ганских политиков, в особенно из образованной диаспоры — в 1962 г. это чуть было не стоило Нкруме жизни. Более того, радикалы-экспаты яростно атаковали внешнеполитический курс США — забывая при этом, как сильно Гана зависит от иностранной помощи, в том числе из Северной Америки. Наконец, к изумлению для себя панафриканисты выяснили, что наблюдаемые ими даже в Аккре этнорегиональные, статусные и классовые коллизии ганского социума оказались сильнее первичного объединяющего импульса освобождения. А с 1966 г., со свержением Нкрумы, иммигранты были добровольно-принудительно изгнаны, а их поток «перенаправился» в Танзанию.

Ныне такие значимые для афроамериканцев страны как Сьерра-Леоне, Либерия и Гана рассчитывают, в первую очередь, на собственные европейские и североамериканские диаспоры, не утратившие связи с родиной, хотя в 1989 и 1997 гг. в Сьерра-Леоне, например, успешно возвращались чернокожие галла из Южной Каролины и Джорджии — потомки рабов, частично сохранившие уклад жизни и обычаи предков.

Ну а более состоятельным и «оторванным от корней» афроамериканцам предлагают взамен «китайскую подделку» — так называемый roots tourism, подкрепляемый модой на ДНК-анализы, в 30-40% выявляющих кровь сьерралеонских менде и темне у афроамериканцев Юго-Востока США. А в прогремевшем «Годе возвращения» и предшествовавших ему инициативах Ганы, сопровождавшихся довольно дорогими экскурсиями, оказалось мало искреннего, за исключением безудержной погони за иностранной валютой — и, несмотря на цвет кожи, таких туристов подчас воспринимают не иначе как oburoni (то есть белыми) и не выделяют из основной массы приезжих.

www.group-telegram.com/sg/zangaro.com/926

2.6K viewsJul 6, 2020 at 09:01

​​🇬🇭 Туда и обратно, или «Год возвращения» между панафриканизмом и roots tourism

Протесты чернокожей общины США и движение Black Lives Matter трогательно объединили лоялистский и либеральный комментариат — сочетание страха и пещерного расизма стало лейтмотивом многих медиаплощадок и говорящих голов — от «Первого канала» до Юлии Латыниной.

В чем-то всех их понять можно — российские элиты и обслуживающие их медиаменеджеры — системные и оппозиционные — действительно искренне трясутся за «родину своего сердца» по ту сторону Атлантики, которую знают несравненно лучше, глубже и интимнее России. Разделяя праволиберальный республиканский консенсус части заокеанских элит, эти люди, неспособные даже к остаточной эмпатии, крайне негативно воспринимают и любые эгалитарные идеи.

Один из излюбленных мотивов комментариата — требование «вернуть черножопых в какую-нибудь Либерию». Между тем речь идет — в переводе на человеческий язык — об успешном опыте создания в 20-30-х гг. XIX в. поселенческого государства освобожденными чернокожими рабами.

По иронии судьбы — при всей ущербности политических комментаторов — такие идеи высказываются и в Африке, а минувший год в Гане даже прошел под знаком «Года возвращения» — в память о 400-летии трансатлантической работорговли. В стране проходили выставки, модные показы, концерты афроамериканских поп-идолов, поток американских туристов вырос на 26%, и порядка сотни афроамериканцев получили ганское гражданство. Но, в целом, идея эта провалилась, во многом из-за своей коммерческой и рекламной тональности.

И у этого «Года возвращения» — своя интересная предыстория. Дело в том, что освободившаяся в 1957 г. Гана заняла в сознании многих афроамериканцев эпохи место той самой «земли обетованной». В годы борьбы за гражданские права первая независимая страна Африки, вставшая на путь Неприсоединения, казалась «Черной Меккой», а лозунг возвращения подхватил и развил первый лидер независимой Ганы Кваме Нкрума, сам учившийся в США в 1930-е гг. Страну посетили Малькольм Икс и Мартин Лютер Кинг, и многие афроамериканцы — ученые, инженеры, предприниматели, учителя и художники, вдохновленные примером активиста и социолога Уильяма Дюбуа — переселились в Гану ради участия в строительстве новой нации.

Но розовые очки быстро спали — безнадежно романтизировавшие Гану образованные афроамериканцы вскоре стали конкурентами ганских политиков, в особенно из образованной диаспоры — в 1962 г. это чуть было не стоило Нкруме жизни. Более того, радикалы-экспаты яростно атаковали внешнеполитический курс США — забывая при этом, как сильно Гана зависит от иностранной помощи, в том числе из Северной Америки. Наконец, к изумлению для себя панафриканисты выяснили, что наблюдаемые ими даже в Аккре этнорегиональные, статусные и классовые коллизии ганского социума оказались сильнее первичного объединяющего импульса освобождения. А с 1966 г., со свержением Нкрумы, иммигранты были добровольно-принудительно изгнаны, а их поток «перенаправился» в Танзанию.

Ныне такие значимые для афроамериканцев страны как Сьерра-Леоне, Либерия и Гана рассчитывают, в первую очередь, на собственные европейские и североамериканские диаспоры, не утратившие связи с родиной, хотя в 1989 и 1997 гг. в Сьерра-Леоне, например, успешно возвращались чернокожие галла из Южной Каролины и Джорджии — потомки рабов, частично сохранившие уклад жизни и обычаи предков.

Ну а более состоятельным и «оторванным от корней» афроамериканцам предлагают взамен «китайскую подделку» — так называемый roots tourism, подкрепляемый модой на ДНК-анализы, в 30-40% выявляющих кровь сьерралеонских менде и темне у афроамериканцев Юго-Востока США. А в прогремевшем «Годе возвращения» и предшествовавших ему инициативах Ганы, сопровождавшихся довольно дорогими экскурсиями, оказалось мало искреннего, за исключением безудержной погони за иностранной валютой — и, несмотря на цвет кожи, таких туристов подчас воспринимают не иначе как oburoni (то есть белыми) и не выделяют из основной массы приезжих.

BY Zangaro Today