Синельников-Оришак

К предыдущему посту от Кунгурова:

Социальная система (например, выраженная в государстве, но не только) обладает жизненным циклом – рождается, развивается, переживает расцвет, упадок и часто гибнет. Но не всегда. В отличие от биологического организма социальная система может прекращать свое функционирование не только в результате гибели, но и в результате перерождения.

То есть обретая принципиально новые свойства, цели развития, она как бы заново рождается, начинает новый жизненный цикл в новом качестве.

Смерть – это прекращение развития, перерождение – продолжение развития в новом качестве. Это как метаморфоз, превращающий гусеницу в бабочку. Гусеница перестает существовать, но не умирает.

Воля любого социального организма выражается в стремлении жить вечно. То есть высшая цель социальной системы – повышение своей жизнеспособности.
Для этого нужны ресурсы, которые всякая социальная система стремится аккумулировать.

Ресурсов мало и всяк их норовит заграбастать. Чтобы преуспеть, она должна обладать чем? – конкурентоспособностью по отношению к другим системам в борьбе за ресурсы. Общества, проигрывающие борьбу за ресурсы, теряющие конкурентоспособность, погибают. Например, становятся частью и растворяются в более конкурентоспособных системах.

Иногда сохраняются на субсистемном уровне, как культурно-историческая общность в рамках большого сообщества. Скажем, Шотландия не является суверенной страной, как раньше, а шотландцы – политической нацией. Но британская нация, частью которого являются шотландцы, сформирована в том числе благодаря их усилиям.

Конкурентоспособность социальной системы выражается в способности к опережающему развитию. Если ты развиваешься быстрее, то осваиваешь даже те ресурсы, что принадлежат твоим конкурентам. Они просто не в состоянии использовать их для собственного блага.

Пример: индустриальное общество накапливает ресурсы быстрее, чем традиционное аграрное. А аграрное – быстрее, чем первобытное, которое практически не имело способности накапливать ресурсы. Мясо ведь впрок не заготовишь. Более развитые социальные системы аккумулируют у себя ресурсы, необходимые им для повышения своей жизнеспособности. НЕ захватывают! Захват ресурсов уже в условиях развитого индустриального общества просто утратил смысл.

Возьмем примитивный пример природных ресурсов.
По производству топливного урана Казахстан – первый в мире с долей рынка в 45%. На втором месте – Намибия, которая покрывает 12% мирового потребления.

Но Казахстан не обладает ни мощностями по обогащению ядерного топлива, ни атомными электростанциями. Ресурс как бы есть, а толку от этого никакого. Остается единственный путь – продавать урановую руду более развитым странам, прежде всего – соседней России: в одну сторону идет руда, в другую – деньги.

Но в Казахстане энергодефицит, поэтому на эти деньги страна покупает российскую электроэнергию, произведенную на АЭС с помощью топливных стержней, изготовленных из казахстанской урановой руды. Таки образом у более развитой страны есть и топливо, и мощности по его обогащению, и атомные электростанции, и деньги, потраченные на урановую руду, вернулись обратно в качестве платы за экспортированное электричество...

Чем сложнее продукт – тем выше добавленная стоимость труда, выше продуктивность экономической системы. С точки же зрения обывательской логики выгодно качать нефть и получать марж условно-допустим 70% в виде ренты. В то время как рентабельность авиастроения – ну, грубо говоря, 20%.

Есть, однако же, нюанс: чтобы обслуживать нефтяную качалку, требуется 15 человек, включая трех манагеров в московском офисе. А в производстве одного авиалайнера заняты сотни тысяч человек. Они имеют доход, содержат свои семьи, платят налоги, за счет которых существует государство, создают платежеспособный спрос.

В конце концов они же и летают на этом самолете, принося прибыль авиакомпании, которая заказывает все новые и новые лайнеры. Вот так работает экономический мультипликатор в сложных системах...

www.group-telegram.com/us/sinelor.com/5699

2.1K viewsedited  Jan 8 at 10:37

К предыдущему посту от Кунгурова:

Социальная система (например, выраженная в государстве, но не только) обладает жизненным циклом – рождается, развивается, переживает расцвет, упадок и часто гибнет. Но не всегда. В отличие от биологического организма социальная система может прекращать свое функционирование не только в результате гибели, но и в результате перерождения.

То есть обретая принципиально новые свойства, цели развития, она как бы заново рождается, начинает новый жизненный цикл в новом качестве.

Смерть – это прекращение развития, перерождение – продолжение развития в новом качестве. Это как метаморфоз, превращающий гусеницу в бабочку. Гусеница перестает существовать, но не умирает.

Воля любого социального организма выражается в стремлении жить вечно. То есть высшая цель социальной системы – повышение своей жизнеспособности.
Для этого нужны ресурсы, которые всякая социальная система стремится аккумулировать.

Ресурсов мало и всяк их норовит заграбастать. Чтобы преуспеть, она должна обладать чем? – конкурентоспособностью по отношению к другим системам в борьбе за ресурсы. Общества, проигрывающие борьбу за ресурсы, теряющие конкурентоспособность, погибают. Например, становятся частью и растворяются в более конкурентоспособных системах.

Иногда сохраняются на субсистемном уровне, как культурно-историческая общность в рамках большого сообщества. Скажем, Шотландия не является суверенной страной, как раньше, а шотландцы – политической нацией. Но британская нация, частью которого являются шотландцы, сформирована в том числе благодаря их усилиям.

Конкурентоспособность социальной системы выражается в способности к опережающему развитию. Если ты развиваешься быстрее, то осваиваешь даже те ресурсы, что принадлежат твоим конкурентам. Они просто не в состоянии использовать их для собственного блага.

Пример: индустриальное общество накапливает ресурсы быстрее, чем традиционное аграрное. А аграрное – быстрее, чем первобытное, которое практически не имело способности накапливать ресурсы. Мясо ведь впрок не заготовишь. Более развитые социальные системы аккумулируют у себя ресурсы, необходимые им для повышения своей жизнеспособности. НЕ захватывают! Захват ресурсов уже в условиях развитого индустриального общества просто утратил смысл.

Возьмем примитивный пример природных ресурсов.
По производству топливного урана Казахстан – первый в мире с долей рынка в 45%. На втором месте – Намибия, которая покрывает 12% мирового потребления.

Но Казахстан не обладает ни мощностями по обогащению ядерного топлива, ни атомными электростанциями. Ресурс как бы есть, а толку от этого никакого. Остается единственный путь – продавать урановую руду более развитым странам, прежде всего – соседней России: в одну сторону идет руда, в другую – деньги.

Но в Казахстане энергодефицит, поэтому на эти деньги страна покупает российскую электроэнергию, произведенную на АЭС с помощью топливных стержней, изготовленных из казахстанской урановой руды. Таки образом у более развитой страны есть и топливо, и мощности по его обогащению, и атомные электростанции, и деньги, потраченные на урановую руду, вернулись обратно в качестве платы за экспортированное электричество...

Чем сложнее продукт – тем выше добавленная стоимость труда, выше продуктивность экономической системы. С точки же зрения обывательской логики выгодно качать нефть и получать марж условно-допустим 70% в виде ренты. В то время как рентабельность авиастроения – ну, грубо говоря, 20%.

Есть, однако же, нюанс: чтобы обслуживать нефтяную качалку, требуется 15 человек, включая трех манагеров в московском офисе. А в производстве одного авиалайнера заняты сотни тысяч человек. Они имеют доход, содержат свои семьи, платят налоги, за счет которых существует государство, создают платежеспособный спрос.

В конце концов они же и летают на этом самолете, принося прибыль авиакомпании, которая заказывает все новые и новые лайнеры. Вот так работает экономический мультипликатор в сложных системах...

BY Синельников-Оришак