Что такое скептицизм? Для чего воздерживаться от суждений и стремиться к атараксии? По каким источникам мы судим об античном скептицизме? Почему нам стоит допускать принципиальную возможность ошибки в том, как скептицизм описывает Секст Эмпирик? Что мы знаем об Аркесилае и Карнеаде? Почему скептицизм Нового Времени и современности отличаются от античного настолько, что их можно рассматривать как различные направления в философии? Об этом и многом другом говорим с Максимом Воробьевым.

https://youtu.be/JF8iOTFGwzI?si=YhQtV5WHP0DPcGMr

Недавний пост Пожарского про либеральную интеллигенцию. Кстати, подписывайтесь на libera Me, я буду писать в этот канал о политической философии. Первым постом будет ответ Пожарскому

У рунатов нынче новая тема. Как в том известном меме они тычут пальцами в нашу либеральную интеллигенцию, требующую стереть Газу с лица земли. Мол, а вот нашу российскую армию они последние два года только проклинали! Отсюда вывод: наши либеральная интеллигенция на самом деле вполне националистическая и патриотическая. Просто, ну они националисты другой нации и патриоты другой страны.

Заход забавный. Но не выдерживает проверки фактами. Среди нашей людоедствующей по вопросу Газы интеллигенции отнюдь не все еврейского происхождения. Там полно тех, кто у себя и еврейскую бабушку не наскребет, и кого в Израиль на порог не пустят - но туда же, требуют палестинской крови. Вместе с тем, в самом Израиле хватает этнических евреев, которые давно выступают против дуболомных методов решения вопросов. Наверняка, местные милитаристы выписывают их из евреев, примерно как наши рунаты называют "вырусью" всех тех нормальных русских, которые выступают против их безумной "ирреденты".

Я полагаю, что наша либеральная интеллигенция людоедствует нынче именно потому что они - самые имперцы из всех имперцев. Что такое империя? Империя - это прежде всего носительница универсальных ценностей. Поэтому империя - это тот самый нарратив "цивилизация против варварства". Империя - место населенное по-настоящему полноценными людьми, когда по окраинам копошится всякая дикость. А раз ценности универсальные, то настоящая империя в мире может быть лишь одна (хотя могут быть разные претенденты). По ряду причин Россия на истинную империю не тянет - тут ни культуры, ни экономики, ни хрена. Настоящая империя нынче - это США, НАТО, ЕС. И, в том числе, Израиль. Израиль - это форпост империи на Ближнем Востоке, в очаге варварства.

В случае РФ и Украины: РФ - это варварство, а на стороне Украины "весь цивилизованный мир" т.е. империя. В случае с Израилем и Газой наоборот. "Весь цивилизованный мир" поддерживает Израиль. И это единственное, что реально волнует нашу либеральную интеллигенцию - в детали они не вникают, сложными моральными вычислениями не занимаются. Просто людей хлебом не корми дай ощутить, что они на стороне универсального мирового добра (даже если добро сейчас организует гуманитарную катастрофу). Особенно истосковались они по этому ощущению в силу того, что в последние два года, в силу наличия красного паспорта, они оказались на стороне презираемого мирового варварства.

ответ, часть 1

Недавно Михаил Пожарский написал текст, в котором попытался объяснить, почему, по его мнению, либеральная интеллигенция (как он ее называет) поддерживает экстремальные способы ответа на недавнюю террористическую атаку 7 числа, включая полное уничтожение Газы. В его тексте много пунктов и я не буду реагировать на них всех. Все же, некоторые из них мне показались любопытными.
Начнем с понятий, которые Михаил использует. Его текст направлен на (или против – это уж как посмотреть) либеральной интеллигенции. Впрочем, это слово стоило бы поместить в кавычки, поскольку не вполне понятно, кого Михаил имеет в виду. Вероятно, тех, кого ругают упомянутые им рунаты. Это уточнение мало что дает. Теперь мы понимаем из текста только то, что «либеральная интеллигенция» - это те, кого ругают за непоследовательность рунаты. Негативная реакция в сторону какой-то группы все еще не позволяет понять, какие же свойства для этой группы характерны. Если предположить, что «их ругают за непоследовательность рунаты» - это определение либеральной интеллигенции, то под него едва ли подпадают только те, о ком говорит Михаил. Помогло бы указание на конкретных представителей (эта штука называется «определением через пример», для простоты). Его в тексте нет. Повсюду только «либеральная интеллигенция…» - и никаких имен.
Остается только использовать информацию, заложенную в словосочетании. Речь об интеллигенции. Не буду пытаться исполнить танцы на граблях, связанные с попытками понять, что такое интеллигенция и чем она отличается от интеллектуального класса. До меня уже пытались. Это по крайней мере непродуктивно. Есть другая важная черта, за которую можно зацепиться – интеллигенция, чем бы они ни была, _либеральна_. То есть придерживается либеральных взглядов. И тут получается несостыковка. Михаил, по сути, соглашается с «рунатами» в том, что «либеральная интеллигенция» непоследовательна. Отличие между его критикой и критикой «рунатов» - в объяснении этой (предполагаемой или реальной) непоследовательности. Первые упрекают «либеральных интеллигентов» в том, что те только декларируют либеральные принципы, будучи на самом деле патриотами, но другой страны. Михаил упрекает их – буквально – в имперстве (об этом ниже). При этом все названные критики, включая Михаила (названы они, правда, самим Михаилом – примеров критики со стороны «рунатов» он тоже не приводит) вменяют либеральной интеллигенции призывы «стереть Газу с лица земли». Даже если Михаил и не вменяет «либеральной интеллигенции» именно этого, он вменяет ей же супремасизм в духе: мы – представители цивилизации, которые борются с варварством.
Проблема в том, что ни то, ни другое не выглядит как либеральная позиция. Либерализм – насколько я знаю - признает за каждым человеком неотчуждаемое право на жизнь. С призывами стереть территорию с лица земли заодно со всеми ее жителями это плохо сочетается – разве что в том случае, если мы свойство «быть человеком» признаем зависимым от контекста. Насколько мне известно (поправьте меня, если это не так), даже если такая позиция либерализму не противоречит, она для него нетипична. Со вторым пунктом труднее, но все же тезис о заведомой неравноценности людей, принадлежащих к разным группам, едва ли совместим с либерализмом без своеобразного натягивания совы на глобус, предполагающего _поправку_ к тезису о том, что все люди обладают равными правами. Как те интеллигенты, о который (вроде как) говорит Михаил, могут быть либеральными, если они прямо утверждают что-то явно с либерализмом несовместимое – или, во всяком случае, крайне проблематичное с либеральной точки зрения. Абсурдность в том, что Михаил не говорит о том, что эти интеллигенты только считают себя либералами, утверждая что-то, ему (почти наверняка) противоречащее. Нет, он говорит именно о _либеральной интеллигенции_, упрекая ее в первую очередь не в том, что ее взгляды на самом деле не являются либеральными, а в том, что они являются имперскими. По сути, Михаил приписывает «либеральной интеллигенции» противоречивую позицию, но сам этого как будто не замечает.

ответ, часть 2

Я не буду утверждать, что Михаил сделал это специально. Более того, я не буду утверждать, что нет людей, которые декларируют либеральные принципы, называют себя интеллигентами и при этом призывают стереть Газу с лица земли. Людей довольно много, среди них наверняка попадаются и такие. Мой тезис в том, что не стоит запутывать аудиторию и приписывать той или иной группе_реальное_следование каким-то принципам, после чего строить критику этой группы на основании приписывания ее представителям утверждений, которые с этими принципами не согласуются. Эта проблема легко решает заключением слова «либеральный» в скобки – в буквальном или фигуральном смысле. Если бы Михаил в начале своего текста написал, что говорит о той прослойке интеллигенции, которая_приписывает_себе либеральные взгляды, проблемы с неявным определением, включающим противоречие, не было бы
Впрочем, это не единственная проблема в тексте Михаила, связанная с тем, какое определение он (не) дает либеральной интеллигенции. В полемике есть один интересный прием. Мы строим позицию, по каким-то причинам заведомо шаткую, после чего, целясь в ее шаткие основания, разбиваем ее. Конечно, такая стратегия может сталкиваться с «сопротивлением материала». Если цель – критика реальной позиции, то безосновательное приписывание оппоненту аргументов и тезисов выглядит как читерство – им и является. Куда удобнее, если позиция не очень хорошо стыкуется с реальными взглядами. Сформулировать такую позицию можно двумя способами. Во-первых – ее можно просто выдумать и «любое совпадение с реальными взглядами будет либо невозможным, либо случайным».
Но это слишком грубый ход. Аудитория может заметить, что ее пытаются обмануть (обмануть намеренно или нет – другой вопрос). К счастью (для того, кто использует такую стратегию) – можно действовать тоньше. Указывая на позицию своего оппонента, можно обозначать ее пунктирно – так, чтобы понимание сути позиции ограничивалось только ассоциациями. Особенно хорошо это получается в том случае, если обозначить (позицию) оппонента каким-нибудь популярным в политических разговорах словом или словосочетанием. Немалое количество таких споров происходят в интернете, построены только на эмоциях и преследуют какие угодно цели, но только не общее благо (как бы мы его ни понимали). Неудивительно, что слова, которыми в таких спорах обозначают друг друга, не имеют явных границ применения и сильно отдают отсутствием нейтральности. Говоря о «либеральной интеллигенции», но не определяя ее, вроде как «убиваешь двух зайцев»: примерно обозначаешь для своей аудитории, о ком идет речь (то есть, не о тех, кто «за Бога, Царя и Отечество» - это понять можно), но при этом не указываешь никаких позитивных черт (what it is) интеллигенции, помимо того, что она является «либеральной» - и то не вполне понятно, в каком смысле (об этом выше).
Проблема этого подхода не только и не столько в том, что борешься с заведомо ослабленным противником. В конце концов, такого противника можно победить, - да и будем честны, заведомо слабые позиции встречаются чаще, чем хотелось бы. Проблема в том, что Михаил пытается объяснить поведение группы людей, но не дает нам достаточного понимания того, о ком идет речь: либо эти люди являются теоретической конструкцией, либо Михаил просто умолчал, о ком идет речь. В итоге мы либо не можем ничего сказать по поводу того, истинно или нет предложенное объяснение, либо оно оказывается тривиально истинным – если ты придумываешь персонажа, то скорее всего можешь объяснить его поступки.

ответ, часть 3

Об «имперстве».
Обвиняя «либеральную интеллигенцию» в «имперстве», Михаил пишет буквально следующее: «Что такое империя? Империя - это прежде всего носительница универсальных ценностей.». Второе предложение ввело меня в тупик, когда я его прочитал. Сейчас попробую объяснить, почему. Нет, дело на этот раз не в том, что Михаил забыл или не стал давать определение империи, сразу перейдя к эмпирическим утверждениям о ней (хотя…может быть, и в этом тоже). Дело в том, какую черту Михаил приписывает империи и/или имперскому сознанию. Фразу «Империя – прежде всего носительница универсальных ценностей» можно трактовать по-разному и на разных основаниях. Как мне кажется, одно из таких оснований важнее других – уж больно разительное получается отличие между двумя трактовками. С одной стороны, это высказывание можно трактовать как неявное признание существования универсальных ценностей. Звучит странно, но я попробую объяснить. Само словосочетание «универсальные ценности» в тезисе Михаила можно понимать двояко. С одной стороны, его можно трактовать примерно так: совокупность всего того, что реально обладает ценностью, независимо от момента времени и случайных обстоятельств. Такое понимание совсем не предполагает утверждения, что те или иные вещи обладают ценностью независимо от нашего восприятия или практик. Достаточно того, что некоторые вещи (в самом широком смысле) обладают ценностью для всех. С другой стороны, под «универсальными ценностями» можно иметь в виду то, что не является универсальным в описанном выше смысле, но кажется таковым в силу обстоятельств или считается кем-то имеющим универсальную ценность. Если использовать первую трактовку, то высказывание «Империя – это прежде всего носительница универсальных ценностей» можно понять примерно так: 1) существуют универсальные ценности 2) Империя является их носителем. Оба пункта в моем изложении – не утверждения о реальности, «данной нам в ощущениях», а попытка выявить утверждения, из которых складывается тезис Михаила, с точки зрения первой трактовки. Иначе говоря, мой тезис состоит в том, если мы примем первую трактовку «универсальных ценностей» и применим ее к высказыванию Михаила, то мы придем к неизбежному выводу, что он подписывается под обоими этими утверждениями. Подписаться под тем, что империя на самом деле является носителем ценностей, которые на самом деле универсальны, может только дистиллированный имперец, которым Михаил, по-видимому, не является. Значит, уместна альтернативная трактовка. В таком случае утверждение Михаила может выглядеть примерно так: «Империя – это прежде всего предполагаемый/кажущийся носитель универсальных ценностей» или «Империя – это прежде всего носитель ценностей, которые полагаются/кажутся универсальными» (между этими утверждениями можно найти разницу, но она не столь существенна). Мне кажется, что такая трактовка тезиса Михаила ближе к его позиции, чем первая, превращающая его в имперца.

ответ, часть 4

Но как в свою очередь можно трактовать этот тезис? Михаил не просто признает империю носителем тех ценностей, которые кажутся универсальными. Кажется, что его тезис радикальнее – если включить его возможную позицию по поводу существования универсальных ценностей как таковых – в первом смысле. Я могу предложить три трактовки: 1) универсальные ценности не существуют, и империи ошибочно постулируют существование таких ценностей (и, на полях – навязывают такие ценности) 2) универсальные ценности существуют, но империя никогда не является их носителем; ценности, которые империи разносят по миру, никогда не являются универсальными 3) универсальные ценности существуют и империи иногда являются их носителем.
Это интересный расклад. Интересен он тем, как он соотносится с либерализмом, частным примером которого является либертарианство – Михаил, напомню, либертарианец. Тезис об отсутствии универсальных ценностей несовместим с либерализмом, поскольку тот признает по крайней мере одну универсальную ценность – свободу распоряжаться самим собой. Третий тезис несовместим с отчетливой анти-империалистической позицией, которой Михаил, как кажется, придерживается. Остается только второй вариант. И этот тезис не кажется мне сильным. Я отнюдь не исключаю, что он может быть истинным, но не вполне понимаю, как его обосновать. Любой тезис, утверждающий универсальную закономерность, нуждаются в экстраординарном обосновании, и утверждение, что империи не могут быть носителями универсальных ценностей, не является исключением. Я вовсе не собираюсь доказывать, что империи иногда являются носителями универсальных ценностей. Мне кажется, здесь оптимальна скептическая позиция воздержания от суждения. Но позиция Михаила – в том виде, в котором я попытался ее реконструировать – не является скептической. Насколько я понимаю (поправьте меня, если я ошибаюсь), для Михаила неприемлем любого рода империализм, при этом он является моральным универсалистом (хотя этот моральный универсализм и ограничивается рядом негативных предписаний, которые выводятся из права на самопринадлежность). Здесь возникает множество вопросов, которые можно свести к двум: 1) допустимо ли существование империй с точки зрения либерализма (в какой-то вариации) 2) если существование империй с либеральной точки зрения допустимо, может ли империя быть оптимальным способом достижения справедливого общежития с либеральной точки зрения. Как мне кажется, либерализм – возможно, в отличие от некоторых (более) левых взглядов, даже если и не допускает существование империй, все же не строится на таком запрете – его основания просто параллельны этому вопросу. Иначе говоря, даже если либерализм фактически не допускает существование империй, до приведения решающих доводов вопрос этой допустимости остается открытым. Кажется, Михаил с этим не согласен.

https://www.group-telegram.com/liberame777 Еще один мой канал, но уже не о метафизике и эпистемологии, а о политической философии и прилегающим темам

Недавно прочитал на канале Philostalker пост о мысленных экспериментах (на самом деле, он там не один, но не суть). В посте речь шла о том, что мысленные эксперименты можно считать моделями. Я попробую высказаться не "за" или "против" этого предложения, а в несколько иной плоскости - являются ли мысленные эксперименты априорными или апостериорными? Конечно, это разделение не относится к самому содержанию мысленных экспериментов. Содержание мысленных экспериментов - это возможные (или не очень, - в зависимости от нашей позиции в отношении отдельных мысленных экспериментов или МЭ в целом) ситуации, и они попадают в область рассмотрения метафизики. Априори/апостериори - это прежде всего эпистемологическое деление, которое касается источника обоснования или обоснованности. Мысленный эксперимент можно рассматривать, как ментальную модель действительности (как предлагает коллега) или как более-менее явный набор доводов в пользу той или иной точки зрения по обсуждаемой проблеме, какой бы она ни была. Если мы будем рассматривать мысленные эксперименты одним из этих способов, то можем ли мы ответить на вопрос, являются ли они априорными или апостериорными?

Можно привести доводы в пользу обеих точек зрения. В каком-то интуитивно понятном смысле мысленные эксперименты априорны. Представьте, что по возвращении домой вы стали свидетелями преступления. Позже вы описываете следователям, что вы смогли тогда увидеть. Еще пример: вы описываете своему другу, который не смог приехать на матч, как играет команда, за которую вы болеете. Описания в обоих этих случаях апостериорны: они являются отчетами о том, что дано или было дано в восприятии (во втором случае подключается и память, но не всякое высказывание или убеждение, которое было сформировано на основе памяти - это апостериорное высказывание или убеждение - в этом случае не память определяет апостериорный характер отчета, а то, что вспоминается содержание восприятия). В отличие от отчетов такого рода, мысленные эксперименты (во всяком случае, некоторые из них, если уходить в казуистику) - это не отчеты о том, что происходит сейчас или о том, чему субъект был свидетелем, а высказывания о ситуациях, которые могли бы иметь место, но у нас даже нет гарантий, что они возможны в рамках _нашего_ мира, если он понимается как физический мир. Конечно, можно сказать, что любой мысленный эксперимент - это отчет о том, что происходит в тот или иной момент в мышлении субъекта - точнее, в его когнитивной сфере в целом. Мне такое возражение не кажется удачным, поскольку оно строится на концептуальной путанице. Отчет любого рода предполагает осознание (awareness), но ни состояние осознания, ни ментальные процессы не является - во всяком случае, prima facie - объектом мысленного эксперимента (за исключением тех случаев, когда мы строим мысленные эксперименты, посвященные ментальным процессам).

(Продолжение) С другой стороны, есть серьезный довод против того, чтобы считать мысленные эксперименты в целом априорными (соответственно, это довод в пользу того, чтобы считать их апостериорными). Все мысленные эксперименты можно разделить (с некоторой долей условности) на две группы. В первую попадают те, которые либо невозможны согласно (физическим?) законам нашего мира или их статус в этом отношении непонятен. Сюда попадает, на мой взгляд, пример Парфита с телепортом - нам на данный момент неизвестно, возможна ли такая технология. Мысленные эксперименты такого рода вполне можно prima facie назвать априорными. С другой стороны, у нас есть "кейсы Геттиера" (включая те, которые были сформулированы не им) и "китайская комната". Сценарии, которые описываются в этих мысленных экспериментах, трудно назвать даже научно-фантастическими. Максимум они могут показаться маловероятными. Суть в том, что эксперименты такого рода можно поставить эмпирически, а не вообразить - или они могут случится сами собой, если (не) повезет. Впрочем, тут можно возразить, что в мысленных экспериментах значимо не то, можем ли мы воспроизвести описанную ситуацию в реальности, а то, какие выводы мы можем, - а точнее, не можем сделать на их основании. Мысленный эксперимент, в рамках этого возражения - это не способ проверки высказываний, а, скорее, способ выявления связей между фундаментальными понятиями, который эксплицируется в концептуальных истинах. В этом отношении мысленные эксперименты априорны, поскольку буквальное воспроизведение описанных в них сценариев в реальности не доказывает ни одну из точек зрения, по поводу которых мы формулируем мысленные эксперименты.

Выводы сделать сложно. Если игнорировать в пункте "против" замечание о специфической априорности мысленных экспериментов, то выбор у нас (как я его вижу) такой: 1) отказаться от понятия априорности вообще из-за его неоднозначности или некогерентности 2) отказаться от той точки зрения, что принятия понятия априорности автоматически вынуждает нас принять дистинкцию априорное/апостериорное 3) отказаться от рассмотрения мысленных экспериментов как моделей или доводов 4) отказаться от использования термина "мысленный эксперимент" как обозначающего когнитивный инструмент или метод с неизменным когнитивным статусом - учитывая различие между двумя видами мысленных экспериментов, о которых я писал выше. Если же мы подключим это замечание, ситуация не становится легче. Более того. оно льет воду на мельницу первого варианта, поскольку у нас естественным образом может возникнуть вопрос, что именно обозначает понятие "априори"

текст, который меня вдохновил на размышления

Мысленный эксперимент как ментальное моделирование

В продолжение начатой ранее (тут и тут) темы я бы хотел сказать об одной из возможных интерпретаций того, что такое мысленный эксперимент. Она заключается в том, чтобы рассматривать мысленный эксперимент как разновидность ментального моделирования - создания и использования моделей внешнего мира в мышлении. Данный подход позволяет адекватно интерпретировать роль восприятия в мышлении и, с одной стороны, избежать излишне упрощенного понимания мысленных экспериментов, как простых аргументов или как способа прояснения понятий, а с другой - позволяет отказаться от излишне нагруженного понимания мысленного эксперимента в духе эпистемологического платонизма (т.е. точки зрения, что мысленные эксперименты позволяют нам прикоснуться к некоторому реально существующему миру абстрактных сущностей).

Такая точка зрения вынуждает нас принять доконцептуальную, то есть перцептивную, природу построения подобных ментальных моделей. Иными словами, хотя мы можем до некоторой степени работать с ними и менять эти модели в своём мышлении, именно устройство нашего восприятия позволяет создавать такие модели и их работоспособность зависит от опыта восприятия мира в самом широком смысле. Это не только осознанный опыт, но и та его часть, которая существует бессознательно. Это не только опыт индивида, но и опыт, зафиксированный в "результатах" эволюции - то есть в устройстве самого когнитивного аппарата. Разумеется, сам этот когнитивный механизм возник не для этих целей, а скорее (как один из возможных вариантов) для эффективного прогнозирования событий внешнего мира. Повторюсь, этот прогностический механизм мог возникнуть даже до появления возможности концептуальной обработки тех или иных событий. А потому "обучение" такой модели могло происходить способом гораздо более близким к тому, как сейчас обучают нейронные сети, чем к обучению в обыденном "человеческом" смысле слова. Если создаваемые таким образом модели могут быть использованы для "нестандартных" задач, то наше знание окружающих законов природы и значимых закономерностей гораздо лучше, чем нам может показаться на первый взгляд и вопрос заключается в том как извлечь это знание, исключая при этом посторонние шумы. В этом смысле задача мысленного эксперимента в том, чтобы правильно выявить и активировать нужную ментальную модель.

В условиях стремительного развития технологий возникает вопрос: могут и/или должны компьютерные модели устранить мысленные эксперименты, по крайней мере те, которые поддаются интерпретации в терминах ментального моделирования? Как и во многих других подобных случаях - и да и нет. Здесь очень удачно подойдёт аналогия с переходом от наблюдений за небом невооруженным глазом к наблюдениям с помощью оптических, а затем и иных приборов. Привело ли это к радикальным изменениям в астрономии? Разумеется, да. Можно ли сказать, что телескопы вытеснили наблюдательную астрономию? Разумеется, нет. Мы вполне можем научиться использовать мощности современных технологий для того, чтобы они стали "продолжением" мысленных экспериментов, однако для этого необходимо понять в чем заключается ключевая общность между ними. Излишний оптимизм в этом вопросе может привести к смещению акцента на технологический аспект. Но, если такая интерпретация мысленных экспериментов верна, то лично мне бы хотелось узнать как тот фрагмент реальности, который мы наблюдаем во внешнем мире и который мы можем смоделировать на компьютере, воспроизводится в нашем мышлении?

Вопрос можно поставить даже еще шире, и это тот вопрос, о котором я также предлагаю вам поразмыслить: что общего между мысленным экспериментом, 3-D анимацией, научной моделью и компьютерной симуляцией?

Перейти к навигации по каналу.
Подписаться.

#метафизика #философия_науки

P.S. Прошу прощение за долгое отсутствие. Был период неопределенности. Впереди текст про Канта и мета-философию. Если вам интересны мои посты, можете подписаться на канал

Всем привет. Завтра выложу небольшой материал по мета-философии

Одна из важных дисциплин в рамках философии - это мета-философия. Если описывать ее простым языком, она возникает тогда, когда мы задаемся теми же вопросами, которые обычно задают философы, но в отношении самой философии: каков ее познавательный статус, методы, задачи и т.д. Конечно, это упрощение: мета-философские вопросы все же в некоторых случаях отличаются от философских вопросов, и это связано со спецификой самой философии.

Мне кажется, примером такого контраста может служить дистинкция двух мета-философских позиций - реализма и анти-реализма. Вообще, различие реализма и анти-реализма и его суть - это отдельная проблема, в том числе историко-философская. В философии нового Времени эта дистинкция была, но тогда говорили, в основном) о противостоянии реализма и идеализма, и это разграничение проходило в основном в области метафизики, затрагивая эпистемологию. Если очень сильно огрублять, то реалисты говорили о независимости объектов познания от познающего субъекта, а идеалисты - наоборот. Правда, такое разграничение мало что нам дает для понимания позиций. бытовавших в то время - тем более для прояснение различия в философских тезисах. Беркли, которого можно было бы посчитать типичным идеалистом, утверждал скорее то (такова моя интерпретация), что материальных предметов не существует - или, если формулировать иначе, что предметы не обладают материальными (ака первичными) свойствами. Тем не менее, Беркли не только допускал, но и утверждал, что предметы не существуют только "индексально" - то есть как данные только "мне". Мир существует объективно, но за счет Бога (в рамках концепции Беркли). Кант называл "идеализмом" любые позиции, проблематизирующие существование внешнего (по сути, = материального) мира, будь то (квази)картезианский тезис, утверждающий невозможность доказать его существования или догматическое утверждение отсутствия внешнего мира в духе Беркли.

Позже - уже в 20 веке - Даммит придумал другую идею - рассматривать различие реализма и анти-реализма (что не совсем то же самое, что идеализм) как семантическое. Иначе говоря, он предложил считать, что суть это различия - в том, как стоит рассматривать истинностное значение суждений "проблемного класса". В качестве таких "проблемного класса" можно рассматривать любые суждения, по поводу истинности которых мы можем спорить. То есть реализм и анти-реализм - позиции не только в отношении объектов обыденного опыта, но и в отношении прошлого, абстрактных объектов и т.д. (точнее - суждений обо всем вышеперечисленном). Поскольку анти-реализм в рамках такой концепции - это противоположность реализма, стоит объяснить, что такое реализм. Реализм _по поводу проблемного класса утверждений_ - это (упрощенно) комбинация трех тезисов: 1) корреспондентности 2) бивалентности и 3) трансцендентности. Первый утверждает, что суждения проблемного класса истинны за счет соответствия факту. Согласно второму, любое суждение проблемного класса может быть либо истинным, либо ложным. В третьем утверждается, что условия истинности (то, что делает суждения проблемного класса истинными) - независимы от того, можем ли мы проверить истинность суждения, установив наличие этих условий

Если что, это не был полный обзор возможных интерпретаций различия реализма и анти-реализма. Я просто пытался показать, что они бывают разными.