На уходящей неделе врио курского губернатора совершил вояж в столицу, где состоялась масса важных встреч, призванных запустить реализацию тех установок, что прозвучали в ходе разговора регионального руководителя с Президентом РФ. Александр Хинштейн вновь показал свои лоббистские возможности, по меньшей мере, с точки зрения способности войти в статусные кабинеты. Об эффективности лоббизма, конечно, будем судить по выделенным для курян объёмам ресурсов, количеству программ и проектов, что примут ведомства, гостем которых стал врио. Но уже сейчас понятно, что даже при положительном исходе большинства визитов, существенной проблемой остаётся состояние региональной системы управления. Причём, не только в кадровой сфере, изменения в которой в последнее время стали происходить. Но и в её структурной части.
Успешность функционирования механизма управления зависит не только от подобранных кадров, но и от правильной композиции структур, выстроенных в соответствии с приоритетами, задачами, кадровыми и стилистическими особенностями системы. Уже более двух месяцев прошло с момента смены власти в области, запущены кадровые изменения, но структурных преобразований пока нет. Получается, что новое руководство «рулит» управленческой машиной, в структурном смысле заточенной под прежних начальников, и это не может не сказываться на качестве принятия решений, координации, администрирования.
Напомню, что Роман Старовойт, которого нынче не принято вспоминать, будучи назначенным врио губернатора, запустил кадровые и структурные перемены довольно быстро. Да, экспериментировал и в том и в другом отношениях, причём, далеко не все эксперименты оказались удачными. Но соблюдалось важное правило – если хочешь всерьёз изменить качество государственного управления регионом – обойтись без сочетающихся структурных и кадровых трансформаций невозможно.
Впрочем, в структурной части Роман Владимирович оставил довольно своеобразное «наследство», которое во многом (правда, не полностью) сохранил в ходе своего недолгого правления Алексей Смирнов. Я не буду заниматься здесь обширным структурным анализом региональной исполнительной власти, но на некоторые моменты не могу не обратить внимание.
В принципе, структура управления таким регионом, как Курская область, стоится на понятных функциональных основаниях с элементами модных ныне проектного и «штабного» подходов. Ключевые функциональные блоки системы управления регионом очевидны – дальше задача упирается в необходимость выстроить их в адекватную приоритетам, задачам и кадровому составу композицию. Но в курской региональной власти, скажем, отсутствует заместитель губернатора по финансам. В своё время, убрав с этой должности блестящего регионального финансиста Валентину Ивановну Нордстрем, старовойтовская «команда 46» упразднила и саму эту статусную позицию. Как говорили мне тогда в приватных разговорах представители новой власти – «сильный финансовый замгубернатора будет мешать развитию». В результате субъектность финансового блока в региональном управлении ослаблена, что влияет и на качество региональной финансовой политики. Нет в системе курской власти и «нормального» замгубернатора по внутренней политике. И опять - это неординарное обстоятельство сложилось из того факта, что внутриполом при Романе Старовойте рулил сам … председатель регионального правительства. Ситуация более чем странная – первый заместитель губернатора по внутриполу в регионах есть, скажем, в Липецкой области сейчас, или был в Орловской, когда эту должность занимал Вадим Соколов. Но чтобы отдельный глава областного правительства непосредственно руководил внутренней политикой…? Наконец, и при Романе Старовойте, и при Алексее Смирнове в структуре управления не было полноценного заместителя губернатора по экономике. «А нам и не надо, по сути, самостоятельный председатель правительства – и есть координатор экономической политики» - примерно так мне отвечали представители «команды 46», забыв, правда, что он (глава правительства, которым был Алексей Смирнов) тогда же (при Романе Старовойте) отвечал за внутрипол и много ещё за что.
На уходящей неделе врио курского губернатора совершил вояж в столицу, где состоялась масса важных встреч, призванных запустить реализацию тех установок, что прозвучали в ходе разговора регионального руководителя с Президентом РФ. Александр Хинштейн вновь показал свои лоббистские возможности, по меньшей мере, с точки зрения способности войти в статусные кабинеты. Об эффективности лоббизма, конечно, будем судить по выделенным для курян объёмам ресурсов, количеству программ и проектов, что примут ведомства, гостем которых стал врио. Но уже сейчас понятно, что даже при положительном исходе большинства визитов, существенной проблемой остаётся состояние региональной системы управления. Причём, не только в кадровой сфере, изменения в которой в последнее время стали происходить. Но и в её структурной части.
Успешность функционирования механизма управления зависит не только от подобранных кадров, но и от правильной композиции структур, выстроенных в соответствии с приоритетами, задачами, кадровыми и стилистическими особенностями системы. Уже более двух месяцев прошло с момента смены власти в области, запущены кадровые изменения, но структурных преобразований пока нет. Получается, что новое руководство «рулит» управленческой машиной, в структурном смысле заточенной под прежних начальников, и это не может не сказываться на качестве принятия решений, координации, администрирования.
Напомню, что Роман Старовойт, которого нынче не принято вспоминать, будучи назначенным врио губернатора, запустил кадровые и структурные перемены довольно быстро. Да, экспериментировал и в том и в другом отношениях, причём, далеко не все эксперименты оказались удачными. Но соблюдалось важное правило – если хочешь всерьёз изменить качество государственного управления регионом – обойтись без сочетающихся структурных и кадровых трансформаций невозможно.
Впрочем, в структурной части Роман Владимирович оставил довольно своеобразное «наследство», которое во многом (правда, не полностью) сохранил в ходе своего недолгого правления Алексей Смирнов. Я не буду заниматься здесь обширным структурным анализом региональной исполнительной власти, но на некоторые моменты не могу не обратить внимание.
В принципе, структура управления таким регионом, как Курская область, стоится на понятных функциональных основаниях с элементами модных ныне проектного и «штабного» подходов. Ключевые функциональные блоки системы управления регионом очевидны – дальше задача упирается в необходимость выстроить их в адекватную приоритетам, задачам и кадровому составу композицию. Но в курской региональной власти, скажем, отсутствует заместитель губернатора по финансам. В своё время, убрав с этой должности блестящего регионального финансиста Валентину Ивановну Нордстрем, старовойтовская «команда 46» упразднила и саму эту статусную позицию. Как говорили мне тогда в приватных разговорах представители новой власти – «сильный финансовый замгубернатора будет мешать развитию». В результате субъектность финансового блока в региональном управлении ослаблена, что влияет и на качество региональной финансовой политики. Нет в системе курской власти и «нормального» замгубернатора по внутренней политике. И опять - это неординарное обстоятельство сложилось из того факта, что внутриполом при Романе Старовойте рулил сам … председатель регионального правительства. Ситуация более чем странная – первый заместитель губернатора по внутриполу в регионах есть, скажем, в Липецкой области сейчас, или был в Орловской, когда эту должность занимал Вадим Соколов. Но чтобы отдельный глава областного правительства непосредственно руководил внутренней политикой…? Наконец, и при Романе Старовойте, и при Алексее Смирнове в структуре управления не было полноценного заместителя губернатора по экономике. «А нам и не надо, по сути, самостоятельный председатель правительства – и есть координатор экономической политики» - примерно так мне отвечали представители «команды 46», забыв, правда, что он (глава правительства, которым был Алексей Смирнов) тогда же (при Романе Старовойте) отвечал за внутрипол и много ещё за что.
BY СЛАТИНОВ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from us
