Сколько бы я ни трудился, если бы я носил на спине лошадей, если бы крутил мельничьи жернова, все равно никогда я не стану трудящимся. Мой труд, в чем бы он ни выражался, воспринимается как озорство, как беззаконие, как случайность. Но такова моя воля, и я на это согласен. Подписываюсь обеими руками.
Здесь разный подход: для меня в бублике ценна дырка. А как же быть с бубличным тестом? Бублик можно слопать, а дырка останется.
Настоящий труд это — брюссельское кружево, в нем главное — то на чем держится узор: воздух, проколы, прогулы.

Осип Мандельштам. Четвёртая проза

У нас с дураком нечего говорить потому, что ни в чём нельзя сойтись с ним; а с умным нечего говорить потому, что ни в чём нельзя разойтись с ним. В обоих случаях результат один: или перекидывание общими местами, или красноречивое молчание. Я в Москве всё умнею, т.е. всё подвигаюсь вперёд в способности скучать и зевать, и ставить 2x2=4, зевая и скучая. Это прогресс.

Иван Тургенев. Из писем Виссариону Белинскому, 1843 г.

Квартира! Единственная вещь, волновавшая Михаила Афанасьевича, его не интересовали никогда никакие богатства, но квартира... тут он замирал. А относительно денег у него были безумно смешные рассказы, что было бы, если бы у него был миллион. Сводилось все к тому что все деньги были бы розданы, а у него была бы рыжая борода, маленькая тёплая комнатка с русской печью и лоскутным одеялом, и он после сна кричал бы мне: «Алена, квасу!»

Елена Булгакова

Ты шьешь. Но это ерунда.
Мне нравится твоя манда
она влажна и сильно пахнет.
Иной посмотрит, вскрикнет, ахнет
и убежит, зажав свой нос.
и вытерая влагу с рук
вернётся ль он. ещё вопрос
ничто не делается вдруг.
А мне твой сок сплошная радость.
ты думаешь, что это гадость,
а я готов твою пизду лизать, лизать без передышки
и слизь глотать до появления отрыжки.

Даниил Хармс, <1931>

Из записных книжек Венедикта Ерофеева:

~
...написать задачник, развивающий, попутно с навыками счета, моральное чувство и чувство исторической перспективы.
Например такая задача. Выразить в копейках цены зверобоя, московской особой, столичной, российской и найти в истории европейской та­кую войну, все основные события которой следо­вали бы с теми же интервалами.

~
Любую подлость оправдывать бальзаковским: «Я — инструмент... на котором играют обстоя­тельства».

~
Самый большой грех по отношению к ближ­нему — говорить ему то, что он поймет с первого раза.

~
Я на небо очень редко смотрю.
Я не люблю небо.

~
Бестолковость, т.е. поэтичность мышления.

~
У Гоголя в «Майской ночи» Ганна признается Левко, что любит его без памяти за то, что тот умеет дергать и шевелить усом.

~
Поэтизировать природу — самое недостойное занятие. Она ни в чем нам не сродни, т.е. слепа, нема, глуха и самое главное— не чувствует боли. У нее есть аппетит, пожалуй и все.

примечательный факт: уже РОВНО три дня в отличном сообществе словоткань никто не берёт рекламу. выводы сделаны твари

ИДЕЯ ПОЛЕТА

старый туполев
конструктор всех самолетов летучих
сидя в кресле дачном плетеном
говорил:

красота тоже род интеграла

был художник один
жил во время гражданской в москве
мастерил
что-то вроде скульптуры

обтачивал дерево гнул на огне подобие птичьих костей
клеил
бумагу вощил
подгонял подгонял подгонял

в комнатенке с буржуйкой
день и ночь
только два раза в сутки гулял -
наматывал шарф
настежь окно открывал и ходил
из угла в угол

умер он от испанки в 19-м или 20-м

на углу немецкой и вознесенской
в бывшем трактире
мы тогда обитали

после смерти друзья
к нам на телеге привезли его птицу проверить

мы собрали ее
и ведь полетела

он построил планёр

математики вовсе не знал и чертежей
я тогда узнавал специально
сын дьячка...

«идея полета»
так он ее называл
до самой войны пролежала в ангаре

говорят
сгорела в 41-м или 42-м
не знаю
я был далеко

Алексей Алёхин

Эдуард Лимонов о Егоре Летове и Сергее Курёхине

ПЛУТОВКА

В харчевне темной с обстановкою простой,
Где запах лака с ароматом фруктов слился,
Я блюдом завладел с какою-то едой
Бельгийской и, жуя, на стуле развалился.

Я слушал бой часов и счастлив был и нем,
Когда открылась дверь из кухни в клубах пара
И в комнату вошла неведомо зачем
Служанка-девушка в своей косынке старой,

И маленькой рукой, едва скрывавшей дрожь,
Водя по розовой щеке, чей бархат схож
Со спелым персиком, над скатертью склонилась,

Переставлять прибор мой стала невзначай,
И чтобы поцелуй достался ей на чай,
Сказала: «Щеку тронь, никак я простудилась…»

Артюр Рембо. Пер. Михаил Кудинов

Как нужно давать интервью: мастер-класс от Петра Мамонова.

Айседора Дункан и Сергей Есенин в объективе Адольфа де Мейера, первого официального фэшн-фотографа Vogue (что?), 1923

мы или не мы?

* * *

Черно-белая снежинка
В голове моей лежит...
Или это паутинка?
Кругло-острая крупинка
Веко правое свербит.

Вот умру я – уже скоро –
И мохнатый снег пойдет,
Черно-белая снежинка
Тебе в ухо упадет.

И пойдет она кружиться,
И пойдет она расти,
Но тогда уже с тобою
Будет нам не по пути.

Елена Шварц

примечательный факт: все каналы из этой папки принадлежат одному человеку. если будете внимательны, то сможете его сдеанонить:
https://www.group-telegram.com/addlist/--odsIxWJ7RjMzQy