«...В пыль обратились цветы, плоды, лона прекрасных женщин, десницы воинов и лики царей. Мертвые города походили на высохшие морские раковины, рассыпавшиеся на берегу. Остались названия, такие, как Троя, Фивы, Кносс, Карфаген, Вавилон. «Дамаск уже не будет больше городом, лишь грудой камней». Потом исчезли и названия, как стираются надписи на могильных камнях.
...Ради чего тогда все битвы, эти неслыханные усилия? Прах побежденных и победителей смешался на покинутых базарах, на площадях перед обгоревшими дворцами, в обезлюдевших увеселительных парках. Создатель уже оплакал это. Для чьих очей предназначалось это зрелище? Если бы линии жизни не пересекались где-то очень далеко, не имели бы продолжения в вечности, торжество смерти казалось бы конечной целью. И тогда не было бы иного смысла, кроме как попытаться извлечь до того для себя пользу — вкусить немного сладости, прежде чем увянут цветы, испить немного нектара, добытого себе в награду.»
- Эрнст Юнгер
...Ради чего тогда все битвы, эти неслыханные усилия? Прах побежденных и победителей смешался на покинутых базарах, на площадях перед обгоревшими дворцами, в обезлюдевших увеселительных парках. Создатель уже оплакал это. Для чьих очей предназначалось это зрелище? Если бы линии жизни не пересекались где-то очень далеко, не имели бы продолжения в вечности, торжество смерти казалось бы конечной целью. И тогда не было бы иного смысла, кроме как попытаться извлечь до того для себя пользу — вкусить немного сладости, прежде чем увянут цветы, испить немного нектара, добытого себе в награду.»
- Эрнст Юнгер
Forwarded from Штирборт
Кто говорит «народ», тот в действительности говорит «безумное существо»: в народе полно заблуждений, путаницы, в нем нет ни вкуса, ни отрады, ни постоянства.
Франческо Гвиччардини
Франческо Гвиччардини