Зарисовка про декабрь.

Морозное снежное утро. Дворники скребут лопатами асфальт. Пациенты нервничают, потому что у них всех появились «дедлайны выздоровления» — надо бы к корпоративу/празднику/поездке домой. Да и просто надо бы.

Стук в дверь. За ним — мужчина в верхней одежде и даже ещё немного в снегу на меховой строчке капюшона. Делает робкий шаг в мой кабинет. Осматривается.

- Я в туалет не туда попал?

Осматривается ещё. Очевидно, ищет две вещи. Унитаз и причину, по которой здесь расположена я, потенциально мешающая его мочеиспусканию в уединении.

Надо признать, что мать моя в своё время зубодробительно выдрессировала меня на что угодно реагировать вежливостью, чем более неуместной — тем лучше. Но даже эта, на подкорку записанная система улыбаться и, на всякий случай, извиняться, дала сбой.

И нет, удивить меня самим фактом «у вас в кабинете нассали» нельзя, два года приёмника берут своё. Если бы только ссали, жизнь бы заиграла новыми красками. Но то были люди в определённой кондиции и заходили они своими ногами редко. А здесь градус абсурда продолжал нарастать, как будто сейчас разверзнется потолок, оттуда выпадут клоуны, мандарины и один тонконогий слон в стиле Сальвадора Дали.

Мужчина стоит. Продолжает оглядываться. Немного нервничает, потому что не находит ответа на свой вопрос, а я, тугодумка, никак не решаю его проблему. Наконец, решает повторить:

— Туалет?

Я выдавливаю из себя только:

— А похоже?

Его лицо озаряет тень сомнения.

- Ну да, — бормочет он и уходит.