Рады сообщить, что мы готовим первое российское издание прозы модернистского классика Макса Блехера (1909-1938): его книга «События окружающей ирреальности» выйдет ближе к концу этого года в переводе Дарьи Конёр.
Когда читаешь его книги, сложно поверить своим глазам. Автор этого шедевра к своим двадцати пяти уже был обессилен болезнью, но слова Блехера не просто описывают вещи – они впиваются в них когтями и тянут их вверх <…> Эротизм, таящийся во всех вещах и жаждущий выбраться наружу – это то, что делает взгляд Блехера столь всепроникающим. — Герта Мюллер
Эжен Ионеско называл Блехера «румынским Кафкой», а в последние годы его всё чаще признают недооценённым автором первой величины, сумевшим описать тревожную неопределённость межвоенной эпохи – и опередить своё время, «попав» в наше сегодняшнее ощущение себя и мира. Из-за туберкулёза позвоночника Блехер с восемнадцати лет и до самой смерти в двадцать восемь был прикован к постели, но успел оставить после себя несколько книг, пронизанных интересом к нестабильности границ между реальностью и галлюцинацией, телом и средой, мыслью и событием, «я» и вещью.
«События окружающей ирреальности» – наиболее бескомпромиссное и экспериментальное сочинение Блехера: опыт внимательной, но дезориентированной интроспекции, проваливающейся в исчезающую реальность. Следите за анонсами!
Рады сообщить, что мы готовим первое российское издание прозы модернистского классика Макса Блехера (1909-1938): его книга «События окружающей ирреальности» выйдет ближе к концу этого года в переводе Дарьи Конёр.
Когда читаешь его книги, сложно поверить своим глазам. Автор этого шедевра к своим двадцати пяти уже был обессилен болезнью, но слова Блехера не просто описывают вещи – они впиваются в них когтями и тянут их вверх <…> Эротизм, таящийся во всех вещах и жаждущий выбраться наружу – это то, что делает взгляд Блехера столь всепроникающим. — Герта Мюллер
Эжен Ионеско называл Блехера «румынским Кафкой», а в последние годы его всё чаще признают недооценённым автором первой величины, сумевшим описать тревожную неопределённость межвоенной эпохи – и опередить своё время, «попав» в наше сегодняшнее ощущение себя и мира. Из-за туберкулёза позвоночника Блехер с восемнадцати лет и до самой смерти в двадцать восемь был прикован к постели, но успел оставить после себя несколько книг, пронизанных интересом к нестабильности границ между реальностью и галлюцинацией, телом и средой, мыслью и событием, «я» и вещью.
«События окружающей ирреальности» – наиболее бескомпромиссное и экспериментальное сочинение Блехера: опыт внимательной, но дезориентированной интроспекции, проваливающейся в исчезающую реальность. Следите за анонсами!
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. 'Wild West' In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from us
