Перебирая закладки в браузере, обнаружил, что пропустил одну неделю фантастических аннотаций. Исправлю досадное недоразумение. Тем более, что оно того стоит.

...В этом мире всё слегка бракованное: ведьмы кастрируют фамильяров...

...Историческое фэнтези о крахе моральных ценностей и выстраивании их заново <...> Твердая обложка, приятная на ощупь...

...Многочисленные враги никогда не упустят возможности отрезать кус русской земли у её ослабевшего хозяина...

...В общем, с нами не скучно. Зато страшно и мерзко. Ну а как иначе? Космос не зря зовется жестоким!..

...Именно в Россию и едет из Парижа деланный маг Константин Урусов... [кем-чем?..]

...Сумасбродная затея обернулась попаданием в другой мир...

...Кастил Сноу — гениальный программист со всеми признаками психопата, безжалостный монстр и жестокий манипулятор. Он одержим мной — тихой художницей и девчонкой-ботаником. Я ненавижу Кастила, однако мой личный кошмар невероятно искусен в очаровании...

...Аарон Кинг — безумный социопат и наследник крупнейшей финансовой корпорации Англии. Я никогда не желала связываться с монстром, но он преследует меня, сводит с ума, наблюдает, заставляя играть для него на скрипке... [один автор, ага]

...Вот только на самом деле профессор оказался колдуном. Он заманил девушку в загородный дом, чтобы использовать в качестве жертвы кровавого ритуала...

...микс тайского, индийского и китайского сеттинга — героиня, которая не опускает руки в любой ситуации. И герои, которым хочется сопереживать... а иногда набить лицо...

...Трое спецназовцев, столичный психолог и девчонка-сталкер не те люди, на кого можно положиться. Тебя одолевают мрачные мысли...

...«Десять негритят» встречаются с «Голодными играми» в интерактивном фантастическом детективе...

...Всё, что было важно, вдруг кануло в прошлое, и на место старым ценностям пришли иные смыслы...

...Николай Марчук "Zадача будет выполнена! Только вперед" Пламя Третьей мировой войны полыхнуло жарко и ярко! Объединенный Запад ударил первым, нанеся сокрушительный ракетно-бомбовый удар по Российской Федерации. Россия не пала, выстояла. Пришло время бить в ответ. Рота российских добровольцев уходит в рейд по глубоким тылам противника...

...Нетипичное пейзажное оформление. Цветные форзацы отражают главную метафору истории...

...Место, где куртизанки не просто радуют гостей своими талантами, но и выполняют тайные поручения, соревнуясь друг с другом в мастерстве убийц. Юная ученица быстро обнаруживает в себе талант к их техникам и начинает свой путь в число лучших куртизанок города...

...хитрый лис благородных кровей и угрюмый койот, прошедший горнило Первой мировой. Но даже им, бесстрашным агентам ВЧК, будет нелегко в затянутой кроваво-красным кумачом столице Советской России...

...Смогут ли холодная голова и горячее сердце предотвратить новый апокалипсис?.. [руки, руки забыли!]

#побежимте_читать

По наводке дружественного телеграма о Станиславе Леме увидел статью Екатерины Задирко "Интрига рассказывания: «Волны гасят ветер» Стругацких и «Солярис» Лема" 2016 года (примечательное совпадение: глаз выхватил из ленты фамилию автора, потому что буквально полчаса назад я смотрел по некоторой надобности состав поэтической антологии "Поэзия последнего времени"; мы с Екатериной Задирко оба в нем поучаствовали).

Статья занимательная, а меня там цепануло вот что:

Роман начинается с фразы, предполагающей дальнейшую ретроспекцию: «Меня зовут Максим Каммерер. Мне восемьдесят девять лет», между тем центральное место в повествовании занимает судьба Тойво, что заставляет относить автобиографический зачин не к Максиму-герою, а к повествователю.

Заинтересованное и непредвзятое рассказывание можно расценивать как поступок, придающий цельный смысл его биографии: «Я сказал. Всё, что мог, и всё, что сумел сказать».

Замечательно тут то, что АБС прямым текстом говорят в самом начале — и в самом конце, — что герой романа — это как раз Максим Каммерер. А что он рассказчик — ну так ровно поэтому он не всё может сказать, эта оговорка в финале неслучайна. Но фишка в том, что "Волны гасят ветер" — не о том, как Тойво стал люденом; они о том, как Максим остался человеком.

К слову о переводе через третьи языки (а-ля Лю Цысиня и прочих китайцев с английского). Я знал эту историю, описал ее в той своей статье про китайскую НФ, но не полностью. И с ошибкой, увы, но что теперь, а полностью история изложена как раз в "Возникновении китайской научной фантастики" Натаниэля Айзексона.

Итак, великий китайский писатель Лу Синь начинал с того, что перевел на китайский — на смесь классического и современного китайского — роман Жюля Верна "С Земли на Луну...". В китайской версии он назывался 月界旅行, "Юэцзе люйсин", "Путешествие в лунный мир".

Лу Синь перевел роман Верна с японского. Потому что учился в Японии в медицинской школе и там наткнулся на эту книжку. Японский перевод был осуществлен Цутому Иноуэ (я почему-то назвал его Руйко Куроивой в статье, а почему? неуч...). Назывался он 九十七時二十分間月世界旅行, то есть почти точно как оригинал — "С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут".

Цутому Иноуэ перевел роман Верна с английского. Мы не знаем, с какой именно версии. Википедия сообщает, что с 1867 по 1877 год вышло минимум шесть английских переводов этой книги. Некоторые — в Америке. Айзексон пишет, что перевод Иноуэ был выполнен, видимо, с американской и не самой точной версии оригинала.

Итого — с французского на (американский) английский (французы, кстати, до сих пор различают перевод "с английского" и "с американского", у меня есть книжка английских рассказов Владимира Набокова на французском, так вот они traduit de l'américain — очень смешно), с английского на японский, с японского на китайский.

Что там осталось от оригинала? Скажем, Лу Синь вслед за Цутому Иноуэ решил, что Жюль Верн — англичанин. Лу Синь же "сократил роман с 28 глав до 14, отредактировал значительную часть содержания, особенно разделы, посвященные описанию новых изобретений и научному обоснованию их создания; наиболее заметным было то, что он привнес черты, характерные для жанра китайского классического многоглавного романа — повествовательные комментарии, которые дополняют главы, напоминают читателям о том, что недавно произошло, призывают читать дальше; многочисленные вставки стихов (!!!) для объяснения ключевых событий и эмоциональных состояний персонажей; добавление поэтического эпилога к каждой главе. Стихи были написаны в традиционной четырех-, пяти- или семисложной форме и состояли не более чем из одного четверостишия... Рассказчик в переводе Лу Синя заменен с повествования П. Арронакса от первого лица на всезнающего рассказчика" (Айзексон). [Upd: вот так и не проверяй ничего. И, да, я не очень люблю Жюля Верна. Так что сам ничего не помнил.]

Оттуда же: "В конце пятой главы китайской адаптации есть поэтический эпилог, который преподносит перевод Верна в терминах философии Чжуан-цзы:

Цзюцзю — плачет цикада,
Зная одно лишь лето.
Мудрецы-мыслители
Странствуют по космосу".

Это аллюзия на первую главу "Чжуан-цзы":

Цикада весело говорила горлице: «Я могу легко вспорхнуть на ветку вяза, а иной раз не долетаю до нее и снова падаю на землю. Мыслимое ли дело — лететь на юг целых девяносто тысяч ли?!»

а также:

С маленьким знанием не уразуметь большое знание. Короткий век не сравнится с долгим веком. Ну, а мы-то сами как знаем про это? Мушки-однодневки не ведают про смену дня и ночи. Цикада, живущая одно лето, не знает, что такое смена времен года. Вот вам «короткий век».

Китайская версия Лу Синя вышла в 1903 году. Японская версия Цутому Иноуэ — в 1880—1881-м. Англо-американская — непонятно когда с 1867 по 1877-й. Французский оригинал увидел свет в 1865-м. От Франции до Китая — всего-то 38 лет и весь земной шар.

В другой жизни я бы написал небольшую книжку, где сравнил бы версии Лу Синя и Цутому Иноуэ с оригиналом Жюля Верна, заодно переведя и откомментировав версию Лу Синя на русский. Но — в другой жизни. А сейчас уже пора спать.

👆Опечатки вкрадываются к лучшим из нас, конечно. У нас в газете как-то в заголовке вместо "депутаты" написали "депатуты". Весь коллектив это видел, но никто не углядел. Плюс тут еще возникла аллюзия на имя автора. "Хуэй Ху" — это пепельный лис. Видимо, отсюда и "пепевод".

А вот имя автора — это совершенно не недосмотр. Система Палладия предусматривает ровно "хуэй" там, где пиньинь — hui. И не только ради благозвучия, но и чисто потому что в путунхуа, нормативном китайском, это слог, обозначаемый в пиньине hui, произносится куда ближе к "хуэй", чем к тому, что запрещено в Российской Федерации. По крайней мере, так меня учили в местном Институте Конфуция. Так что это даже не локализация, это норма.

Пишут, что в Венгрии "Дюну" впервые издали в 1987 году. Соцлагерь, ага. Обложки очень красивые.

А если кто-то думает, что только на территории бывшего СССР льют по нему слезы, вот вам свежая итальянская НФ от Лоренцо Иакобеллиса, "Четвертое право", о том, что в 1989 году ЕС весь распался на трасты, гнетомые капиталистической Компанией, так что герой-генетик с товарищем вынуждены бежать в единственную по-настоящему свободную страну мира — Союз Советских Социалистических Республик, где у каждого есть не только права человека, социальные права и общественные права, но и — "загадочные", пишет нам аннотация, — Первичные Органические Права. Даже интересно, что там внутри — утопия или наоборот. Как-то обложка немного по-сорокински выглядит.

Господи, я всю жизнь бился над одной загадкой, а ответ уже столько лет перед глазами.

Изучаю тут в редкие свободные минуты по капле журнал комиксов Metal Hurlant, его свежую английскую версию (с французским надо напрягаться, в словарь лазить, а с английским, thank goodness, уже не надо, ну то есть — надо, но редко). И вычитал там вот что: когда Metal Hurlant запустили, в декабре 1974 года, он быстро стал во Франции культовым, и его основатели — святая троица французского комикса Жиро, Дионне и Дрюийе — стали ковать железо, пока горячо. В Германии, скажем, с 1980 года выходил лицензированный клон Schwermetall (дотянул до 1999 года). А в Италии комиксы французов стали оперативно печатать в журнале Alterlinus, который запустили чуть раньше, в январе 1974-го, и который дожил до 1986-го, дважды сменив название.

И вот сделку между Metal Hurlant и Alterlinus продвинул один итальянец. Он был кинематографист, заядлый читатель комиксов и подписчик Metal Hurlant.

Его звали Федерико Феллини.

И если какой-нибудь полный интеллектуал будет при вас говорить плохое о комиксах и смотреть на вас как на полуинтеллектуалов, швырните ему в лицо этот факт. Посмотрите на реакцию. Добейте, сказав, что Феллини дружил с Жаном Жиро, то есть Мёбиусом.

А вот эти красавцы — Жиро и Феллини — вместе.

А, ну и насчет загадки. Я с тех пор, как посмотрел в школе "Казанову" Феллини, не мог понять, отчего там алхимика зовут "доктор Мёбиус". Никакого отношения к Августу Фердинанду Мёбиусу (1790—1868), немецкому математику и астроному, открывшему топологический объект, известный как лист Мёбиуса, этот алхимик не имеет. Но разгадка — вот она. В письме Жану Жиро от 1979 года Феллини пишет, что назвал персонажа в его честь — и его псевдонимом, "Мёбиус". А вот Жан Жиро назвался так явно по листу Мёбиуса, который, как известно, обладает односторонней поверхностью, но вкладывается в трехмерное пространство без самопересечения. И если отправиться вдоль этого листа из точки А, ты пройдешь весь путь и вернешься в ту же точку, побывав по обе стороны листа/ленты. Чем не "Герметический гараж", в самом деле.

Алексей Караваев наконец выпустит первую (я так понимаю) часть "Краткой истории советской фантастики" — и эта часть будет про 1917—1931 годы (обложка Сергея Шикина). Что отрадно, потому как тот период — один из наименее проработанных, посоперничать с ним могут лишь 30-е и 40-е. Планетолеты, динозавры, алеют в небе письмена, и на обломках альф-центавры напишут наши имена.

Fanzon между тем анонсирует сборник китайской фантастки Ся Цзя "Лето за пределами досягаемости" (рабочее название), переведенный с китайского Виталием Андреевым, Ксенией Балютой, Кириллом Батыгиным и Алексеем Чигадаевым. Обложку показывают западную. Я вчера побывал на старой квартире и обнаружил, что вывез этот самый сборник из Пекина году в 2018-м. Помню, мне его фэны страсть как рекомендовали (но где Ся Цзя и где был мой китайский тогда). Так что покажу и оригинальную обложку на всякий случай.

При этом оригинальное название — 你无法抵达的时间 ("Ни уфа дида дэ шихоу") — переводится примерно как "Время, где ты не будешь никогда". Тот же смысл и у предлагаемого китайцами английского названия (у них так принято, как и у японцев): "A Time Beyond Your Reach", "Время, которое для тебя за пределами досягаемости". "Лето" появилось в англопереводе, но зачем на него ориентироваться, когда свой перевод с китайского? Разве что это самое удачное решение из возможных, но — не знаю. Интересно, как в итоге назовут по-русски.

В комментах просят спеца-фаната по Нилу Стивенсону. Есть ли таковые? Отзовитесь👽🤖👻

Бают, вчера на Красной площади Катя (К. А. Терина) цитировала некоего Николая Караева. Надеюсь, меня тут теперь не возьмут за жо И это правильно 👹🤖👻👾👽

👇