// #согласно_календарю // 28 января, в День памяти Иосифа Бродского, будем ждать вас в музее.
В 18:00 в Натюрморте откроем инсталляцию «Обернулся», художником которой стал Юрий Сучков. Натюрморт, собранный из подлинных вещей Бродского, покроется плёнкой, сквозь которую проступят предметы, окружавшие его на протяжении всей жизни. После эмиграции поэта его родители оставили нетронутой его часть «Полутора комнат», но книжные полки укрыли полиэтиленом. Мария Моисеевна Вольперт и Александр Иванович Бродский невольно повторили приём другого известного дуэта, художников Кристо и Жанны-Клод. Они оборачивали в плёнку парижский мост Пон-Нёф, острова в Майами и берлинский Рейхстаг (открытка с упакованным Рейхстагом была и у Бродского). «Наряду с отоплением в каждом доме // существует система отсутствия», – пишет поэт за три года до смерти. В день памяти поэта порассуждаем об этой системе вместе.
В 18:30 в Малом зале музея Алексей Конасов расскажет о последнем годе жизни Бродского. Поговорим о людях и событиях, которые были частью его жизни, и услышим фрагменты ещё не опубликованных биографических исследований.
Фото: Анастасия Филиппова
В 18:00 в Натюрморте откроем инсталляцию «Обернулся», художником которой стал Юрий Сучков. Натюрморт, собранный из подлинных вещей Бродского, покроется плёнкой, сквозь которую проступят предметы, окружавшие его на протяжении всей жизни. После эмиграции поэта его родители оставили нетронутой его часть «Полутора комнат», но книжные полки укрыли полиэтиленом. Мария Моисеевна Вольперт и Александр Иванович Бродский невольно повторили приём другого известного дуэта, художников Кристо и Жанны-Клод. Они оборачивали в плёнку парижский мост Пон-Нёф, острова в Майами и берлинский Рейхстаг (открытка с упакованным Рейхстагом была и у Бродского). «Наряду с отоплением в каждом доме // существует система отсутствия», – пишет поэт за три года до смерти. В день памяти поэта порассуждаем об этой системе вместе.
В 18:30 в Малом зале музея Алексей Конасов расскажет о последнем годе жизни Бродского. Поговорим о людях и событиях, которые были частью его жизни, и услышим фрагменты ещё не опубликованных биографических исследований.
Фото: Анастасия Филиппова
Меня упрекали во всём, окромя погоды,
и сам я грозил себе часто суровой мздой.
Но скоро, как говорят, я сниму погоны
и стану просто одной звездой.
Я буду мерцать в проводах лейтенантом неба
и прятаться в облако, слыша гром,
не видя, как войско под натиском ширпотреба
бежит, преследуемо пером.
Когда вокруг больше нету того, что было,
не важно, берут вас в кольцо или это – блиц.
Так школьник, увидев однажды во сне чернила,
готов к умноженью лучше иных таблиц.
И если за скорость света не ждёшь спасибо,
то общего, может, небытия броня
ценит попытки её превращенья в сито
и за отверстие поблагодарит меня.
1994
29 лет назад не стало Иосифа Бродского
// #небытие_на_свету //
и сам я грозил себе часто суровой мздой.
Но скоро, как говорят, я сниму погоны
и стану просто одной звездой.
Я буду мерцать в проводах лейтенантом неба
и прятаться в облако, слыша гром,
не видя, как войско под натиском ширпотреба
бежит, преследуемо пером.
Когда вокруг больше нету того, что было,
не важно, берут вас в кольцо или это – блиц.
Так школьник, увидев однажды во сне чернила,
готов к умноженью лучше иных таблиц.
И если за скорость света не ждёшь спасибо,
то общего, может, небытия броня
ценит попытки её превращенья в сито
и за отверстие поблагодарит меня.
1994
29 лет назад не стало Иосифа Бродского
// #небытие_на_свету //
Представляем инсталляцию «Обернулся». Она полностью изменила облик Натюрморта, собранного из подлинных вещей Иосифа Бродского. В течение двух недель тотальная инсталляция архитектора Сергея Падалко предстанет обёрнутой в плёнку, скрывшей вещи поэта от глаз посетителей.
В день памяти своего владельца вещи спрятались, покрылись саваном, который подчёркивает невозможность даже с помощью подлинных предметов воскресить ушедшую реальность. Натюрморт обернулся, как три года назад одноимённое стихотворение обернулось экспозицией. Ассоциации с плывущим в тумане ковчегом, застеленным пеленой слёз и времени (буквально спелёнутым), подтверждаются поэзией Бродского:
Инсталляция пробудет с нами до 9 февраля, приглашаем к совместным размышлениям.
В день памяти своего владельца вещи спрятались, покрылись саваном, который подчёркивает невозможность даже с помощью подлинных предметов воскресить ушедшую реальность. Натюрморт обернулся, как три года назад одноимённое стихотворение обернулось экспозицией. Ассоциации с плывущим в тумане ковчегом, застеленным пеленой слёз и времени (буквально спелёнутым), подтверждаются поэзией Бродского:
Сейчас – лежит под покрывалом белым,
покуда сшито снегом, сшито сном
пространство меж душой и спящим телом.
Уснуло всё.Инсталляция пробудет с нами до 9 февраля, приглашаем к совместным размышлениям.
// #согласно_календарю // шесть лет назад, 4 февраля 2019, ушла Вероника Шильц.
Иосиф Бродский посвятил ей стихотворения «Прощайте, мадемуазель Вероника», «Октябрьская песня», «Барбизон террас», «Шорох акации» и «Персидская стрела». В день памяти Вероники мы вчитались в эти тексты, чтобы проследить сквозные темы и мотивы, некоторые из них – в карточках.
Иосиф Бродский посвятил ей стихотворения «Прощайте, мадемуазель Вероника», «Октябрьская песня», «Барбизон террас», «Шорох акации» и «Персидская стрела». В день памяти Вероники мы вчитались в эти тексты, чтобы проследить сквозные темы и мотивы, некоторые из них – в карточках.
На обороте одной из фотографий Иосиф Бродский иронично фиксирует: «Нью-Йорк с одной знакомой».
«Одна знакомая» – Вероника Шильц, ближайшая подруга Бродского, та самая «мадемуазель Вероника» из стихотворения 1967 года, которое мы вспоминали вчера. Шильц – блестящий историк-эллинист (кстати, как и Бродский, кавалер ордена Почётного легиона) и специалист по истории скифов. Благодаря её переводам французские читатели смогли познакомиться с прозой и поэзией Бродского.
Вероника – одна из немногих в окружении поэта, кто не оставил о нём воспоминаний. В обширном списке собеседников Валентины Полухиной, который собран под обложками книг «Иосиф Бродский глазами современников», Шильц отсутствует. Что это, если не «греческий принцип маски», попытка скрыть личное от посторонних глаз, тем самым уберечь воспоминания от вторжения?
Но и о самой Шильц известно совсем немного, и это досадное упущение. Поэтому мы запускаем спецпроект
// #мадемуазель_Вероника //
📖 В первом выпуске публикуем беседу с Владимиром Теребениным, художником-фотографом Государственного Эрмитажа, многолетним другом Вероники Шильц. Поговорим об увлечении скифами, археологических экспедициях, переводах советских анекдотов, жизни на мельнице во французской коммуне Ди (которая и die, и deus) и том, почему Бродский подарил чемодан, с которым эмигрировал из СССР, именно Шильц.
«Одна знакомая» – Вероника Шильц, ближайшая подруга Бродского, та самая «мадемуазель Вероника» из стихотворения 1967 года, которое мы вспоминали вчера. Шильц – блестящий историк-эллинист (кстати, как и Бродский, кавалер ордена Почётного легиона) и специалист по истории скифов. Благодаря её переводам французские читатели смогли познакомиться с прозой и поэзией Бродского.
Вероника – одна из немногих в окружении поэта, кто не оставил о нём воспоминаний. В обширном списке собеседников Валентины Полухиной, который собран под обложками книг «Иосиф Бродский глазами современников», Шильц отсутствует. Что это, если не «греческий принцип маски», попытка скрыть личное от посторонних глаз, тем самым уберечь воспоминания от вторжения?
Но и о самой Шильц известно совсем немного, и это досадное упущение. Поэтому мы запускаем спецпроект
// #мадемуазель_Вероника //
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM