Notice: file_put_contents(): Write of 3380 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 11572 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Философия подозрения | Telegram Webview: susp_minds/133 -
Мы все попали в ловушку современности. Дело в том, что современность – это продукт производства. Ее нужно постоянно изготавливать и применять в разные направления нашей жизни: современная литература, современное искусство, современная медицина, современная педагогика, продолжите сами. У этого производства есть свои аппараты: биеннале, фестивали, научные конференции, саммиты, выставки, и несть этому числа.
Современность, с одной стороны, порождает глобализацию и, с другой, нуждается в ней. Она работает как глобальная матрица, по которой измеряется «прогрессивность» обществ и культур. Современные государства и институты фактически конкурируют за право быть признанными «современными» — в этом статусе заложены сами основы их культурного и технологического влияния. Питер Осборн, например, пишет, что современность сегодня — это уже не просто привилегия передовых стран, но практически условие их существования и политической стабильности.
Но что же производят эти страны в рамках этой машинерии? Они производят современные нормы: стандарты искусства, медицины, технологий и науки. Такие страны и наднациональные институты буквально создают иерархию, в которой одни становятся «центрами современности», а другие — её «периферией». Об этом еще Макс Вебер писал, когда различал "столичность" и "провинцию": столица производит культурные нормы, а провинция их только потребляет.
А как же те, кому не удается интегрироваться в этот процесс? Эти структуры сразу начинают восприниматься как архаичные, застывшие в прошлом. К примеру, страны, которые не участвуют в глобальных биеннале, фестивалях кино, конференциях по искусственному интеллекту или не представляют новейшие технологии, начинают маргинализироваться в общественном сознании как недостаточно «развитые». Но это касается не только стран: в этой же оптике критикуются, например, университеты, которые "опаздывают, не поспевая за стремительно меняющимся миром", или церковь. В результате это создает условия для культурного и политического неравенства, при котором доступ к «современности» превращается в капитал, необходимый для влияния и признания.
Здесь и кроется эта ловушка современности. Как говорил, увы, недавно ушедший от нас Бруно Латур, современность – это не столько прорыв в будущее, сколько перманентный разрыв с прошлым. Причем, все устроено так, что разрыв этот никогда не бывает окончательным. Это своего рода парадокс: мы непрерывно стремимся к «новому», при этом таща за собой старые смыслы, ценности и даже проблемы, замаскированные под прогрессивные идеи. Современность оказывается иллюзией, где под видом развития и инноваций часто скрывается воспроизводство старых систем, догм и неравенства, замаскированных под «нейтральный» прогресс.
Мы все попали в ловушку современности. Дело в том, что современность – это продукт производства. Ее нужно постоянно изготавливать и применять в разные направления нашей жизни: современная литература, современное искусство, современная медицина, современная педагогика, продолжите сами. У этого производства есть свои аппараты: биеннале, фестивали, научные конференции, саммиты, выставки, и несть этому числа.
Современность, с одной стороны, порождает глобализацию и, с другой, нуждается в ней. Она работает как глобальная матрица, по которой измеряется «прогрессивность» обществ и культур. Современные государства и институты фактически конкурируют за право быть признанными «современными» — в этом статусе заложены сами основы их культурного и технологического влияния. Питер Осборн, например, пишет, что современность сегодня — это уже не просто привилегия передовых стран, но практически условие их существования и политической стабильности.
Но что же производят эти страны в рамках этой машинерии? Они производят современные нормы: стандарты искусства, медицины, технологий и науки. Такие страны и наднациональные институты буквально создают иерархию, в которой одни становятся «центрами современности», а другие — её «периферией». Об этом еще Макс Вебер писал, когда различал "столичность" и "провинцию": столица производит культурные нормы, а провинция их только потребляет.
А как же те, кому не удается интегрироваться в этот процесс? Эти структуры сразу начинают восприниматься как архаичные, застывшие в прошлом. К примеру, страны, которые не участвуют в глобальных биеннале, фестивалях кино, конференциях по искусственному интеллекту или не представляют новейшие технологии, начинают маргинализироваться в общественном сознании как недостаточно «развитые». Но это касается не только стран: в этой же оптике критикуются, например, университеты, которые "опаздывают, не поспевая за стремительно меняющимся миром", или церковь. В результате это создает условия для культурного и политического неравенства, при котором доступ к «современности» превращается в капитал, необходимый для влияния и признания.
Здесь и кроется эта ловушка современности. Как говорил, увы, недавно ушедший от нас Бруно Латур, современность – это не столько прорыв в будущее, сколько перманентный разрыв с прошлым. Причем, все устроено так, что разрыв этот никогда не бывает окончательным. Это своего рода парадокс: мы непрерывно стремимся к «новому», при этом таща за собой старые смыслы, ценности и даже проблемы, замаскированные под прогрессивные идеи. Современность оказывается иллюзией, где под видом развития и инноваций часто скрывается воспроизводство старых систем, догм и неравенства, замаскированных под «нейтральный» прогресс.
Такие дела.
BY Философия подозрения
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from us
