Врачи на фронте – конечно, молодцы. Но именно такмед, те, кто тянет с поля боя, кто спасает в «золотой час». Остальные – обычная тягучая бюрократия, причем в виде комбинации сразу двух систем – медицинской и армейской. Так у раненных есть своя специфика – бесконечное путешествие. «Командир, докладываю. Были в Ростове, оттуда в Ейск отвезли, сейчас едем в Астрахань, потом Екатеринбург, Грозный через Волгоград и Саратов. Вроде в Камышино высадят. Пока просто колют антибиотики. Зачем возят, не знаю. Может передают по кругу, чтоб каждому госпиталю начислили, кому квота нужна. Говорят, им по девятьсот рэ суточных начисляют за раненного. Может врут, но вот катаюсь…». Бескрайние просторы России военных врачей-администраторов не интересуют. Если нет койкоместа в госпитале Ростова, но есть во Владивостоке – раненный отправляется во Владивосток. И бредут на перекладных, периодически блукая в ожидании операций, иногда теряясь в пути. Из Белгорода в Новосибирск, Хабаровск и вообще куда угодно. Те, кто не бредут, все равно стоят в бесконечных, долгих очередях. Кто на операцию, кто за справками. Даже если стоять уже не на чем, все равно стоят. Так что, вероятно, врачи молодцы. Но тут вопрос, как же к ним попасть, в этих бесконечных очередях и такой же бесконечной дороге, с бесконечными разрывами между операциями и опять бесконечными поездками?! Ирбис, командир штурмовой роты, пройдя обстрелы и штурмы, стрелковые бои, воюя не первый год, толи неудачно подстриг ноготь, толи тот сам врос в мясо и кость. Палец загноился. Длилось это долго, на фоне боев Ирбис долго считал проблему пустяковой, пока не прижало. Обращение к военным медикам повлекло вердикт – слать на операцию. Чувствуя неладное, я предложил отправить его в частную клинику в Ростов и за час снять проблему. Как вариант думали отрезать палец на месте и не морочить голову. Но Ватсон, начмед отряда был убежден в том, что военврачи не подведут. И понеслось. «Говорят ампутировать не будут, но решать будут в госпитале» «К Волгограду подьезжаем…. Волгоград, Саратов, Челябинск, Екатеринбург. Такой вот маршрут пока, где высадят, неизвестно» «В Грозном мы уже были…». Бюро путешествий. Путешествуйте нашими медицинскими линиями! В итоге вернулся Ирбис-путешественник с примочками на большое место, взял пять суток отпуска по болезни, поехал домой и благополучно отрезал многострадальный палец.
Врачи на фронте – конечно, молодцы. Но именно такмед, те, кто тянет с поля боя, кто спасает в «золотой час». Остальные – обычная тягучая бюрократия, причем в виде комбинации сразу двух систем – медицинской и армейской. Так у раненных есть своя специфика – бесконечное путешествие. «Командир, докладываю. Были в Ростове, оттуда в Ейск отвезли, сейчас едем в Астрахань, потом Екатеринбург, Грозный через Волгоград и Саратов. Вроде в Камышино высадят. Пока просто колют антибиотики. Зачем возят, не знаю. Может передают по кругу, чтоб каждому госпиталю начислили, кому квота нужна. Говорят, им по девятьсот рэ суточных начисляют за раненного. Может врут, но вот катаюсь…». Бескрайние просторы России военных врачей-администраторов не интересуют. Если нет койкоместа в госпитале Ростова, но есть во Владивостоке – раненный отправляется во Владивосток. И бредут на перекладных, периодически блукая в ожидании операций, иногда теряясь в пути. Из Белгорода в Новосибирск, Хабаровск и вообще куда угодно. Те, кто не бредут, все равно стоят в бесконечных, долгих очередях. Кто на операцию, кто за справками. Даже если стоять уже не на чем, все равно стоят. Так что, вероятно, врачи молодцы. Но тут вопрос, как же к ним попасть, в этих бесконечных очередях и такой же бесконечной дороге, с бесконечными разрывами между операциями и опять бесконечными поездками?! Ирбис, командир штурмовой роты, пройдя обстрелы и штурмы, стрелковые бои, воюя не первый год, толи неудачно подстриг ноготь, толи тот сам врос в мясо и кость. Палец загноился. Длилось это долго, на фоне боев Ирбис долго считал проблему пустяковой, пока не прижало. Обращение к военным медикам повлекло вердикт – слать на операцию. Чувствуя неладное, я предложил отправить его в частную клинику в Ростов и за час снять проблему. Как вариант думали отрезать палец на месте и не морочить голову. Но Ватсон, начмед отряда был убежден в том, что военврачи не подведут. И понеслось. «Говорят ампутировать не будут, но решать будут в госпитале» «К Волгограду подьезжаем…. Волгоград, Саратов, Челябинск, Екатеринбург. Такой вот маршрут пока, где высадят, неизвестно» «В Грозном мы уже были…». Бюро путешествий. Путешествуйте нашими медицинскими линиями! В итоге вернулся Ирбис-путешественник с примочками на большое место, взял пять суток отпуска по болезни, поехал домой и благополучно отрезал многострадальный палец.
BY Военно-медицинская подготовка|Тактическая медицина|Спецназ|Армия|Оружие
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from us
