...Здесь самое время вернуться к другой стороне понятия «субъекта», согласно которой «быть субъектом» означает стоять в центре вещей и обладать свободной волей. Уже само это определение указывает на связь с авраамической традицией. Активный познающий субъект, которому, в свою очередь, поклоняются ангелы, — это тот, кто в святом Коране и называется Халифа — наместник, или, точнее, преемник. Именно отсюда выходят все разночтения, ведущие к жестокому духовному противостоянию. Для некоторых в этих аятах второй суры (29–34) содержится оправдание тому, что они называют «религиозным гуманизмом» или «религиозной антропологией». Разумеется, это метафизическая иллюзия: Адам является субъектом лишь постольку, поскольку Аллах «научил его всем именам», и, самое главное, он создан ради осуществления провиденциальной мысли Бога, ведомой лишь Ему Самому: «Поистине, Я знаю то, чего вы не знаете». Однако в контексте исламской историософии принципиально то, что фактически существующее человечество не является и таким «субъектом», каким был Адам в раю, не является более «наместником». Подлинный статус человечества определяется повелением Бога: «Изыдите из рая все». Очевидно, что исход из рая определяет утрату наместничества, к которому остаются причастны лишь посланники Бога. Изменяется и сам характер наместнической миссии: если в раю Адам знает «все имена», которым научил его Бог, то в послерайском историческом времени наместник проявляется как «проводник» (на прямой путь), который, соответственно, сам является «ведомым Богом». В конечном счете эсхатологический «ведомый» — это последний лик, последнее проявление реального адамического субъекта, где высшая покорность, следование, рабство Богу становится единым с высшей волевой активностью — движением по прямому (а не циклическому) пути. Мусульманская община — умма — это «те, кто последовал за посланником», стали данниками (субъектами) Бога (что, кстати, совершенно конкретно выражается в четвертом столпе веры — закяте, то есть милостыне). Однако это пока лишь причастность к пассивному субстанциональному полюсу истинной субъективности. В плане «наместничества» умма является виртуальным субъектом, носительницей метафизической перспективы, которой пока только предстоит реализоваться. От реализации активной субъективности умму сегодня отделяют по крайней мере три важнейших момента: отсутствие легитимной власти, отсутствие единого авторитета и как следствие — отсутствие исторического, политического и социального единства. В самой общей форме можно сказать, что реализация этих императивов и восстановление метафизической субъективности на физическом плане — это и есть «исламский проект».
...Здесь самое время вернуться к другой стороне понятия «субъекта», согласно которой «быть субъектом» означает стоять в центре вещей и обладать свободной волей. Уже само это определение указывает на связь с авраамической традицией. Активный познающий субъект, которому, в свою очередь, поклоняются ангелы, — это тот, кто в святом Коране и называется Халифа — наместник, или, точнее, преемник. Именно отсюда выходят все разночтения, ведущие к жестокому духовному противостоянию. Для некоторых в этих аятах второй суры (29–34) содержится оправдание тому, что они называют «религиозным гуманизмом» или «религиозной антропологией». Разумеется, это метафизическая иллюзия: Адам является субъектом лишь постольку, поскольку Аллах «научил его всем именам», и, самое главное, он создан ради осуществления провиденциальной мысли Бога, ведомой лишь Ему Самому: «Поистине, Я знаю то, чего вы не знаете». Однако в контексте исламской историософии принципиально то, что фактически существующее человечество не является и таким «субъектом», каким был Адам в раю, не является более «наместником». Подлинный статус человечества определяется повелением Бога: «Изыдите из рая все». Очевидно, что исход из рая определяет утрату наместничества, к которому остаются причастны лишь посланники Бога. Изменяется и сам характер наместнической миссии: если в раю Адам знает «все имена», которым научил его Бог, то в послерайском историческом времени наместник проявляется как «проводник» (на прямой путь), который, соответственно, сам является «ведомым Богом». В конечном счете эсхатологический «ведомый» — это последний лик, последнее проявление реального адамического субъекта, где высшая покорность, следование, рабство Богу становится единым с высшей волевой активностью — движением по прямому (а не циклическому) пути. Мусульманская община — умма — это «те, кто последовал за посланником», стали данниками (субъектами) Бога (что, кстати, совершенно конкретно выражается в четвертом столпе веры — закяте, то есть милостыне). Однако это пока лишь причастность к пассивному субстанциональному полюсу истинной субъективности. В плане «наместничества» умма является виртуальным субъектом, носительницей метафизической перспективы, которой пока только предстоит реализоваться. От реализации активной субъективности умму сегодня отделяют по крайней мере три важнейших момента: отсутствие легитимной власти, отсутствие единого авторитета и как следствие — отсутствие исторического, политического и социального единства. В самой общей форме можно сказать, что реализация этих императивов и восстановление метафизической субъективности на физическом плане — это и есть «исламский проект».
Из сборника "Освобождение ислама", 2004 г.
BY Темиров. Аналитика
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from us
