Времена стоят печальные. В Петербурге свирепствует эпидемия. Народ несколько раз начинал бунтовать.

Ходили нелепые слухи. Утверждали, что лекаря отравляют население. Двое из них были убиты рассвирепевшей чернью. Государь явился среди бунтовщиков. Мне пишут: (.....). Нельзя отказать ему ни в мужестве, ни в умении говорить, на этот раз возмущение было подавлено; но через некоторое время беспорядки возобновились. Возможно, что будут вынуждены прибегнуть к картечи.

Мы ожидаем двор в Царское Село, куда зараза еще не проникла; но думаю, что это не замедлит случиться.

Да сохранит бог Тригорское от семи казней египетских; живите счастливо н спокойно, и да настанет день, когда я снова окажусь в вашем соседстве!

Пушкин — Осиповой
29 июня 1831. Из Царского Села

TheVSЁ

Твоя Шишкова ошиблась: я за ее дочкой Полиной не волочился, потому что не видывал, а ездил я к Александру Семеновичу Шишкову…

Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет — и жить с тобою в разлуке так же глупо, как и тяжело. Но что ж делать?

…
Пожалуйста, не требуй от меня нежных, любовных писем. Мысль, что мои распечатываются и прочитываются на почте, в полиции, и так далее — охлаждает меня, и я поневоле сух и скучен…

30 июня 1834
из Петербурга
в Полотняный завод

TheVSЁ